Весна примеряет свой первый белоснежный наряд: цветут абрикосы, тёрн, ранняя алыча. Поздний вечер полнолуния. Они сидят под абрикосом на перевёрнутом деревянном ящике вплотную друг к другу, ибо ящик небольшой. В ящике хранилась картошка, которую они днём посадили. Теперь наслаждались отдыхом, тишиной и восстанавливали гармонию. Днём они, грубо говоря, опять выясняли отношения, точнее, спорили, как правильно сажать картошку. Остались каждый при своём мнении, тем не менее, картошку посадили. Первую в их совместной жизни. А спорят часто. Потому что – совсем разные. Судя по гороскопам, так вообще абсолютно несовместимые. Но они знакомы давно, интерес друг к другу не только не угас, наоборот, дружеские отношения поднялись на более высокую ступень. Вечер плавно перетёк в ночь: усилился аромат цветенья, ещё больше посвежел воздух. Ветер, перед тем, как заснуть, устало вздохнул. С абрикоса снежинками посыпались лепестки цветов.

Всякий раз, услышав эту детскую дразнилку, теряю душевное равновесие… Память тут же предлагает свои услуги. Одно странно – не помню, как ты вошёл в мою жизнь? Точнее, в детство, ибо ты сам и стал моим детством. Серединка между мной и старшим братом, сглаживал весьма ощутимую для детского возраста разницу в четыре года. Во втором классе мы с тобой стали учиться вместе, поскольку ты дважды оставался на второй год. И жили мы рядом, разделённые забором, лаз через который благоустроили сами. Сложные отношения были в вашей семье. Отец «дружил» с бутылкой. Знал лишь одно воспитательное средство – ремень. Побои ты воспринимал как само собой разумеющееся, можно сказать, философски. Молча терпел. Лишь иногда срывалась слеза-другая… Тогда старался спрятать лицо, если я была рядом. Стойко терпел. А я открыто плакала, горестно и жалобно, уговаривая дядю Володю не бить, ведь ты не виноват. И было так больно, словно ремень хлестал меня саму изнутри, заходилось маленькое сердечко.

Андрей в привычной позе сидел перед монитором компьютера несколько часов, с неутомимостью исследователя, с неиссякаемым любопытством путешествуя по Интернету. Мать уже несколько раз ворчливо напоминала, что надо поесть, но он всё отмахивался: «Сейчас!» «Сей час» у него всегда был резиновым, в смысле длительности. Андрей понимал, что мать права в своём негативном отношении к его увлечению, ведь всё хорошо в меру. Более того, он в последнее время стал часто испытывать странное состояние, сопровождаемое слабостью, неопределённой болью, особенно когда заходил на свой любимый сайт с информацией о древних цивилизациях. Вот и теперь боль с полчаса уже давала о себе знать, но Андрей никак не мог оторваться от монитора. Это было нечто новенькое. Расшифровка священной книги «Попль-Вух», неведомым путём дошедшей до нас из глубин древнейших цивилизаций американского материка. Андрей ненасытно поглощал строку за строкой, а боль всё усиливалась.

Наши девчонки обожают качели. Да кто ж из детей их не любит? Качели ставил отец (дедушка давно), как говорится, на века. Железные столбы, такая же перекладина. Сначала была верёвка, но она часто перетиралась. И кто-нибудь оказывался на земле, потирая ушибы. Тогда отец вместо верёвки приспособил толстую проволоку. И вот уже десятки лет качели неустанно работают: вверх-вниз, вверх-вниз… Дети, бывает, пререкаются, чья очередь качаться. Глядя на них, порой возникает острое желание взлететь. Сесть на дощечку, оттолкнуться и лететь прямо в своё детство. Запрокинув голову, нестись в синеву, замирая от ощущения, что вот ещё чуть-чуть и оторвёшь кусочек ватки от облачка, догонишь пролетающую птицу. А если закрыть глаза – вообще чудно становится. Теряется ориентация, кажется, действительно летишь. Невесомо паришь в пространстве. Только – я, солнце и ветер. Даже сквозь сомкнутые веки видишь солнце. Оно переливается радужными кругами и пеленает приятным теплом.