Оглашая дали свистом, Потому что волей пьян, В неоглядном поле чистом Ветер ломится в бурьян. Вдоль дороги его клонит, Видно буйных сил в избытке, Но вовеки не догонит Он цыганскую кибитку. Тем, кто в ней наверно тесно, Жить, когда спокойна быль, То ли кони, то ли песня Закружили вихрем пыль. И хоть стук копыт всё глуше, Эхом звонким таких встреч, Бубен хочется дослушать, Удаль пылом слов зажечь. И как ветер в поле чистом, Что одной лишь волей пьян, Оглашая дали свистом, Затерять тоску в бурьян.

«Нигде тебе, — пророчит ветер вольный, Не знать покоя, мой заблудший друг. Когда в груди от жизни стало больно, Причина в том, что к вечному ты глух.» Сними с души запутанность шаманью. Побудь один среди осенних грёз. И, может, там найдёшь ты пониманье, Где роща кружит золото берёз. Избавь себя от непосильной ноши. И в храме думы горькие рассей. Где на иконах свет в глазах хороших. Таким сияньем, будто луг в росе. Однажды, всех обидевших , прости! И сам затепли - покаянья свечи. Молясь на лики, больше не грусти. Их скорбной тайной обнятый за плечи.» «Нигде тебе, — пророчит ветер вольный, Не знать покоя, мой заблудший друг. Когда в груди от жизни стало больно, Причина в том, что к вечному ты глух!»

Осыпался белый цвет черёмух, Наше детство смутное клубя, Потому увидеть из знакомых Больше всех хотелось мне тебя. И теперь едва узнав с дороги, Быль другую вспомнил и лицо, Ты девчонкой в кофточке убогой Забегаешь на своё крыльцо. Шустрая такая дочь природы, Даль которой города милей, Знать позвали голубые своды, И туманы синие полей. Журавлям летящим клином к югу, Вслед от дома помаши рукой, Обними берёзу как подругу И прижмись к стволу её щекой. Нас весной она поила соком, Без неё дней в песню не сложить, Возвратиться к дорогим истокам Значит юность заново прожить. Осыпался белый цвет черёмух, Наше детство смутное клубя, Потому увидеть из знакомых Больше всех хотелось мне тебя.

Ударь, ударь цыганка в бубен, Пусть снова пляска закипит Нежнее мы тогда всё любим, Когда душа в груди не спит. Она весенней страстью дышит И в ней заветное лишь тронь, Ей песню хочется услышать, Такую, чтобы как огонь. Рукой касаясь струн певучих, Гитарой чувственной мани, А пылом глаз до боли жгучих В их омут сердце затяни. Или, ударь цыганка в бубен, Пусть снова пляска закипит Нежнее мы тогда всё любим, Когда душа в груди не спит.

Не томись ты, рябина, причиною Отчего тебя ветер не трогает, Просто рядом с девичьей кручиною Бродит осень монашкою строгою. Разве может кому не понравиться Эта смутность кудрей твоих броских, Иль в печали не видишь красавица На них с завистью смотрят берёзки. Но не шепчешь ты листьями красными, Гибкой веткой в окно не стучишь Позабытая, днями ненастными Только в думах тревожных молчишь. Может в дождь тебе слышится, милая, Как поют соловьи на селе, Отгрустит по садам время стылое И весной зашумишь веселей. Не томись ты, рябина, причиною Отчего тебя ветер не трогает, Просто рядом с девичьей кручиною Бродит осень монашкою строгою.

Гонит прочь сутулый месяц тени, Затеряв в них счёт своим годам И в дурмане пьяном от сирени Нежным взглядом шарит по садам. По всему вселенскому расбросу В звёздах высь безумной глубины, Странник шёл под ней душою босый, Ни пред кем в нём не было вины. Будто так же в сумраке кочуя, Свет огней далёких наплывал, Думал он, - теперь я заночую, Где деревня, там и сеновал. Эх дорога, не расстаться мне с ней, Всё милей, когда недалеко Пьёт заря красивая, как песня, Над рекой туманов молоко. И хотя бывает путь тревожен, Нечего сказать судьбе в укор, Если конь игрив и не стреножен Мчится в поле он во весь опор. © Copyright: Владимир Вальков, 2012 Свидетельство о публикации №11205221830

Владимир Вальков Твой дерзкий нрав природы не упрямей, Берёзка ветру слишком не грубя, Строптиво лишь пред ним встряхнёт кудрями, Но далеко не пустит от себя. Живей всего трава на грядках сорная И так красив цвет дикий на лугу, Дни отшумят и ты судьбе покорная Ночь у неё не украдёшь в стогу. С утайкой смотрят дали синеглазые Под васильков застенчивую грусть И чтоб слова картины те не смазали, Как прежде май их освежает пусть. И будет сердце с той же страстью биться, Чувств не приглушит суета сует И я тогда смогу ли не влюбиться, Узнав тебя глазами прошлых лет. Твой дерзкий нрав природы не упрямей, Берёзка ветру слишком не грубя, Строптиво лишь пред ним встряхнёт кудрями, Но далеко не пустит от себя.

