Ветеран угасал, прикованный к постели тяжелым недугом. Жестокие тиски приближающейся смерти давили на сердце, затрудняли дыхание, наполняли мышцы ног и рук свинцовой тяжестью. Тошнило. В висках мерно и неприятно бухал тяжелый металлический молот о наковальню. В ушах -высокотонный пронзительный звон. И только глаза, восемьдесят лет не знавшие очков, были осмысленными, даже сосредоточенными и колючими. Он медленно осматривал видимую часть своей маленькой однокомнатной квартиры. Все было до предела привычным. Нависший потолок. Прямо перед глазами платяной шкаф, шелушащийся от времени, загроможденный сверху старым чемоданом, потускневшим самоваром, какими-то тряпками и коробками. Справа рука касалась висевшего на стене ковра, от времени местами плешивого. Слева - неизменная фигура жены, сгорбившейся на стуле перед больным, с опустившейся седовласой головой. За ней в метре - другая кровать. В головах стол с двумя стульями и окно, пропускающее тусклый свет.