Мир притих… Значит, снова покой… Покорились ветрам осокори… Журавлиной прощальной строкой Расписались вечерние зори… Все сменилось… Конец октября… Листья к сроку с деревьев опали… Разгулялись в степи егеря, Проверяя на точность пищали… Все не клеится наш разговор… Давит скорбь… И слова неуместны… Здесь в плену занавешенных штор Даже взглядам блуждающим тесно… Колоритности дней за окном Не ищи – краски осени смыты… Что ж печалиться, право, о том, Что растрачено, стерто, забыто. Свое сердце не рви в лоскутки, Не сдержать нам грядущих метелей, Жизнь возьмет все свое и виски Без сомнения, к сроку побелит. Все сгорит и рассеется дым… Мы с рассветом расстанемся тоже… А пока, лишний раз помолчим Как в ту ночь, когда были моложе… Чиста помыслов наших вода И в сердцах негасим яркий пламень… Мы старались быть лучше всегда И, надеюсь, другими не станем… Мир притих… Во Вселенной покой… Сожжены до огарочка свечи… Что ж, пора… Не печалься, родной, Проведи до угла… И до встречи…

Все отгорело, улеглись шелка в лугах, Неярок свет над тихой заводью природы, И, ничего, что, нынче, дождь и непогода, Мне поздней осени открыты берега. Все обветшало, да и степь, увы, не та, И взгляду не за что, как прежде, зацепиться, В траве иссохшей уж роса не серебрится И даль бескрайняя уныла и пуста… Все затихает и до будущей весны В густом терновнике открыты настежь двери… Здесь птицы прячутся, приют находят звери, И ветерки порой рассматривают сны… Мир увядает… Стали ночи глубоки… Встают холодные, бесцветные рассветы… И вербы тихие в туман и грусть одеты, Томятся сонные у заводи реки… Все отгорело… Улеглись шелка в лугах… Неярок свет над тихой заводью полночной… Со мной играет месяц в прядки… Как нарочно, Взойдет на миг и тут же тает в облаках…

В моих мыслях тяжелых стотонных Безысходность грядущего дня. И смотрю я с мольбой на иконы - Увели прошлой ночью коня… И в углу бесполезная сбруя, Будто отблеск баталий былых… Не смогу без коня… Пропаду я… Без дорог мне не выжить седых. Очень скоро притупятся стрелы… Поржавеет щербатый клинок… И появятся в мыслях пробелы… Снова к горлу подкатит комок… И в чернильнице скоро усохнет Кровь поэта - гремучая смесь… Зачерствеет душа и оглохнет… И былая уляжется спесь… А в степи где-то ветер буянит… Разливается морем ковыль… Нет, не манят они, только ранят… Я ведь знаю, что жизнь наша - гниль. Умираем мы молча, но гордо, Будто в старом, забытом кино… Что ж, ликуйте, холенные морды - Украина уходит на дно… Флаг приспущен… Салют олигархам! Погубили вы все, что смогли… И не в трюмах нам душно и жарко - Гибнем мы в сердцевине земли, На прародине древней и славной, У священных истоков Творца, Средь полей, средь крестов православных На затерянном месте Отца… Вы предали надежду и веру… Расто

Как скучно мне на ваших именинах… Ни драйва... ни дискуссий... ни огня… К тому же, так фальшивит пианино… Прошу вас, помолчите для меня… И взор свой напрягать не стоит, право, В поклонники я, видно, не гожусь… Налево вам, а мне, увы, направо… На вас, мадам, я точно не женюсь… Пусть робкий свет испуганные свечи Все льют на кудри шелковых волос… Для вас я – чет, а для меня вы нечет, Уйду ли я?.. Да, разве в том вопрос?.. Забилась страсть… Тела всё ближе,... ближе… И губы жадно тянутся к губам… Вот рядом вы и я насквозь вас вижу… Ну, что ж вы так не сдержаны, мадам?.. Срывая с плеч тяжелые одежды, Мы в безрассудстве бросились в костер… И на спасенье нет уже надежды… А, впрочем, не об этом разговор… Вы слышите?... Нас черти атакуют… Хохочет дьявол где-то за спиной… А я давно, давно искал такую… Мадам… ну, что ж вы сделали со мной?…

