Ледяное сердце, чувства на замок. Я давно усвоил жизненный урок - В каждой новой встрече - лишь мечтам обман, Доверять не стоит ласковым словам. Закрываю сердце. Просто так решил. Прошлое припомню - словно и не жил. Годы и надежды унесло как дым, Скоро, очень скоро стану я седым. Отболело сердце, глупое моё, Заменить бы надо, где найти его? И врачи навряд ли здесь помогут мне - Ведь сердца меняют только лишь во сне. Отгорело сердце, как в печи дрова. И теперь осталась чёрная зола. Без него мне будет дальше проще жить, Раз его не стало, нечем и любить.

Как живётся тебе, как можется? А ну, скажи. За границей, в чужой Америке, в такой глуши. И на что променял ты Родину? А ну, ответь. Жизнь лихую и беспросветную устал терпеть? За бумажки, за разноцветные, за мишуру, Душу прОдал свою ты русскую. Идёшь ко дну. И тоскуешь сейчас по Родине и по друзьям. Да по снегу, морозу-холоду, по снегирям. На машине крутой катаешься, а счастья нет. И никто не придёт на праздники, не даст совет - Чем залить, заглушить, как справиться со злой тоской. Может, плюнуть, да и отправиться назад, домой? На родную, да на сторонушку, где ширь полей. Где на просьбу всегда откликнутся - А ну, налей! Нет, нельзя. Размечтался, родненький - ведь есть кредит. Выпей водки, заешь селёдочкой. Пусть разум спит.

Она сказала - Я люблю. Слегка склонясь над ушком. И он попался как дурак в медовую ловушку. Забава новая, пустяк. Он для неё - игрушка. Затеяла она опять любовную пирушку. Ей просто скучно быть одной. Зачем ей муж? Увольте. Стирать носки, варить обед? Всё это было. Стойте! А он, чудак, решил всерьёз, что есть любовь на свете. Мечтал стать мужем и отцом, что скоро будут дети. Он для неё готов на всё - забыл друзей и пиво. Она смотрела на него и улыбалась мило. И говорила - Потерпи, у нас всё будет, милый. Ещё чуть-чуть и я твоя. Светился взгляд игривый. Наскучит скоро ей роман. Пойдёт, найдёт другого. Как в пропасть сбросит тот дурман. Таких мужчин так много. А он, узнав что всё обман, напьётся с горя в стельку, Забыть пытаясь навсегда любовь, что шла с недельку.

"Треугольничек" заветный ждали с фронта каждый день. В сотый раз такой листочек перечитывать не лень. Что там пишет, что расскажет? Как воюется ему? Вспоминает ли детишек и любимую жену? И скупые строчки эти говорят - ещё живой. Есть надежда, что вернётся в дом к желанной, дорогой. Так пиши, солдат, почаще и чернила не жалей. Будет время - водку в кружку за жену свою налей. Принесите почтальоны милой весточку скорей, Лишь трекляту похоронку не кладите у дверей! ----------- Эти жёлтые странички - нам из прошлого привет. Чтобы помнили потомки через много-много лет.

Белый дом на окраине города. Чистый парк, тишина и покой. И дубы замерзают от холода, Как всегда, попрощавшись с листвой. Здесь живут очень скромно, без пафоса, Старики, что остались одни. И текут дни спокойно, безрадостно, Как вода бесконечной реки. Вроде жить и осталось на донышке, Но они не спешат уходить. Ждут тепла и весеннего солнышка, Чтобы вновь жизни пульс ощутить. Есть и те, кто забыв о приличиях, Сделав вид - стариков словно нет. И дома понастроив отличные, Гонят их поскорей на тот свет.

Не поётся мне, и не пишется. Может быть, всё сказал, что хотел? - Закругляйся. В ночи голос слышится, Я в ответ - Не успел, не успел... Сколько можно по жизни карабкаться, И цепляться за призрачность дней? Вот бы бросить всё, да расслабиться. - Заберите меня сто чертей. Да гори, пропадай оно пропадом! Мне здесь нечего больше ловить. Я как волк, что сдыхает от голода. На Луну по ночам буду выть. - Засиделся в гостях, ты мой родненький. Ветер пел заунывно не раз, И домой по дорожке проторенной, Очень скоро уйду я от вас.

Фото чёрно-белое на стене висит, Рамка золочёная, взгляд из-под ресниц. Смотрит, улыбается, юность на меня, Вспомнить что-то хочется... Боже, это ж я! Что осталось в памяти, что ушло навек, Тот узор на скатерти, игры, детский смех. Телевизор старенький, гирьки на часах, Стол накрытый к празднику, все у нас в гостях. Всех соседей помнили мы по именам, Вечером на лавочке пел Серёга нам. И смущались девочки под гитарный звон, После этих песенок был тревожен сон. Как хотелось нам тогда повзрослеть скорей, Жизнь казалась долгою, вовсе без потерь. Милые, наивные, школьные года, Как вернуться в прошлое? Знаю - никогда.

