В златоглавых церквах Святы только иконы. В ярких сочных цветах Скрытый цвет – похороны. Бездуховный озноб, След на лицах людских И невидимый гроб, Нимб – над каждым из них. И природа и сны Изменились теперь. Люд погиб у стены – Рыщет травленый зверь. И зачем с тобой, Русь, Злую шутку сыграли?! Может быть, я проснусь, Позабыв о кошмаре?! Но нельзя позабыть. Память терпит аншлаг. Как с России зло смыть, Что принёс Ленин-Бланк?! 1993г.

Есть чёрно-белый мир в моих глазах. Не признаю других полутонов. Где чёрный, без сомненья, зло и прах, а белый, цвет добра и облаков. Цвет чёрный – неприступен, неизменен. Он одержим своею полнотой. А белый, так доступен перемене, что не всегда бывает сам собой. Перемешались в чёрно-белой пляске; то обоюдный в круге смысла бег. Не потому ль планета в жуткой тряске? Как только появился человек. Господствует великая война! Для всякого своя Святая вера. Добро и зло – вот истина дана, а остальное, к слову … просто серо.

Эмоции – коварный враг, Тому есть множество причин… Где хочется кричать, шепчи… Не рвись по поводу атак, Где можно обойтись и так. Не выдавай… порыв страстей… Где страх молчать велит, кричи… В поспешность вывода… молчи… И лишь с женою лёг в постель, Эмоции – благая цель. 24 июня 1998г.

Коль видишь ты кругом один разврат, то уходи в поля, любуйся на цветы. Коль слышишь ты сплошной и грубый мат, то слушай песни – мысли очищай … Но лишь души алмазную прозрачность прошу тебя … не растеряй. И если вдруг кого любила, бросил, заманенный нечестной из твоих подруг, и после мук – забыться сердце просит, живя, хоть всё на свете проклинай! Но лишь души алмазную прозрачность прошу тебя … не растеряй. И пусть живут другие на обмане, тем счастливы, что у других возьмут. Пусть оболгут – и всё не смыть слезами … Той клеветой спасаются пускай! Но лишь души алмазную прозрачность прошу тебя … не растеряй! И хоть живёшь ты с нелюбимым мужем и в счастье уж не веришь, и не ждёшь. И пусть идёшь – вокруг такая стужа! И холоду тому не виден край!!! Но лишь души алмазную прозрачность прошу тебя … не растеряй.

Заботой полный о своей Душе, изведавшей скитаний, Не стал намного я умней, Решительней – на случай крайний. Упрямей?! Вряд ли…Строже?.. Да! И холодней в сужденьях мысли. Претит мирская суета, Чтоб зубы совести не грызли. Тянуться к свету – жить в аду, Самообман и заблужденье; И за бедой нести беду, Приобретая в дар терпенье. 20июня1998г.

Мы всегда своё непониманье: Прыснув - обращаем в смех; Но чужие чуткие старанья Безоглядно хаять грех. Все мы любим собственные речи, Тайно вскармливая мысль, Что на этой созиданья сечи Ждёт особенная высь. Попрошу я вас о снисхожденье; Простоте – ей надо жить, При высоком – высочайшем! – пенье, Чтобы было с чем сравнить. 10 марта 1999г.

Я знал – произойдёт однажды: Творенье снизойдёт Господне; Его лучи, как вихрь жажды – Бушуют и творят сегодня… Я верю, что моё творенье Лучиной еле тлеющей вчера – Юдоль душевного кипенья, Безжизненно не будет никогда!.. Лицо добра…взор безмятежный – Юродивому сердцу дал приют, Любовью – пылкой, страстной, нежной Ему воскресный произвёл салют. Никчёмен дар всех проторённых троп, Урвём с тобой пока!.. Пусть тленны… Лишь как меня положат чистым в гроб - Я буду тихим и смиренным. 16 июля 1998г.

Рождаясь с верою, надеждой и любовью мы потихонечку, день ото дня, утрачиваем их (то с потом, а то с кровью) да, в общем-то, теряем так себя. А колесо вращается на самом деле, и забирает каждый день своё; и выдирая душу, оставляет в теле всегда: холодный, жгучий серый лёд. Поломка! Ну и что ж? Пытаемся наладить. Но всё летит – летит! – вновь кувырком. И можно так себя по-глупому обгадить, что не отмоешься навек потом. Вот мы уже почти не верим и не любим. Хотя надежда всё ещё живёт. Себе опять клянёмся: «Больше так не будем!» Но неизменно всё наоборот. И так уж прокляты собою трижды тридцать. Казалось бы, ну что ещё искать?! А вспомнишь милые и любящие лица – в пылу рубаху хочется порвать! Ну а потом, когда истерика затихнет, холодный разум важно возомнит, тоска опустится над диким сизым вихрем, и сердце только лишь слегка болит …