Темень вокруг… В сердце холод да стужа… Мысли мои черным вороном кружат… Тает свеча… Содрогаются плечи… Льется вино, только душу не лечит… Сердце в тоске, но, а взгляд в поднебесье… Эх, затянуть бы, да грустная песня… Тянет трясина проблем и забвенье Жадно глотает… И жизнь, как мгновенье… Ни серебра мне не нужно, ни злата, Только б душа не страдала в заплатах, Только б не знать мне крестов за оградой, Только б родные всегда были рядом, Только б еще раз набросить рубашку, И пробежаться в лугах нараспашку… Гладить, ласкать белый цвет майской вишни, И задыхаться в ветвях ее пышных… Толь наяву все, а то ли мне снится - Падаю вниз я подстреленной птицей… И дотяну ли до дома, не знаю - Смерть где-то рядом… Почти догоняет… Мне бы успеть погостить у сестричек… Мне б затянуться… Да вымокли спички… Хоть не курил я, но хочется, братцы Чем-то родным перед сном надышаться… Свечи горят… В изголовье иконы, А над землей в тишине перезвоны… Вы помяните меня теплым хлебом… Я уже умер… Я падаю в н

Не щурь глаза… Не щупай взглядом тело, От голода слюною исходя. Не для тебя над миром я взлетела, Не раздевай… Еще я не твоя. Уйми свой пыл, и вздыбленную похоть… Никто меня не в силах обуздать… Поверь, я «не ведусь» на «ахи-вздохи», Я бабочка, но, все-таки, не блядь… Мои крыла всегда живут свободой, И их ласкает ветер озорной… Но стоит взять мне грязную банкноту – Как тут же обвенчаюсь с Сатаной. Нет... Я своих обетов не нарушу, Пусть даже жизни оборвется нить… Я в пламени сгорю, но мою душу Тебе, яйцеголовый, не купить…

(«Порт-Артуры» - так по уличному называли всех в семье отца. Дед служил во флоте и принимал участие в войне с японцами в 1904г.

Впивался слух в чарующие звуки Волшебных струн, влекущих сердце вдаль, И я хотел увидеть эти руки, Что льют в ночи прелестную печаль. Звала струна под сень ночных акаций, И шепот звезд мне голову кружил… Я брел, хотя и знал, что не добраться, В страну любви, где юн и дерзок был… Пусть говорят, что я смешон и странен… Всегда в пути…Ни крыши… Ни кола… Да, просто, я дорогой странствий ранен И жизнь свою не мыслю без седла. Дрожит рука, и сердце ждет с волненьем Прикосновенья к трепетной струне… Полет смычка… и вот оно… мгновенье – Отозвалась вдруг скрипка в тишине!.. Запела, как когда-то… Заиграла! Взметнулась над округой в два крыла! И в звуках поднебесного хорала Пускай на миг, но все же ожила!.. Вы спросите и, вряд ли я отвечу На тот вопрос, куда стремглав спешу… Наверное, той музыке навстречу, Которую когда-то напишу…

Всё выплакав, старушка захандрила, Зажгла лампадку, вещи собрала И в чистом вся легла, перекрестилась, И взгляд на образа перевела… Ей виделся в иконах берег детства… Отрочество… Пшеничная коса… Замужество… Война… Сапог немецкий… И ранние снежинки в волосах… Она вдовою стала в сорок третьем, Когда ее Григорий в землю лёг… И закружило бабу лихолетье… Как выжила?

Увы, я не пришелся вам по вкусу, Иного цвета кровь моя и флаг. По «ксиве» я хохол, а сердцем - русский, Не в масть я вам, а значит - злейший враг. Я - динозавр из прошлого столетья, И принципам своим не изменил, И зря меня крестить не стоит плетью, Я накопил терпенья и чернил. Безбожники, как мухи в паутине Вы мечетесь запутавшись в грехах, Не маслом, кровью пишете картину Истории с ухмылкой на устах. О, что за племя дикое явилось! В какой же вы среде произросли, Что всем чертям и Сатане на милость Чуму в свой дом бездумно занесли?.. Как не тасуй - все меченные карты В колоде. Нынче ставка на Донбасс И щурятся картежники в азарте… Эх!.. Садануть хотя б кому то в глаз! Да что там глаз? Мне б в горло уцепиться И вывернуть наружу все нутро... Увы, мне в драке той не порезвиться. И, все же, вас достану я пером… Не прячьтесь… Ваши маски всем знакомы, Какие ж вы правители?