Владимир Вальков Годы ноющей коростою В дебри прошлого зовут, Предо мною девяностые Сновиденьями плывут. Кто их прожил без удачи Вместе с Русью обнищал, Всяк шаманом там дурачил Ведь закон не защищал. Злым был ветер перемен, Налетевший словно кочет, И поднять страну с колен Далеко не каждый хочет. Лет загубленное семя И в событьях и в словах, Недосказанное время Бродит смутой в головах. Не писал тогда стихи я, А гулял напропалую, Оживив те дни лихие, Свою молодость целую. Как-то стылою зимой, Оказавшись на пирушке, Я с неё привёл домой Одну милую подружку. На туманное-привет, Кто такая и откуда? Получаю я в ответ,- Жизнь моя развалин груда. Очень крепко пьёт отец, Мать ушла и тем обидела, Брат на мне ещё малец Cчастья в общем я не видела. А тусуюсь не для смеха Вся мечтой живу, как стриж, Выйти замуж и уехать. Улететь, вспорхнув в Париж. Ты конечно не награда, Будет всё у нас мельком, Мне богатенького надо, Чтобы с толстым кошельком. Лишь туда надежды ухну, Где земной сверк

Владимир Вальков В волнах озёр, рассвете ли туманном, Ласкают взгляды первые лучи, Всей гаммой чувств сливаясь с первозданным, Живое сердце трепетно стучит. Под эту синь распахнутую в небе Среди лесов глаза бы потерять, Где осень листьев слушает молебен И золотит берёзовую прядь. Как вечный свет картины те вдыхая, Забыть про мрак рычанья и клыков, Когда весна лазурью полыхая, Смеётся из-за белых облаков. В волнах озёр, рассвете ли туманном, Ласкают взгляды первые лучи, Всей гаммой чувств сливаясь с первозданным, Живое сердце трепетно стучит.

Владимир Вальков Смутным счастьем не ослепит, Осень годы снам вверяя, Я зову далёкий трепет Взгляд в чужих глазах теряя. В них не встретив для идиллии Даже малого ответа, Ищу те, что заблудились В соловьиных дебрях лета. Для всего есть в мире квота, Только снова в сердце пусть, Наплывёт хмельное что-то Под лирическую грусть. И тогда среди покоя, Одиноко прошлым тлея, Чувства выплеснут такое Отчего жизнь просветлеет. Ведь туманные массивы В чутком золоте лесов, Так божественно красивы Жаль, что я не Пикассо. Осень блеском не ослепит, Но ей помыслы вверяя, Я зову далёкий трепет, В неоглядность взгляд теряя.

Владимир Вальков Этот дом купеческий Из других времён, Смотрит по отечески На прохожих он. Печным топкам в саже Снов уют вверял, Может видел даже Самого царя. От святой Руси имел Душу хлебосольную, И по праздникам гремел Выплеснув застольную. Узнавал всегда в лицо Всех до самых низких, На войну своих жильцов Провожал, как близких. А плохую весть услышав, По кому-то слёзы, Лил с покатой крыши В локоны берёзы. Этот дом купеческий Из других времён, Смотрит по отечески На прохожих он.

Владимир Вальков Счастьем не затасканным В сутолоке лет, Иногда мне ласковый Снился силуэт. В розовато-дымчатой Затерялся зорьке, Смысл его расплывчатый И немного горький. Те ли я глаза любил, Песни те ли слушал, Иль отравой пригубил Тебя жизнь-копуша? Кони снов туманные Понесли туда ли, Бубенцы обманные Льют в какие дали? Там, где золотом огней Фонари тоскуют, Окликаю из теней Жуть лишь колдовскую. Счастьем не затасканным В сутолоке лет, Иногда мне ласковый Снился силуэт. В синеве рассветной, Птицей воспаря, Виснет безответной Над судьбой заря.