Дай мне фату белоснежную - Тонко-ажурный край. Дай мне туманы безгрешные, Взгляд одинокий, дай. Дай мне свечение бледное, Мёдом прольюсь к тебе. Лунная женщина - верная Тропка в горней судьбе…

Вновь тетрадка подобна реке, Тянут думы, туманятся взором, И стекают стихи по щеке Привередливо-колким узором. Рассекают зажившие швы На сердечной моей пуповине, И никак не унять мне шумы От горящей на сердце калины. Утону в белоснежьи берёз, И пойму, мы – подобие чуду. Что взойдёт поколение проз О котором вздыхать я не буду. Но найдётся и мытарь до слёз В тишине так же капли сплетая. И напишет как соком берёз Умывался у самого края.

Мне вчера поведал Додик: «В первый класс, вот мой софет» Я купила себе тортик, Пласт халвы и куль конфет. Съела быстро «зло» с кефиром, Показалось… «променад», Подсластила всё зефиром, И достала шоколад. Целый день фондю варился… Нет бы съесть салатик кресс, Но хомячил и глумился Надо мной безумный стресс. Хоть и не было фигуры, Пообвис и интерес, Ну, зачем с клавиатуры Мне настукал Додик стресс?!

Ветер срывал вертолётики клёна, Плакал ноябрь, и ныла душа… Утром поспать бы, да, ветер – гулёна С дверью балкона романит кружа. Хлопает крыша, словно в ладоши, И говорливых уже не слыхать… Голуби-сизы – асфальтов Гавроши, Где вы попрятались, что не сыскать?! Крестятся лужи на зимнюю морось, И удивлённо поправив пенсне, В зимнюю радугу верят утроясь, Словно бы сами у Бога во сне.

Закатилось слово за шиворот И щекочется, словно пёрышко. Я заметно искусней Фигаро Истираю в мучицу зёрнышко. Разберу перину-горошину, Ох, и чувствую, что проверочка, Я-то знаю свою угорщину Здесь и небушко крестят в клеточку… Не моргнувши при этом о`ково, Закатают под соус килькою, Но и там я буду построково И побуквенно крыть Рилькою.

Я варила супец из барашка, Из такого, совсем ягнёнка.. Я на соль… не крупней же мурашка, Но как будто съела котёнка.. Вон, смотрите растерзанных души, Все с глазами слепых щеняток. Вам не спится, попробуйте лучше, Сосчитать перед сном ягняток. .

Живут, подчиняясь снам, Замешаны на норд – весте, Гудят в ответ небесам, На груз нулевой – двести. Приподнял травы пустырь, Но не разглядеть надежду. Идёт тропа в ледостырь, По-русски гурьбой..неспешно. Им, босым-то, путь далёк... Но в думах такая сила, Всю волю гребёт в рывок И машет рукой древесина…

Да сколько можно кувыркаться в речке?! Простудишься, беги уже домой, -Дедуля, милый, не хочу я к печке, Мне бы на велик... Скучно ведь с тобой. -Поберегись дедуля, видишь, Еду… О тормозах забыла и ба-бах! -Да, что ж, скажи, с тобою делать деду …?! …Подсолнух поломала впопыхах. -Варюшка, разве можно под колонкой, Ну, что ты там пытаешься отмыть? -Да, деда, ты не бойся это ранка, Я просто не хотела говорить…! -А помнишь, деда, белую несушку, Я эти яйца принесла в руках, И в холодильник бережно сложила… От порки долго пряталась в кустах! А дед ворчал и требовал признанья, Всё спрашивал: « кто спрятал бутылёк…?» Мне баня по субботам наказанье! -Дед, посмотри, красивый мотылек! По голове погладишь терпеливо, И поцелуешь в маковку, любя, -Будь, внученька, по-своему счастливой, Взрослея, не растрачивай себя! С тех пор в себе познала неуверенность, Всё кажется мне звёздной вышиной, И капает слезой моя растерянность, Над дедовою мудрой тишиной…

Письмо на белом листе, Коленка вместо стола, И мысли лежат везде - Все с окончаньем ...«ждала». Я их соберу в ладонь, И в вазочку, прям в орех, Себе прикажу, не тронь! Каждая мысль – грех! Любуйся издалека, Читай по губам – люблю… Течёт по венам река Красные губы... пью!