Он приходящий, вроде бы добрый, Ходит и ходит, как заведённый. Носит подарки - розы, конфеты, Для милой дамы Зорькиной Светы. Видный мужчина, хоть и немолод, Света забудет, что значит холод. Смотрят подруги и обсуждают - Хахалю косточки перемывают. Света не дура - шанс не упустит, И коготочки нежно запустит. Чуть помурыжит - так, для проформы, Будут при деле пышные формы. Был приходящим, вольным как ветер, Папой он станет Светкиным детям. Так доходился милый до свадьбы... Жить будут в новой, светлой усадьбе.

Ноют и ноют старые раны, И вспоминая былую войну, Слёз не скрывая, идут ветераны Молча к горящему вечно огню. Вас с каждым годом всё меньше и меньше, В этом почётном и скорбном строю. Пусть жизни ниточка тоньше и тоньше, Но бережёте вы память свою. Всё это было и это не сказки, И не бравурные марши в кино. Там умирали без лишней огласки, В ад опускались на самое дно. Как же прискорбно бывает и стыдно, Что вспоминаем вас только весной. Ваших медалей нам словно не видно, Так одевайте их все до одной! Вы нас простите за нашу беспечность, Мы перед вами в огромном долгу. Вы друг за другом уходите в вечность, Подвиг ваш помним - спасли вы страну!

Запрягите мне тройку лихую, Чтоб к цыганам умчаться на ней. В эту жизнь, разудало-шальную, Где в степи светит море огней. Там покажут мне дикие пляски, И научат, быть может, любить. В песнях звонких посадят все связки. Про печали помогут забыть. И закружатся в огненном вихре, И сгорят в полыханьи огня, Все ненужные, хмурые мысли. Возвратят мне удачу ветра. И ночей тех безумные страсти, Не забуду уже никогда. Коли будет в моей это власти - Я к цыганам уйду навсегда.

Чужая женщина, зачем ты мне нужна? Другой тебя целует поутру. Поверь, на свете ты такая не одна, Тебя любимой вряд ли назову. Ты строишь глазки мне, заманиваешь в сеть, И чар своих испытываешь власть. И в ход пускаешь ты отточенную лесть, Чтобы потом поиздеваться всласть. И словно хищница, выискиваешь ты Очередную жертву на обед. И вновь к тебе летят, как пчёлы на цветы, Кого очаровал твой яркий свет. Чужая женщина останется чужой, Мне жертвой быть совсем не по нутру. И без тебя, поверь, утешусь я с другой, Свободных много, я себе найду.

Словно шут - развлекаюсь, пою И смеюсь над собой преднамеренно. Чтоб укрыть ото всех боль свою, Что скопилась на сердце немеряно. Шут гороховый! Мне говорят. Надо быть поскромней, посерьёзнее. Но в ответ бубенцы лишь звенят, Не мешайте мне быть замороченным. Мне так легче и проще прожить, И стерпеть, всё что Богом назначено. И не надо меня вам судить, Весь мой юмор - он кровью оплаченный.

Как мало нам для счастья надо - Всего лишь воздуха глоток. И дней весенняя отрада, И понимания чуток. Всё зыбко в этом мире бренном - Сегодня молод и богат. И наслаждаешься успехом, А завтра в чём-то виноват. Как много нам для счастья надо! Любви до гроба, без потерь. Чтобы проснувшись утром рано Тебя не выгнали за дверь. Нам хочется страстей безумных, Почёта, славы на века. Но, в удовольствиях минутных Пройдут бесценные года. А я давно уже всё понял И счастья вовсе не ищу. И теми крохами доволен Что есть. Я ими дорожу...

Лишь глаза свои открою, руки тянутся к тебе. Мне так хочется, не скрою, целовать тебя везде. Просыпайся же скорее, милый ангел во плоти, И фантазий пылкий образ ты в реальность воплоти. Я найду рукою тёплой потаённые места, И забьётся пульс быстрее у тебя и у меня. Учащённое дыханье... и в груди волненья жар, Чувствую тебя всем телом, разгорается пожар. Ты дрожишь от нетерпенья, шепчешь нежные слова - Подари мне наслажденье, ну давай же, я твоя... Закружилась, завертелась бурной страсти карусель, В ложе счастья превратилась вдруг обычная постель. Пляски дикой наважденье, сладких стонов забытьё, Испытает до предела тело нежное твоё. Пик блаженства... улетаем, взявшись за руки вдвоём. Мы сюда ещё вернёмся, песню эту допоём...

