Сожжён последний еретик, Седой епископ обезглавлен Не оставляя права правде Цветёт луны унылый блик. Растлитель душ, сиротский враг, Безумный гений дворовой- Люби меня,my holly- dark, Бесполый призрак гробовой. Гранённый шип под липкой кожей, Стекает жизни тонкий сок И стёкол лунный волосок И смерть в ободранной прихожей… Я твой конец, земной прохожий Мне жить не позволяет сан, Что рваться в белый балаган От тёмной рощи? Еретик! Каков твой миру приговор Конец концам, нелепый мор, Следы не сказанных молитв, Люби меня,люби навзрыд И смерть,построенную мной, Когда повиснешь над землёй Пусть Бог простит… Я не судья,я твой порок, Безвременный сиротский враг, Как сладок жизни тонкий сок, Под звук прогнивших серенад! И так, изрезав лунный слух Чужой презренною мольбой Нелепый сан и робкий дух, Сушили кровью голос мой Погиб последний еретик! И я давно схожу с ума А на коленях- лунный блик, Или седая голова…

Полнолуние лакает лужи, Шар светящийся бросает в крыши Я живу,как людям жить не нужно, Я дышу,как здесь никто не дышит. Эпидерсия, зима и осень, От осколков кровоточат тени По стене стекают капли гроздьев Сжатых,терпких,мятых Безвозвратно… Жить легко,когда тебя попросят, И противно-сладко не оценят. Чуть боюсь, что сладостное «рядом» (И не только в банках и трамваях) Станет слишком перегретым гадом На груди несбывшихся мечтаний. Только в неприкаянном ознобе, Только в рассужденьях сумасбродных Прячет жизнь нелепую основу И судьба таит себе угодных. Жить, как никто, во временном пространстве, Закутаться в кругу единодумцев, Юродивых и признанных безумцев Что полнолунье бросится стреляться… Эпидерсий ряд на нить нанизан Лишь зима в газетных заголовках, С потных стёкол слизывает смысл, С потных душ смывает заготовки. Я живу,точней не умираю, Как никто другой не смог ужиться Оборваться, сжаться,смяться,сбиться... Без оглядки уходя из стаи, Зарываясь в собственные мысли. Уходя,не выключай ф

Сбитые колени пекут невыносимо, Как невыносимо барахтаться в теле, Где беспомощно-тонущие отставные, Где спасенья им нет, А холодная ночь и последний рассвет Только тянутся тропами скользкими к мгле неизвестности синей И мы пишем письмо неусыпной гордыне И каким-то мирам и пространствам, Что с траурной чёрной каймою, От красивой любви, рваных ран и чёрного юмора-мора Газет, городов, от которых бы взвыли Содом и Гоморра , И слушаем песни гудяще-гулящего роя. Но, кажется мне, мы не там и не то и не так- А нам нужно в иное пространство, иными умами, телами Ветрами бы сбыться морей, в земляных телах, И вдоволь насытиться тем, чего мало над нами. Вы можете всё содрать с меня, до костей, до полного «нет», До костного мозга, жизнь- крохотное пятно, Да всё, что позволит разврат ваших бледных умов, Но… Окунувшись на миг в тихий омут брЕдяче-бродячих лет Отдайте мою бессмыслицу,этот бред….

Как грустно мне в застенчивых оградах! Рассеялся над городом порок И жизнь летит старинною балладой Над тонкой тканью онемевших строк. Как торохтит в груди кипящим смальцем Неведомое чувство,уходя! Из-под твоих холодных,бледных пальцев Кричит надежд наивное дитя Земных симфоний бледным отголоском Является твой чёткий силуэт И я рисую тонкою полоской Твою судьбу,до плачущего «нет». А жизнь идёт унылым мизантропом, Над всем смеясь и плача невпопад Во снах нас засыпают снега хлопья, Похожие на сжавшихся котят. Под гул злорадно-пляшущей громады Танцуем мы- смеющийся смешон И так порой, старинная баллада Течёт рекой за тонкий горизонт Ах,господа!Я не желаю драться И у судьбы мне нечего украсть Лишь целовать замки холодных пальцев, Когда над нами смерть утратит власть

Как ненавистно и туманно Ложится взгляд на тёмный двор, Где,от любви моей карманной Родился несусветный вздор Где меланхолия скамеек И жалкий пепел сигарет, Где робко смотрит жизни пленник На морг разбитых фонарей И ты,погрязший в терпких винах, Рубцы на стенах заслоня.. А я слоняюсь в магазинах, Локтём расталкивая спины И медным золотом звеня. Я,так сказать, без странных мыслей И без навязчивых идей Живу в пыли, среди магистров, Чтоб не казаться слишком чистой Для слишком набожных людей Как не суди- мне от свободы Не нужно было ничего Лишь влажный пепел небосвода, Сырые полосы дорог И треск костров, под топот ног И мрак полночный в этих водах. Вот так,в карманных переулках, Где каждый беден и богат- Моя убогая фигурка Брела куда-то наугад, Здесь так красиво и крылато, Под меланхолию дворов Пригрелась в чьих-то тёплых лапах Моя карманная любовь