Ольга сидела в кресле-качалке и смотрела сериал. Не сказать, что она была любительницей «мыльных опер», но делать всё равно было нечего. Она размышляла о судьбах киногероев, и думала, что в жизни всякое бывает, вот хотя бы взять её собственную судьбу…, раздался звонок, и как не жаль было прерывать размышления, пришлось отправиться в прихожую. - Вадим? Ты уже приехал? Привет. Я думала, ты только завтра возвратишься – сказала она. - Привет – ответил Вадим. - Есть будешь? - Да, ужасно проголодался, если можно, что-нибудь горяченькое. - Как раз суп доварился, сама ещё не обедала. Тогда я накрою на стол, а ты мой руки, и присоединяйся. Привычными быстрыми движениями Ольга достала тарелки, нарезала хлеб, села у окна, давно так повелось, она всегда садилась у окна, что бы видеть, когда домашние будут возвращаться. - О! Домашняя лапша!

Иду по рынку, глазею, прицениваюсь. Останавливаюсь у прилавков с помидорами, вдруг, слышу разговор: - А, правда, ты женился? - Правда – отвечает плюгавый мужичок лет шестидесяти пяти. - А как же? – ошалело таращась на него произносит женщина примерно того же возраста. - Да вот так, как опостылела мне моя Наталья, и сам не знаю отчего. Жили-то мы хорошо, да ты сама знаешь. Так я и ушёл от неё. - Помню-помню. - Вот так и это, как увидел ЕЁ, и всё. - А что, молодая? - Да нет, наших лет, только ничего с собой поделать не смог, как увидел, так и пропал. - Да как так? - Ничего не смог с собой поделать. Словно и не жил раньше. - Ну ладно, бывай, пора мне. - Пока. Да, Наталью встретишь, не говори ей, что меня видела. Ни к чему эту. - Не скажу. Рынок гудел, скрылись в толпе случайно подслушанные собеседники, а я не могла отделаться от мысли, как жалко мне Наталью.

Танька сидела в парке под старым клёном. Красивые, ажурные листья весело вращались в воздухе и тихо падали ей под ноги, ложились яркими пятнами на скамейку, а один - спланировал прямо на сумочку, лежащую на коленях. Танька громко высморкалась в скомканный платок, тыльной стороной ладони стёрла слезы, взяла листок: - Ну, привет, скиталец, и ты один, как я – слёзы вновь выкатились и повисли на ресницах, Танька уткнулась в листок и стала горько всхлипывать. - Привет, Танька,– раздалось у неё за спиной, - ты чего плачешь? Она быстро вытерла слёзы и резко повернулась. Перед ней стоял парень, голос и что-то во взгляде было ей хорошо знакомо, но вспомнить кто это, никак не получалось. - Эй, ты! Ты что, Таньчик? Неужели не узнала меня, ну-ка, смотри внимательнее. Глаза у Таньки посветлели, повеселели: - Костян, ты что ли?

Росло на одном пригорке Дерево. И кто бы ни проходил мимо – все им любовались. Корни у Дерева были могучие, ствол в три обхвата, крона развесистая, листва яркая, плоды сочные, без червоточинки. Было Дерево зелёным, и плоды давало круглый год. Каждый мог под ним остановиться, спрятаться под его могучей кроной от палящего солнца, или укрыться от ненастья, спастись от голода его сочными плодами. Никому оно не отказывало в приюте, всех привечало да угощало. И было тому Дереву мноооого лет, всем другим деревьям на зависть. Много ли, мало ли времени прошло, то никому не ведомо, скорее много, чем мало, но приключилась с ним беда. Сначала начали листики желтеть, затем плоды недозрелые стали падать на землю, потом крона обвисла. Соседние деревья с интересом наблюдали за изменениями, затем стали спорить, отчего же это произошло. Ведь ничего не предвещало таких изменений.