Ты зачем тащишь зайку за ушки? Посмотри, как расстроился зая. Я не дам тебе больше игрушки. Ты капризная девочка, злая. Где пропал тот смешной медвежонок, Мой подарок тебе в День рожденья? Посмотри, у подружек-девчонок Сколько нежности, сколько терпенья. Ну и что, что зайчишка косой? Все они от природы косят. Покосят и вернутся домой, А подружки всплакнут, но простят. Я прощаю тебя, дорогая. Хватит пачкать слезами подушку. Ты капризная девочка, злая. Но любимая. Хочешь игрушку?

Неоном сонная луна В скупом режиме "эконома" Бросает луч в проём окна Квартирки маленького дома. Трудом лелея скромный дар, Скрипя пером, в страницу тома Прилежно пишет мемуар Несчастный гном о счастьи гнома. Вздыхает тень, поёт свеча Под ночи аккомпанемент, И нет страшнее палача Для крошки-гнома, чем "The End".

Лица Он. Она. Он Как мне лучше тебя полюбить? Так, чтоб век не желала другого, чтобы нечем ему было крыть, чтоб звала меня снова и снова, чтоб краснела, увидев меня, чтобы в жар твоё тело бросало, чтоб, томясь в предвкушении огня, твоя грудь на размер вырастала. Нужно тонко продумать прелюдию - взять за руку, пройти каждый пальчик, от запястья к плечу и над грудью рассказать, что влюбился, как мальчик, а потом осторожным касанием зацепиться губами о губы, так, чтоб ты обратила внимание, как приятны они и не грубы, пробежать языком по их кромочке и проникнуть в заветную щёлочку тонкой ниточкой в ушко иголочки, поломав все замки будто фомочкой, насладиться всей прелестью фруктика, обглодать его спелость до косточки, а тем временем нежные руки-то добрались и до пуговиц кофточки. Разошлись, как орешки их щёлкают, хоть и много их - мне интереснее, что за прелесть под тканью шёлковой прячут лифчики вечно тесные. Вот и всё - распахнулся занавес. Тишина!

Пригласи меня в парк тёмной ночкой, в чащу леса меня замани. Хочешь, буду женой? Хочешь, дочкой? Хочешь, внучкой в плену западни? Я сниму с тебя порчу и стрессы, привороты вина на крови. Хочешь, буду твоей стюардессой? Хочешь, лайнером в море любви? Сколько спалим свечей до рассвета в испытании тел на излом? Сколько ломаных линий сюжета свяжет плоть эшафотным узлом? Чёрной лилии пышное ложе выдаст тайну святого огня. Ты его не гаси, если сможешь, до рассвета грядущего дня. Замани меня в лес ночкой тёмной и, как грелку на моховом пне, разорви. Я устала быть скромной и к экстриму готова вполне.

Я могла бы быть кубинкой полногрудой и жопастой, а на каждой половинке написала б яркой краской: "Я могла бы быть вьетнамкой на ноге атлета с торсом, элегантной, с тонкой лямкой... Не ходить же парню босым? Быть могу американкой, на столе греметь шарами в перерыве между пьянкой, а потом ругаться с вами: "Я должна была быть полькой! Я хочу пуститься в пляску с чешкой на ноге! Вот только, напишу на жопе краской: "Я мечтаю быть болгаркой, чтобы дали истеричке резать правду строчкой жаркой на стальном листе таблички: "Я хочу быть только финкой! Чтоб охотники в лесу мною резали грудинку и сухую колбасу"""".

блатной жаргон бывалай шлюхи ашпарил серце кипетком хуёва стали слышыть ухи и штота стала с языком ебу я в рот такие встречи внатуре чистый лахатрон итог: духовна искалечин маральна сильна угнетён я раньше помнил гумилёва читал на память скифы блока а щас со мной савсем хуёва как после лагернава срока здаровья нет мурчу по фене ни денег нахуй ни зубов и пастаяна на измене да нахуй мне така любов?

Я помну твою пижаму. В ней, по скользкой глади шёлка, ты, как "Шапочка" от волка, ускользаешь от меня. Я порву твой чёрный лифчик. Он, как служащий охраны, прячет грудь твою в карманы и хранит в течении дня. Отравлю твою помаду. Здесь намерения благие: чтобы мучались другие, нежный твой целуя рот. Разобью духов армаду, чтобы, как кобель на течку, не летел к тебе по встречке каждый конченый урод. Из чулок сварганю маски. Будем вместе грабить банки, петь куплеты о Таганке и чифирить майский чай. Я сожгу твои трусы! В них любовь, как птица в клетке. Дай свободу птице, детка! Волю птице дай! Не сцы!

Мы, наверно, больны телепатией и под властью немого недуга, пряча тайны в глазах, как старатели, погружаемся в мысли друг друга. Мы, возможно, больны ясновидением - ты целуешь меня, я же вижу, как волнуются губ твоих линии от фантазий моих расбесстыжих. Мы серьёзно болеем гипнозами, силой воли друг другу вещая - ты пьянишь меня смелыми позами, я влеку тебя, рай обещая. Мы, конечно, болеем гаданием - чем fiasco лечить: эвтаназией или высшей из мер наказания? Вдруг, один из нас болен фантазией?

Закрываю глаза и рисует мигрень круг мишени на тёмной воде. Вижу цель, а в прицеле одна только тень моей цели. - Не прячься. Ты где? - Я везде. Пробный выстрел, отдача в висок... Поразить тень по звуку легко. Взвыла тень, а за целью взорвался песок - это пуля ушла в "молоко". - Выстрел в "яблоко" - самый гуманный конец. Хочешь мучиться? Стоит ли? Взвесь. Вот цветы и наручников пара колец для венчания. Где ты? - Я здесь.