А за окном стеною лес, ночь нелюдимая, Надела платьице, твоё любимое. Накрыла стол горой, дорисовала бровь, Ну, что ж ты не идёшь, моя любовь? Забыл, как стёжку протоптал, ногами босыми, Как губы целовал, игрался с косами. Или разлучница, заворожила кровь? Ну, что ж ты не идёшь, моя любовь? ***** Мне без тебя теперь не жить и сердце мается, Ты где-то за дождём, моя красавица. Гони тоску скорей из моих вещих снов, Ну, что ж ты не идёшь, моя любовь? Погасли звёзды на заре, день начинается, И тополь за окном со мной печалится. Листвой зелёною меня обнимет вновь, Ну, что ж ты не идёшь, моя любовь? Забудь навек обиды те, что были брошены, Как травы на лугу - все будут скошены. Я жду тебя давно синичкой из лесов, Ну, что ж ты не идёшь, моя любовь?

Часто ссорились, мирились, он безбожно изменял. Всё твердил - Люблю, поверь мне. Непонятно - врал не врал? Уходил и возвращался, и смеялся про себя. Может просто издевался? Делал больно нелюбя. А она его терпела. Нет... любила горячо. И надежда слабо тлела где-то в сердце глубоко. Он ушёл, оставив рану и прощенья не просил И живёт теперь с другою и о детях позабыл. Как же больно нестерпимо у неё саднит душа. Стало всё вокруг немило, догорает как свеча. Держит прошлое за горло, тянет камешком ко дну. В жизни часто так бывает. Почему? Я не пойму...

Что зовёт, что так манит в леса, В эту глушь, беспросветно-таёжную? Собираются вместе друзья, Будет всё до предела, по-взрослому. Сапоги-кирзачи и рюкзак, И гитара - попутчица верная. Наш Колян на ней "шпарить" мастак, Отправляемся вновь в неизвестное. Бога ради, простите вы нас, Наши мамы и жёны любимые. Может быть и всплакнёте не раз, Вспоминая пути наши длинные. И палатка на месяц как дом, Обрастём все как лешие жуткие. Но в тайге своё счастье найдём, Будут дни те в году наилучшими. Век романтиков минул давно, Наши мальчики стали домашними. И осталось смотреть лишь кино, Где становятся люди отважными.

Я меняю реальность, ничего не боюсь. Там, где минусы были, я теперь ставлю плюс. Там, где было прощанье, я назло всем врагам Ставлю - Здравствуй, родная! Я тебя не отдам! Холода поменяю на весеннюю трель, Пусть цветёт и бушует вечно юный апрель. А ещё поменяю я обиды свои На сердечную радость, разделю на двоих. Все измены и подлость на любовь заменю, Как бы ни было больно, постараюсь, стерплю. Заменю светом ярким беспросветную тьму, Может жить станет легче? Я смогу, я смогу...

Гордыня - мать людских пороков, Начало горестей и бед, У каждого стоит порога, И злобно щурится на свет. Кто скажет - Я здесь самый умный! Уже гордыней поражён, И, даже праведник разумный, И тот пред Господом смешон. Сломить гордыню очень сложно, Сказать - Прости, я виноват... И голову склонить смиренно, Когда смеётся даже брат. Кидаем камни мы друг в друга, Стараясь больно укусить. К чужим невзгодам сердцем глухи. Зачем тогда, скажите жить? Скорбит душа моя и плачет, Ведь я такой же как и все. Гордыней хитрой в плен захвачен. Помилуй , Господи, нас всех!

Невесту украли! Обидно, досадно. Украли невесту? А может и ладно? И выкуп платить за неё мы не будем, Давайте все дружно о ней позабудем! Невесту украли? Подумаешь - "цаца", Не надо вот было "в дугу" напиваться. Теперь пусть поплачет - Что сделала, дура? Такая, представьте, у женщин натура. Украли невесту? Туда и дорога! Раскается тот, кто украл очень скоро. И сам нас попросит - Возьмите обратно! Устал, пощадите! Мне больше не надо! Украли невесту, а свадьба в разгаре. И гости весёлые в пьяном угаре Уже подрались, а потом помирились, А дружка с дружком втихаря удалились... Невесту украли! Да пусть погуляет. Жених о пропаже и вовсе не знает. Куда ей деваться? Придёт, дорогая, Ведь брачный контракт не бумажка какая. Украли невесту. Всё, вроде вернули. Все гости почти за столами уснули. Невеста вернулась, но смотрим - другая... Хватай её, братцы! Сойдёт и такая!