Знаешь, наверно это не важно, Что каждый выдох – отважный шаг. И шелест листьев совсем бумажный. И слово бьет молотком в висках. Знаешь, Я просто придумала, верно? Каждый мотив, что звучит сейчас, И эти тонкие струны-вены, И то, что мир проживет без нас. Слушай! Я ведь не вправе верить В то, что выдумала сама. Но сквозь кирпич проступают двери, И там, за ними, уже зима. Может, остаться тут? Заказать на ужин Грибную пиццу. Или салат. Чтобы не выходить в ту стужу… Видишь, там заметает. Сад Больше не будет уже зеленым, Желтым, красным. Калейдоскоп Сломан. Отныне белый и черный. Черный и белый. И ночь без снов.

Не вздыхай. Не плещи печаль. Приходи - будем пить чай. Говорить. Или молчать... О годах, что прошли вскользь. О друзьях, что лежат врозь. Не поехать - не навестить - В годовщины по-бабьи выть... Приходи. Просто так. Вдруг. Без звонка и иных штук. Как когда-то. Давным-давно. Подождешь. Постучишь в окно... И пойдем в никуда. Прочь. С ветром терпким делить ночь... Я устала. Ты не серчай. Приходи. Хоть попьем чай...

Попробуй, расскажи мне о начале. О первых строках и бездонных снах, О грусти в оплывающих свечах, О первой всеобъемлющей печали... Попробуй, расскажи мне о конце. О нервных пальцах и дрожанье век, О том, как вечер заметает снег. Ступени на рассохшемся крыльце Под снегом даже не скрипят, но плачут, И строки первые уже не значат Ни тени на морщинистом лице... Попробуй мне хоть что-то рассказать. Мне кажется, я перестала слышать. И время мне в лицо уже не дышит. И нет дыхания тебя позвать.