Так устроено: Боль - год, радость - минута. Первый снег - тает.

Как старый добрый лист календаря, Собака перечитывает ветер. Кто грамотен - легко тому на свете. Не пропадает это чтенье зря - Собаке есть с кем знание делить. Ее хозяин смотрит мудрым оком, Как полнится невыразимым током Обоих их связующая нить. О, азбука неблещущих путей! Твой гипертекст сокрыт от дилетантов. Под звонкий гул вневременных курантов Несется вдаль поток простых идей. Вчитайся, затверди, сложи, как строки, Отдай собаке солнце у дверей. Но только делай это поскорей, Всему свои есть в этом мире сроки.

Серый свет, а в нем - пылинки. Клетки расчертили пол. В нарисованной картинке Зол я или же не зол? Правый виноватых ищет. Стены сходятся во всем. Рано утром на кладбИще Роют жирный чернозем. Разухабилась поземка, Свищет лихо, будто плут. Мне приснилась похоронка. "Бабы, мертвеца ведут!" Серых окон свет не знает Ни начала, ни конца. Молодым усталым чаем Я меняю цвет лица.

Береза пьяная с отбеленною челкой, Осина с лопотливою листвой Глядят, как черная готическая елка Под топором кончает праздник свой. Замах, другой, - и вот в лесу чуть-чуть светлее. Несется вон древесный острый дух. А на губах раскрытой раны цепенеет Обиды стон, проплаканный не вслух.

Золотые плоды фонарей Чуть качаются в воздухе знобком. Звезды, словно глазницы зверей, Что скрываются в кедрах по сопкам. Ледянящие бродят ветра, Но не злые еще, - молодые, И хрустит что-то в лужах с утра, И деревья стоят пожилые. Золотые плоды фонарей Прикрываются спелой листвою. Приходи же, зима, поскорей. Я бестрепетно двери открою.

Наши тени таились, как воры. Тихо падал прекрасный свет, И сходили на нет разговоры, И усмешки сходили на нет. В красном свете тяжелой портьеры Скоро жизнь свое действо начнет. Все дрожит накануне премьеры. Все отчаянно действия ждет. Тени двинутся в чувственном танце, Поражая своей наготой. Вспыхнут алые протуберанцы, Встрянет в тему могучий гобой. Зритель всхлипнет, паркет тихо скрипнет. Распылится иллюзия в дым. Но как будто кого-то окликнет Месяц, умерший молодым... Остается над крылышком розы Незаметным дыханьем кружить И мешать с потом счастия слезы От того, что так хочется жить.

В чьей душе есть место для поэта? Засыпает дальний Зурбаган Календарными листками лета. Радость рвет души пустой карман. Улетает, в сером небе тая. Речка по полям кружит-бежит. Расплескало в небе птичью стаю. Темный лес стоит словами лжи. Не желают словеса ложиться В звонкую ритмичную строку. У прохожих пасмурные лица. День во всем подобен синяку. В голове не мысли, а поземка, В сердце не отчаянье - туман. Диссонанс подзванивает тонко. Облак низко бродит, пьян и дран. Затопило стылого поэта Половодье рекурсивных чувств. На "Экспрессе" мчится без билета Наглая и молодая грусть. Пусть еще не буро, не понуро, И в пороховницах порох сух, Но уже с насеста смотрит хмуро Агрессивный жареный петух. Ну так в чьей есть то-то для того-то? Расскажи, ромашка, дай ответ. Промокают выходные боты. Через швы сочится серый свет.