ТАРАКАНИЙ ДЕФИЦИТ. (стих застойных времён) Думаю, а жаль, тараканы несъедобные, Было б всё-таки весьма кушанье удобное. Как увидел на стене: ты ловить – а он крутится! Лопали б живыми их, как французы устрицы. Наловил побольше их, да ещё с яичками! Сами сыты были – да детишек пичкали. Я вот думаю, друзья, посчитаясь с бедами, - Предложить профессорам, пусть исследуют. Может быть, откроют много интересного, Вдруг окажется (да так!) страсть! – они полезные. Им, глядишь, в который раз за открытье премия. Да и нам, что говорить?! Тоже облегчение. Не ходить по магазинам, не искать. И в очередях к тому же тоже не стоять. Каждый бы завёл себе тараканник дома, Но, конечно, с разрешения райисполкома. Эх! Зажили бы мы всласть, знали б разводили! Нынче с кем борьба у нас, кого издавна морили. И учёные – глядишь! – задвигали б мозгами: Развели бы крупных специальных тараканов. Новых вывели б – особых!

Тебе. Мир открою тебе ярких сказок, Где нет холода, туч впереди; Уведу от сует, неувязок… Ключ храню для тебя я в груди. Я прощу неуместность печали, Вознесу за наивность каприза. И причуды и чтенье морали Будут мне словно добрым сюрпризом. Не обидят беспечность, упрямство, Раздражительных колкостей грань, Инфантильное спеси коварство Я приму как особую дань. Обласкаю усталую грубость – Отдохнуть уложу, сберегу. Не обижусь на ревность и глупость… Лишь измены простить не смогу. 8 марта 1999г.

Тающий мираж. Ничто не вечно…Пыл угас. А ведь и профиль и анфас – Божественный имел показ, Черты таинственных прикрас. И губ игра и лепет фраз, И чудность ласк и мленье глаз, И бурный трепетный экстаз, Ведомый в бесконтрольный транс… Речей, пылающих огнём, Признаний клятвенный оглас, Так извергался в ночь и днём Их несмолкаемый запас. И всё другое чередой: Душе душой открытый лаз, Печаль, тоска в разлуке злой… И преданность – на высший класс! Ну почему никто из нас (Всё равно, это чей-то сглаз) Сквозь времени недолгий пласт Остаться нежным и сейчас, Как в самый – самый! – первый раз, Не может…Что же это – фарс? 25 апреля 1998г.

В первый раз, ресницами хлопая, Позволяла себя целовать. Была просто очень добрая, И могла разве ты отказать? Парень ей признавался и хныкал, Умолял не смело, робея: Несмышлёнышем жалким тыкал, Поимев её, не умея. Или, может, напротив, матёрый, К сердцу нежному ключик найдя, Отыграв свою роль актёром, В список свой её впишет шутя. Потеряв невинности девичьей Тогда вверенный Богом ей знак: Медленно числился перечень, След лукавых словесных атак. Её брали, потом, не жалея, Не вникая в суть чистой души. Не прося – открыто наглея, Ей, ничтожность её же внушив. Ох, девчонка, глазами не хлопай! Одинокою жизнь доживать… Быть нельзя такой слишком доброй. В жизни надо уметь отказать.

Такая прелесть – чистая бумага. (От девственной волнует белизны!) Пиши, рисуй, черти, марай – во благо Творенья всякой меры новизны. Письмо иль, может, кляузу, какую… А хочешь?! – соусом её залей. Раздумал так – возьми, достань другую; Чего уж там? – особо не жалей. Бумага стерпит, ясно, что угодно. Она ж не человек и не дитя. Не может быть разутой и голодной. С ней можно обходиться и шутя. Не зарыдает, нет, не оскорбится; А соизволишь, вовсе разорви! Она не будет горевать, томиться, И ей не надо преданной любви. Себе подобным всё же молвлю сидням, Пустых здесь прекращу раздумий бег. Зато она способна объяснить нам, Чего же стоит данный человек. 8 марта 1999г.

Старики говорят: где-то есть за горами за долами счастье. Но к нему только вот (нас простых) не пускает охрана… И отправил я душу свою, невзирая на дождь и ненастье; И бродягой ушла она утречком сумрачным рано. Говорят: покидать, мол, в такую погоду квартиры не стоит; Да хороший хозяин не выпустит из дому пса. Я ж мечтал отыскать волшебство, то руно золотое, Что удачу творит и приносит для всех чудеса. Эх, мотался же я! Истоптал полземли за три года. Я удачу добыл – там!

