Я качу, как встарь Сизиф В годы, в гору новый миф, На вершине ждёт сюрприз - Миф опять сорвётся вниз. И, прозрев на краткий миг, Получу с набором фиг, Чтобы полным был досуг, Новый миф из ловких рук. Так, за днём проходит день, Ярок миф, но я – лишь тень, Я – остатки чьих-то слов, Я – один из тьмы слепцов. Не беда, что лишь красив, Но обманчив каждый миф, Каждый день, душою слаб, Я его бессменный раб. И, когда в последний раз, Он уйдёт с обманом фраз, Стану первым из сирот, Ощутив – похмелье жжёт!

После многих выспренних или злых, поймёшь – Есть любовь, как истина, и любовь, как ложь. Есть любовь, как знамя, и, как мотылёк. Есть любовь, как пламя, и как уголёк. Есть, что фантазирует из своих окон, или мимикрирует, как хамелеон. Есть любовь до жути, или до тюрьмы. Ведь любовь, по сути, это только мы. *** На житейских пристанях, как любовь ни множь, улыбнётся истина. Но хохочет ложь.

Надоевшая морось сомнения, Укрывающий фразы туман… Под осадком былого стремления Спрессовались любовь и обман. Убеждения, речи и мнения, Хороводом испуганных лиц, Лишь на миг обретя вдохновение, Как придворные падают ниц. И среди подходящих и выспренних, Излагаемых прямо и вкривь, Ты узнаешь привычные истины, Не одетые в плохонький миф. И зашепчешь словами не новыми - «К чёрту всё это, к бесу, не жаль». Расставаясь с былыми оковами, Примеряешь и новую сталь.

Лето упрямое осточертело, Слышатся крики – «Пора и за дело», Прокляты мухи, и пыль, и жара, К черту курорты – работать пора. Скоро деревья окажутся голы, Дети свой неуд притащат из школы, Дня подлиннее окажется ночь, Да поскорее – дождаться невмочь. Катится время прекрасное года – Радуют насморки и непогода, С каждым дождем продуктивнее труд, Меньше на улицах праздных зануд. Морось свежа и на улице слякоть, С сыростью легче проглатывать мякоть, Славно померзнуть в преддверии зим, Лето свалило – и тапочки с ним.

Он шёл по опушке, исследуя запах, Привычно урчало голодное брюхо, Усталое тело сгибалось на лапах И было в лесу одиноко и глухо. Должна улыбнуться сегодня удача, Упорство и опыт внушают надежду, И всё существо пропитания алчет, И снова идёт он по старому следу. Усвоив основы лесных философий, Среди травоядных и хищных творений Дух диких существ, так на лиса похожий, Живёт без приказов, законов и мнений. Сквозь вечный туман, умирая забыто, Цепляется жизнь за осколки природы, Где с каждым рождением снова открыты Два принципа вечных – еда и свобода. Вы слышали жалобы старого лиса? И где завершается злая дорога? И что означает на свет появиться? Нет жалости к жизни у доброго Бога.

Карма настигнет и выродком змЕевым ползать, шипеть, распластавшись в траве, мерзость в душе будет Богом посеяна, злость Он заложит в пустой голове. Если людское оставит обличие, душу змеиную, нА сердце прах - значит одно очевидно отличие - яд не укроешь в змеиных глазах. Вечная злость под невзрачной личиною, жизнь проползёт, извиваясь, петлёй. Карма судьбы – наказание длинное, вечно шипеть, пресмыкаясь, змеёй.

Как занятие приятно - Надевая людям маски И, срывая их обратно, По строкам размазать краски. Рассказать про злость и чванство, Про любовь или неверность. Про обман, непостоянство, И про грусти неизменность. Жизнь плечами задевая И, храня покой и веру, И от сердца отгоняя Порождённую химеру. Что изменится с годами - Превратившись в персонажа, Станешь общими местами, Для какого-то типажа. О тебе напишут строчки. И не добрые, не злые Человеке-одиночке, Столь похожи на былые. Человеке коллективном, О любимом в узком круге, С восприятием активным. Между делом, на досуге. Но останутся в тетрадях, В интернете, на бумаге, Эти мысли, коих ради, Ты прошёл свои овраги. Эти строки, что горели, Через время и пространство, Что сумели – не сумели Победить непостоянство. Наплевать на боль и муки. В них душа твоя играет. Нет в поэзии разлуки И она не умирает.