Остались после праздника цветы, Залитый стол, немытая посуда И длинные предлинные холсты Вчерашних споров, сплетен, пересудов. Болит в груди, изводится душа, И безнадежно в ней зияют раны, И, будто партизаны, чуть дыша Выходят из подполья тараканы… Сгорело все вокруг на полверсты… И даже гриф от старенькой гитары… Парик жены... И, если б не цветы, Казалось бы, что здесь прошли татары… Мы шли на абордаж и корабли Сгорали… В диких воплях рвались глотки… Бастилию не взяли… А могли… На штурм мы шли, но не хватило водки…

Раскрылось белой ткани полотно… И в миг притихли взрослые и дети… Их не пугает дождь и жгучий ветер, Все ждут с волненьем старое кино. Деревьев золотые купола Склонились низко, упираясь в темень, Старушка, укрывая на коленях Внучонка, вся от счастья расцвела. Застрекотал проектор в тишине И в одночасье люди оживились, И вспыхнули огнями и раскрылись Сквозь полстолетья розы на стене. И промелькнули чистые дворы, Сады в цвету и белые бордюры, И, будто бы с рекламы, дом культуры В упор взглянул с застойной той поры. И каждый заворожено смотрел, Не в силах оторваться от экрана, Когда шагали строем ветераны И марш победный им во след гремел. Вот чья-то юность рядышком прошла И в темноту с улыбкой оглянулась, И сердце вдруг старухи встрепенулось - Она себя в той девушке нашла. И плакала, сердешная навзрыд, Увидев на экране своих братьев Еще живых, не обделенных статью, В рубахах белых… Стройных, молодых… Полвека пронеслось и в полчаса На двух бобинах прошлое вместилось… Погас экран и,

Прозрачен воздух.. Улица пуста… И ни души от края и до края… Лишь ветерки с багряного куста По капле грусть в ладони собирают. Скользит печаль по сонным деревам, И отражаясь в рваных мутных лужах, След в след идет за мною по пятам… Как пес цепной, она мне верно служит. На ветках паутинки, как вуаль, Скрывают ранней осени прорехи… И барабанят громко об асфальт Нестройной дробью грецкие орехи… Вот и явилась снова… И пришла Пора дождей, и птичьих перелетов… Отпели нам свое перепела Легко и звонко… До последней ноты… Я эти песни знаю наизусть И кланяюсь Всевышнему за это… За сладкую, непознанную грусть… За юдоль… За возможность быть поэтом… Уж скоро полночь.. Улица пуста… Лишь потянись – коснешься звезд рукою… Я начал утро с чистого листа, И все кроплю над первою строкою…

Я уезжаю...Объясненья бесполезны… Обиды нет, но сердце тронуто тоской… Скажи, любимая, но только так, чтоб честно, По что отдел мой в холодильнике пустой? Я знаю, с кошками ты в дружбе и собачек Целуешь страстно, вот бы так хоть раз меня… То подтолкнешь ногой, поддашь им круглый мячик, То скачешь по полу, подковами звеня… И все для них... И даже мягкие игрушки С улыбкой трепетной приносишь каждый день, То хвост погладишь, то потреплешь нежно ушко, А для меня лапшу «сфорганить» даже лень. С одной лишь целью посещаешь супермаркет: Там можно все найти, но только, вот беда, От тех покупок мне не холодно, ни жарко. Не для меня сея прикуплена еда… А я порежу мелко лук… Жую и плачу… Ругаюсь матерно... Господь меня простит. Ну, чем бы жидкий рацион разнообразить? И как зловещий утолить свой аппетит? Однажды с кумом мы сидели.

Он ей был не мужем, но Каждый вечер, как в кино Из окошка, что напротив Все смотрел в ее окно. И она смотрела вдаль Сквозь прозрачную вуаль, Как бы кто не догадался От чего ее печаль. Не идут на ум дела, Вот бы им по два крыла, Улетели б они вместе В ту же ночь за облака... Разделяет сто шагов Двух влюбленных чудаков, Когда их встречались взгляды Им не нужно было слов. Весь балкон ее в цветах, И улыбка на губах, Он, конечно, это видит И вздыхает, только ах! Верный он, да и она Мужу преданно верна, А в греховных паутинках Их окутала весна… Он ей был не мужем, но Каждый вечер, как в кино Из окошка, что напротив Все смотрел в ее окно…