С ума сойду, пока дождусь звонка. Пока мне скажут: всё нормально, в принципе… Я замерла, я не живу пока Как истукан наполовину с жрицею. И распирает лёгкие доска, Готова испытать немые корчии, Но только не коснись и волоска На теле у родимой моей дочери… Спаси, и не держи её кадык, Я отдала ей все свои наречия... Пусть высохнет мой мозг и мой язык, Но пусть продлится имя человечее.

Устаю от людского потока, Устаю от бессмысленных фраз, Там где всуе дербанят суть Бога На слезу портишкованных глаз. Где все знают, откуда он вышел И тихонько плюют на плечо... Шышел-мышел, гормонами дышел, Шышел–мышел, не понял за чо… Подсознательно выкидыш рая Самых близких как сук, матеря… Кто последний у этого края? Закурить бы, да, в зубы тебя!

Ложись моя доченька, маме на грудь, Послушай мне сердце, стихая, И баюшки – бай, дай и маме уснуть, И баюшки – бай, колыхая. Три тени коснулись игривых ресниц, Ладошка раскрылась свободно… Во сне отпусти голубых ты синиц Снежинками до небосвода. Индигово вздрогнешь, шагнув уже в ночь, Вот так глубоко в сон, ныряя. Губами сравню носик – пуговка в точь! Какая же вся ты родная!

Лети, небесная моя, Лети, моя упрямая, Туда, куда спешит заря, Куда зовёт румяная. Ты обними его душа, И передай, голубушка, Что для него на сердце жар, Что косы стелет любушка… Так обними, прямо в запАх, Чтоб сердце накренилося, И расплескалось на губах И пить бы…да, разбилась я.

Не жгите мне душу, Идите Вы к чорту, Все слёзы в подушку Все мысли в аорту. Давлением смога - Румянец на диво. Пристанище Бога У сердца обрыва. Струила глазами, Молилась не просто… Не стать с образами Единого роста.

Всё за преданность! Жизнь под нож, Душу в ад, Сердцем в сквош. Всё за искренность! Куст мимоз, Чёрен сад, Передоз. Всё за нежность! Жизнь теней, Твой вокзал Стыд камней.

Эх, нужно согнать эти чёрные мысли, Не нужно сравнений, кривых аналогий, На каждом полёте нацелен свой выстрел, Расстрочки хоронят в томах антологий. Художник один… и бывает не понят, И бьётся о стены людских пониманий. Безжалостно время всё чисто схоронит И не оправдает ни чьих ожиданий. Но бьётся та жилочка…шея в напряге, И пишутся строчки, текут откровенья, И загнан уже, обескровлена тяга, Но шаг еще есть до стенаний забвенья. Жизнь – течь из обрывков горячих мгновений - Убийство по капле, сродни наслажденья, Где боль заставляет искать вдохновений От смерти души до её возрожденья.

Есть люди, как лужи, Есть люди – планеты, Есть карлики вроде, Есть ядра кометы… Не чувствуя нежить, Наступишь, как в лужу, И в чувствах несвежесть – Изнанка наружу. Болото и ряска И тонешь и тонешь… Корытная дрязга …и рыбку хоронишь. Забытое счастье – Сухая тропинка, Сусанин, Сусанин… Ты мой? Половинка?

В карте натальной метка, Красным конвертом – крест. Шансов почти что нету, Главный сказал, что есть! Дай мне родиться русской, Заговорить с травой, Звезды считать закуской Прямо над головой. Пусть вызревают прыти – Мысли ночной тиши, На тебе мир нити – Нервы моей души. Дёргай колоколами, Слёзы в обоз ручьём, Дай задышать стихами И не жалеть ни о чём.

Темя лилового месяца, Под огуречный рассвет. Посеребрённая речица, Воздух струится, и нет… Занялся день сенокосами, Травницу гнёт молоком. Девы – косыночки, с росами, В поле идут босиком. Песни - одни, но с раздолием - Звонко струится душа, И тишиница над полеем, Господи, как хороша! Солнышко дружит с ведуньями, Затемно, яро в огне… Вспыхнули шторки петуньями, На деревянном окне.

А дно-то безумно твёрдое, Висит тишина там мутная, От страха - тело амёбное, В висок, накричишься сукая! Упала, лежала крабисто, Глаза лишь струили шоково, За роль невесомой травести В Лолите, некто Набокова. Не просит сердце калёное, Рябых парусов за платье-то. Солёное дно, солёное, И как теперь не заплакать-то.