Далеко от окна до неведомых стран, По дорогам гуляют любовь и обман, В этот час строят мысли привычный рассвет, Начинается день, что бессмертию сдан, Семенит каждый шаг, где великого нет. Погружается взгляд в суету, как в песок, Отрешенно стрекочет прерывистый срок, Пролетают цепочкой слова у виска, Унося ощущений невыжатый сок, И, под вечер приходит с визитом тоска. К небесам прижимая луну головой, Как волчара голодный легонько завой, И, оставив надежду, шагни за порог, Чтобы встретить мерцание звёзд над собой, И тогда усмехнется безрадостно Бог.

Истина как-то попала в немилость - Голая шлялась, пугая народ, Сколько бы эта халява не длилась – Истину взяли давно в оборот. Ловко отмыв от конечных инстанций, Переодели в загран Second Hand И, втолковав превосходство новаций, Дали на труд злободневный патент. Истина красит плакаты и речи, Клеит наклейки и ставит печать, Славит деяния чьей-то предтечи, Но, если надо, умеет молчать. Выглядит истина ныне вальяжно - Ездит в авто, не пугает народ, Сколько осталось в ней правды – неважно, Истину радует шелест банкнот.

Падает, падает небо на землю Сквозь тишину, Солнце разрезало светом и тенью Леса стену. День умирает в торжественной муке После любви, Тонет мелодия вечной разлуки В красках зари. Между прощанием и красотою Разум распят. Непостижимой вечерней порою Длится обряд. Медленно в комнату, следом за мглою, Входит печаль, Время ушло и подобно изгою, Память - спираль.

Добро и зло. Я их обитель, Я их извечный протеже. Как хмур ума печальный житель, Так весел чёрт в моей душе. Во мне настырно и докучно Они борьбой увлечены. Ум рассуждает слишком скучно, А чёрт печёт в душе блины. Но вот, однажды, от подушки Я встал с тяжёлой головой. То чёрт, забрав свои все кружки, Переселился в разум мой. И стал мой ум игрив и весел, Язвит и жалит, как змея. Но на душе остался пепел, И холодна душа моя.

О сенаторах и редакторах Длительное время я отсутствовал на сайте по различным причинам и, заглянув недавно, обнаружил дискуссию о роли сенаторов и редакторов на сайте. Позволю себе сказать по этому поводу пару слов. Авторы, выставляющие свои произведения на любой литературный сайт, имеют совершенно различные цели. В общем смысле эти цели можно разделить на 2 группы – социальные (общение, досуг и т.п.) и литературные. Первым нужна доброжелательная атмосфера, возможность делать взаимные комплименты, отсутствие требовательного отношения к качеству их произведений. Вторым хочется большего – то есть и критики, и разборов произведений, и внятных комментариев в ленте комментариев, и литературной оценки своего творчества. Это деление достаточно условно, однако оно в целом отражает расхождение взглядов на любом литературном сайте. Вследствие этого, возникает конфликт интересов. Выставляемые оценки в своей сумме не полностью соответствуют реальному качеству произведений.