О, как ты мелочен, как скуп и меркантилен… Какую чушь и бред в своих словах несешь… И даже Бог тебя простить уже не в силах, Когда ты женщину святую предаешь… Ты весь запутался в суетности и фальши, Всё стало в тягость - и работа и семья, И ты от дочки отдаляешься всё дальше… Тебя съедает твое собственное "я". Да напиши хоть сто сонат и песен разных И пальцы в кровь сотри о струны сотни раз… Я наперед скажу: «Все будет безобразно Звучать на фоне сиротливых детских глаз». Мне жаль тебя, ты до сих пор еще не понял - Лишь здесь твой берег в этом тихом городке, Но прочь несут тебя безудержные кони И в стельку пьяный кучер спит на облучке. А где-то в крохотной квартире плачут свечи И дочка гаммы выбивает на фоно, Печален взгляд ее и вздрагивают плечи, И грусть из прошлого стучится к ней в окно. И в десять лет забыв про радость и улыбки, Она твоим прогнозам мрачным, вопреки, Еще разучит и, когда-то, без ошибки Легко сыграет «Танец тЕней» в две руки. Она давно в тебе не замечает друга…

Я не пытаюсь вас сразить словами, Прельстить шелками томных, нежных фраз… Позвольте помолчать мне рядом с вами И насладиться блеском ваших глаз. Я так устал от спешки и разлуки… От встреч случайных и от слез в бреду… Прошу, возьмите сердце на поруки… Я, как и прежде, вас не подведу. Совсем уж близко осень нашей жизни, И просини все меньше в облаках, А Вы все также робки и капризны, И так же, нерешительны в словах. И на краю короткого свиданья, Чтоб наших чувств не оборвался след, Прошу вас, не ищите оправданий… Я так боюсь услышать снова «нет». Нам расставанье осень напророчит, И первый снег виски посеребрит, Но сердце отступать, увы не хочет, Оно, как прежде любит и болит… Я не пытаюсь вас сразить словами, Прельстить шелками томных, нежных фраз… Прошу Вас, помолчите… Лишь глазами Солгите мне..., хотя бы... в этот раз…

По ночам мне мама свитерок вязала У моей кроватки, сидя на краю... В паутинки грусти сердце пеленала... Спи, сыночек милый, баюшки-баю... И под ее сказки тихо засыпал я... Снилась мне жар-птица, терем-теремок... И с волненьем ждал я утра, ох, как ждал я, Чтоб примерять мамин яркий свитерок... С завистью ребята на меня смотрели, Когда я счастливый выходил во двор!.. Как сердечко билось!.. Как глаза горели!.. Только об обнове был весь разговор... Годы пролетели с сединой в придачу, Не о том сегодня я заговорю... Над могилой мамы погрущу, поплачу... Спи моя родная, баюшки-баю... Модная рубашка в накладных карманах И костюмчик новый - все горит на мне... Только почему-то свитерочек мамин Вспоминаю часто я наедине... По ночам мне мама свитерок вязала У моей кроватки, сидя на краю... В паутинки грусти сердце пеленала... Спи, сыночек милый, баюшки-баю...

То скрипки плач, то перебор гитары Куда-то в ночь безумную зовет... Не тот казак, кто носит шаровары, А тот, кто вольно дышит и поет. Не всем нам в картах выпадет удача, Кого щадит судьба, кого-то бьет... Не тот казак, кто над потерей плачет, А тот казак, кто плакать не дает. Опять кружатся вороны над нами, Рассвет кровавым заревом встает... Не тот казак, кто машет кулаками, А тот, кто руку первым подает. То ли Господь, то ль Дьявол нами правит, Кому-то жить, кому-то помирать... Не тот казак, кто думает о славе, А тот, кто может славно воевать. Из пекла в ад бросаемся, как черти, Никто не знает, что нас завтра ждет. Не тот казак, кто думает о смерти, А тот, кто смерть сто раз переживет.

В такую пору как не целоваться? Проснитесь же, ведь годы пролетят… Как вы стары, мой друг… Вам целых двадцать… Но, к счастью, мне, всего лишь, пятьдесят. Вам кажется, что все уже успели – Зажечь рассвет, сорвать с небес звезду. Вам двадцать… Вы плететесь еле-еле, А я еще влюбляюсь на ходу… Жизнь коротка и время листопада Заглянет очень скоро в ваш рассвет… Спешите же, встречайте сердцем, взглядом ХмельнОе утро ваших юных лет! Творите, утверждайтесь. Ваше время - Разбрасывать, влюбляться, покорять… Ах, юность – это сладостное бремя. Успеть бы все - найти, и потерять.