Над туманной землей рассыпаются ранние звезды. Золотые деревья чуть слышно стоят. Распростерла крыла над влюбленными добрая Осень, Чтобы зря не пропали ни слово, ни взгляд. Осень нашей любви, Расстояния нам не помеха. Осень нашей любви - Океаны надежд. Осень нашей любви - Ожиданье ответного эха. Осень нашей любви, Что лишает деревья одежд. Пусть близки холода - ощущается это так остро - Это только на время, а не навсегда. О, волшебный мой друг, ведь любить - это, в сущности, просто: Раствориться друг в друге без следа, без следа. Осень нашей любви, Расстояния нам не помеха. Осень нашей любви - Океаны надежд. Осень нашей любви - Ожиданье ответного эха. Осень нашей любви, Что лишает деревья одежд. Ночь растает в заре, как огромное синее нечто, Забирая с собой холода, холода. Солнце нас отведет, обнимая за плечи, за плечи К горизонту и дальше, все дальше, туда, Где Осень нашей любви, - Расстояния ей не помеха. Осень нашей любви - Океаны надежд. Осень нашей любви - Ожиданье отв

Застанет день дезабилье; Ты, не проснувшись, стиснешь руки Мои. На праздничном столе Увядшие съестные штуки - Что где отсюда не понять - Застыли в пьяном хороводе. Занятье это - увядать - В их, этих штук, самой природе. Метнется краешек тепла Из потревоженной постели. Печаль, прозрачна и светла, Закрутится на карусели Таких невыносимых чувств, Что впору взять и разорваться. В пылу разъята, снизка бус Старается опять собраться В единый стройный организм Вкруг лебединой гладкой шеи. Снаружи жестяной карниз Весь каплями дождя усеян. Блеснут две сонные звезды, Запахнет горечью и солью. На уголке стола цветы Откликнутся привычной болью.

Светает в омуте моем - Такая ночь недолго длится. Октябрь синеет за окном, Туман в зрачках его клубится. Он задает себе вопрос - Увиденное ли по нраву? На улице усталый пес Читает рэп, но не для славы Хрипит его рассветный глас, Разупокаивая ветер. Поверь, он лает не для нас, Ни для кого на белом свете.

Пахнет старою папахою Монтировщик после смены Вся пропитана рубаха Тяжкой сутью мельпомены. Репа утром, репа вечером, Впору, братцы, удавиться. Ляжет тяжесть мне на плечи, Как большая злая птица.

Любовь - болезнь. Несчастным пациентам Постельный назначается режим. А мы все бродим, мы все не лежим, Читая сны, как новостную ленту. К чему страдать и бить свою посуду? Ведь мы - сильны, и нам - неведом страх. Любовь мы переносим "на ногах", Как некую досадную простуду. Но та болезнь - высокое искусство. А мы - эстеты, мы искусство чтем. Воздушно-, сука, капельным путем Передадим все непростые чувства. Но ничего не стоит исцелиться - "Съесть крокодила. Уксуса напиться."

Нелепые сказочки о потерянном времени! То ли душа нараспашку, то ли мир набекрень у меня. То ли ищет, и то ли обрящет Черный ворон, до хрипа скорбящий? Все равно ж на рассвете разбудят, В зал сведут, остригут, осудят В лобной доле порежут крылья, - И останется бывшее былью, Но не сляжет и не завоет, Вон, гляди, говорит с тобою, Нити тянет как паутинки Так, что в рамке не видно картинки, И со звуком, до слез щемящим, Станет прошлое вдруг настоящим!.. Трусом быть - никакого почета. Завершается "круг под че-то". Полезай ко мне на колени, Время-Времячко, мое Время! Бесплатные сказочки о потерянном Времени! То ли мир нараспашку, то ли душа набекрень у меня.

В портовом квартале не молкнет шум, Хотя и зажгли фонари. Теперь матросы будут кутить До самой похмельной зари. Юнга безусый берет цветы У торговки на голом углу. А шлюха хохочет: такой смешной Мальчик в любовном пылу! Торговка устало глядит на них, В глазах разгорается свет. Она вспоминает, что было и ей Двадцать неполных лет. Ей тоже безусый юнга букет В портовом квартале дарил. Он ей обещал, он ей говорил... Да много чего говорил. Теперь он боцман, широк, седоус, Матросы боятся его, Когда он вздымает багровый кулак Над лысою головой. Она по-прежнему любит его, Хоть прошло - о,мой Бог!