Коснусь я карих глаз украдкой Истомы полным взором. Какой изваяна ты сладкой!.. А я – как будто вором. Любуюсь прелестью твоею; Душевной красотою… Невольно, искренне робею, Боюсь – тебя не стою. Проста, загадочна, игрива, Скромна и молчалива, Быстра, порой нетороплива… Ты так неповторима! Вуаль нежнейшей твоей кожи Меня пленит и манит. Крадусь и думаю: «О Боже!.. А если она канет?!» Прошу, не будь ко мне жестока: Испепеляя гордо, Ты забавляешься немного, Меняя длину корды. А я готов, я жду момента, Чтоб слиться воедино. Как ожиданье вирулентно! О! Как необходимо… Когда меж нами расстоянье Особенно велико, Я нахожу чувств излиянье В отчаянии крика. Услышь! Хоть в царстве тридевятом. Неважно где!.. Должна ты знать! И помнить, помнить – непредвзято! Мне трудно без тебя дышать… 16 июня 1998г.

Тучи тяжёлые давят на плечи. Режет холодными струнами дождь. Ветры приносят мне бремя увечий. Гром вызывает сердечную дрожь. Солнце восходит, мне тело сжигает. Воздух с удушьем в горле хрипит. Друг или недруг – тот, этот – ругает. Небо взрывает глаза из орбит. Рот перекошен в безмолвии крика. Фибры душевные жгут в унисон. День – пелена, ночь – закрытая книга. Страшно? Ужасно! Страшней – что не сон. 1999г.

Эмоции – коварный враг, Тому есть множество причин… Где хочется кричать, шепчи… Не рвись по поводу атак, Где можно обойтись и так. Не выдавай…порыв страстей… Где страх молчать велит, кричи… В поспешность вывода… молчи… И лишь с женою лёг в постель, Эмоции – благая цель. 24 июня 1998г.

Вот белый лист – начало из начал… Вот первая строка, а вот – вторая… Зачем?! Тебя я долго не встречал, И почему мне встретилась другая? Написан кем? – сценарий жуткий. Куражился над нами столько лет! С чего же вдруг?! Неужто ради шутки? Он наложил на нас с тобой запрет. А годы медленно назло тянулись. Своею шли развязною походкой. Быть может, потому я, часто хмурясь, Так обжигая сердце через глотку, Топил тоску безумно водкой. Быть может, потому так беспардонно Шарахался я, словно дикий зверь: Хватал добычу – и бросал позорно, Опомнившись, бежал, захлопнув дверь. А сколько?! Я принёс кому-то боли… Сколь катастроф – там, за моей спиной?! Не ведал я – и не желал, доколе Я вихрем рвался встретиться с тобой! Как к свету, я к тебе неутомимо Стремился слепо, равно мотылю… И…пролетал, и ты смотрела мимо… Обманутая по сто раз на дню. О, скольким?! Прошептала ты: «Люблю» И одичалое, усталое – Животное затравленного сна Бродило, словно дитя малое, Покуда наша!

Ты неужто разочаровалась? Но и что, же я ещё хотел? Долго ль можно слушать, улыбаясь, Скольких бросив женщин, поимел? Что ж распутник, озорной бродяга, Пусть потерян счёт твоим победам, Время подошло тебе, бедняга, Горечь поражения отведать. Встретил ты её и как обычно Оказался в блеске и силён, Но на этот раз не как привычно В сети ты попал и вот влюблён. В первый раз – накинутые сети Для тебя не кандалы, а дивный сон… Видно, к лучшей женщине на свете Ты готов пуститься на поклон. Где твоя вчерашняя гордыня? (Вереница фраз – прекрасных слуг.) Ты боишься, что она остынет И тепло покинет твоих рук. Бросит, как и ты бросал когда-то, И не вспомнит больше никогда И уедет с молодым, богатым От тебя неведомо куда. И тогда, впервые осознавший Силу чувства страшного тебе, В комнате пустой один оставшись, С грустью будешь мыслить о себе. Ты неужто разочаровалась? Но и что, же я ещё

Истоптала неравная драка. Не хватило на утро вина. Укусила в подворье собака. Не храни, моё сердце, зла... Оскорбили невинно в трамвае - И не вяжутся вовсе дела... Тёща судит, опять упрекая. Не храни, моё сердце, зла... Предал друг (называясь братишкой), Разлюбила родная жена. Замахнулся впервые сынишка. Не храни, моё сердце, зла... Пусть смеются, позорят, воруют, Пусть лишён и еды и тепла. Сатанинские силы жируют... Не храни, моё сердце, зла... 24.05.02г.