Летела ворона на крыльях любви. Любимый вороны укрылся в тени. Устала, присела на тот же пенёк. - Ох, как запыхалась, мой милый дружок. Я долго летела, всё ради тебя, Как сердце любовью горит у меня! - А много ль осталось на сердце любви? - Тебе, брат, виднее, ты сам посмотри. Откуда-то выполз огромный сверчок. Ворона схватила его за бочок. - Любовь, так до смерти – твои, друг, слова, - От них так кружилась моя голова! - Да нет, я, конечно, любви очень рад, Но как то не ждал я высоких наград. Любовь приземлённая виделась мне - Вот так посидеть, поболтать в тишине… - Любовь, когда жизнь ты любимой отдашь! Не нравится, милый, в тебе эта блажь. Любовь – это всё, а не просто - слова! Да что я стараюсь, поймёшь ты едва… Сверчок поступил, как типичный самец – Пытался удрать, мол, любви их конец. Да только ворона была начеку - Не дала уйти негодяю сверчку. Ужасного клюва раздался щелчок… Теперь у вороны есть новый дружок.

Охотники однажды охотились отменно И набрели в чащобе на стадо кабанов. Навскидку саданули в свинью одновременно, Упала эта свинка, другие - будь здоров. Одна попала пуля - ощупали всё тело. Подумали, решили тому отдать свинью, Кто басню об охоте придумает умело, Другие не поверят искусному вранью. Два первых рассказали такие небылицы, Что мышка под колодой с тех пор стоит столбом. Им хитро отвечали с ухмылкою на лицах - «Конечно, это правда».

Мышка взобралась на холмик у яблони старой И затаилась, услышав шаги «командора» - Мимо мужик, спотыкаясь и звякая тарой, Азимут взяв, напрямую пылил без разбора, Солнышко в небе слегка улыбалось от скуки, Мухи заснули, от зноя попрятавшись в щели, Где-то корова рождала мычащие звуки, В мареве летнем тонули далекие ели, Пахло соляркой, навозом, жнивьем и скотиной, Слышался стрекот комбайнов в невидимом поле, Ветки кустов серебрились седой паутиной, Девочка ходко несла сыроежки в подоле, Где-то зудела мелодия детского хора, Мимо проехал зеленый, запыленный трактор, Кот пробирался походкою старого вора, Длилось, застыв над деревней, вчерашнее завтра.

Погоди, увидишь снова, Что тебе покажет слово - Пробежит по мышцам дрожь, Или крикнешь – «Это ложь», Или будешь биться в смехе, И считать в душе прорехи, Или будешь оскорблен, Или в небо вознесен. Не спеши, коварно слово, Не схватив его основу, Примешь правду за мираж И напрасно влезешь в раж. Это слово многолико, Изменяется от крика До душевной немоты. Слово то простое – «ты».

Рисунок, к сожалению, не вставился Небо в преддверии ночи уже потемнело, Мощно вздымается к космосу конус вулкана, Нет у великой природы границ и предела, В ней открывается мудрость и взгляд великана. Солнце закатное, кровью на склонах играя, Слой облаков осветило, как пояс Тантала, Воздух под ними насыщен, почти осязаем, В фуге природы мелодия длится финала. Отблески света ложатся в спокойное море, Воды застыли, замедлили шепот мгновенья. Спит ли вулкан, или вздрогнут окрестности вскоре, Вырвется мир разрушений, смертей и забвенья? Есть поселенье у вод, омывающих горы, Окна горят отраженным и призрачным светом, Часто наверх из него устремляются взоры, За ежедневным, привычным, тревожным ответом. Мир неустойчив, давлеют над жизнью угрозы, Тщетные грезы в плену тишины ожиданий, Вечной природе неведомы счастье и слезы, Взгляд великана не видит ничтожных страданий.

[font=Couriner] [b] Ветер застыл, очарованный временем, Грезит сосна облаками плывущими, Я называю тебя своим именем, В мыслях встречаюсь с глазами зовущими. Если вглядеться в твой облик внимательно, Можно заметить печальные линии, Так отчего ж ты смеёшься признательно, Видно у памяти радости длинные. Значит длинней их печали безмерные, Горечь утрат или страх расставания. В день, когда станут последними первые, В день этот в небе исчезнут желания. Ветер вздохнул, потянувшись за облаком, Видно сосна загадала желание. Мне бы летать с твоим мысленным обликом, Где велики на Земле расстояния. [/font][/b]