...Оторванный от родины, от дома, Я долго плыл в погибельных морях, Полурастаявший, не сдерживая стона, В мечтах о субхолодных берегах. Но перед тем, как навсегда растаять, Отдав ни за понюшку свой живот, В бреду увидел среди птичьей стаи Ту женщину, которая поет. И я пошел на свет, как ходят дети, Да, я пошел на голос и на свет. Сжигаемый всем пламенем на свете, Я видел снег. Огромный белый снег...

Сжавши шею кобылью, Путаюсь в поводу. Мне под сердце влепили Шальную звезду. Не в бою, не в засаде, А средь белого дня Полыхнуло во взгляде, Устремленном в меня. Света глазу не видно. Ворон где-то поет. Больно, страшно, обидно, Только кровь не идет. Не струится, не брызжет, Не пятнает траву. Мне без сердца не выжить, Без него не живут... Лишь очухалось солнце, Я очнулся и сел. Каждое волоконце Ощутить вдруг сумел. Налились силой руки, Слабости - ни следа, Вот в груди лишь - ни звука, Там сияет звезда. Ни заботы, ни боли - Как скакать одвуконь. Ну, веди меня, что ли, Путеводный огонь.

- Привет. - Привет. - Можешь говорить? - В общем-то, могу. - Ты где? - На работе. - Чё делаешь? - Работаю, прикинь! - Как сам? - Как сала килограмм. - Наших видел кого? - Видел. - Ну и как они? - Да ничего. - Хорошо им. - Да уж. - Ну ладно, давай. - Пока. - В общем, на телефоне! - Ага, счастливо!

Вот это день, вот это красота! Деревья пахнут терпко и тревожно, А над деревьями - такая высота, В которую поверить невозможно. Ветрам подвластны, желтые кружки Вот-вот падут дождями листопадов. Грибы стоят, - о, местные божки! - Стоят, и все. Им никуда не надо. А люди - мимо, люди - прочь и прочь; Спешить начнут, вбивая в землю взгляды, Ногами эти листья истолочь, Как, хоть и золотую, но преграду. Но люди, да и листья, канут в ночь, Забудутся, как прежние обиды, Послав потомкам лучшею из почт Открытки с ослепительнейшим видом.

В пыльном свете некто белый Звуки скрипкой вызывает, В черном и ненастоящем Небе - полная луна. Я - невидим не без дела, Долг святой ко мне взывает. Притаился я, следящий, Там, где черная стена Сцены мир подразделяет На неравные равнины: Ту, что больше, ту, что ярче - И поменьше, потемней. Обо мне никто не знает, Я незрим, и, недвижимый, Чувства в темноте я прячу: Я не жрец, не лицедей, Не искатель сладкой муки, Не заведующий строгий, Не алкатель золотого Полновесного тельца. К вОроту прилипли руки, К полу прикипели ноги, Я, без умысла плохого, Жду финала. Жду конца. Вот когда умолкнет скрипка, Жрец во тьме возденет руки, Потускнеет кто-то белый, Шорох мышью прошмыгнет, Ворот вздрогнет, и со скрипом, Что подобен стону муки, Заниматься своим делом Он немедленно начнет: Складки расплетая гладко, Перерубит мир на части Рукотворная граница, Запирая волшебство. Вновь заноет сердце сладко И захолодеют пясти, И начнет в глазах светиться Злое, злое торжество... Кончен день.

Начинается вечер, внезапный, Как звонок незнакомца. Вот меняет ботфорты на тапки Уходящее Солнце. Остается от леса горбушка Подгоревшего дуба. Ветер тьме улыбается в ушко, Он целует ей губы, Теребит ее, спать не дает ей, Танцевать ее тянет, За предплечия нежно берет ее, Походя хулиганит... Начинается вечер, нежданный, Как приход наводненья. Солнце щурит свой глаз багряный Перед исчезновеньем.