Я не смог бы и трети от списка прочесть кораблей, и в моих заполуночных снах ни Гомера, ни Трои. Расскажи, Сероокая, в сумраке пасмурных дней Отчего мне Сирокко поет о бушующем море? Если движитель общий известен, и все рубежи, И ветра паруса наполняют на взвышенных мачтах... Что зовет меня к волнам грохочущим, Нике, скажи, Что ищу я в зеркальных витринах, в туманах вчерашних? Никаких одиссей, одиноких скитаний впотьмах, Разобраться в себе? Разобраться сначала с тревогой. Что ни думай, начало, пожалуй, положено. Шах. Делай ход, Атритона. Не стоит дрожать у порога...

Последний день в раю. Затих наш сад. Прости меня, приветливая Эос. Я, стоя на краю, сокрою взгляд, И запою. Мне так нигде не пелось, Ни в сумрачных горах, когда в ночи Гремят о скалы мощные лавины, Ни в тихой гавани, когда ручей звучит, Впадая в реку. Та, неторопливо Впадает в море, светлое, как сон, Как сонмы снов, наивных, бестревожных... Прости меня, Молю тебя, прости! Мой вышел срок. Остаться невозможно, С тобою, Вечно юная Заря. Грядущий день зовет меня в дорогу. Я вспоминаю сладость января... Я. Ухожу? С тобою в сердце. С Богом.

Эпиграф: Как я устал повторять бесконечно все то же и то же, Падать, и вновь на своя возвращаться круги. Я не умею молиться, прости меня, Господи Боже, Я не умею молиться, прости меня и помоги!... (с) Галич. Я прошу одного, Г-споди, Если бисер метать россыпью, То, молю тебя, пред людьми. Слышишь? В трубы трубят ангелы, Надрываясь, про быт лагерный. О местечке тоску уйми... Кто из праха - тот в прах ссыплется, Подойти и собрать в мыльницу, Сохранить до родной земли. Вейизмир, я войду радостный, Тошнотворной вздохну сладостью... На прощание, обними?

Уважаемый Осип... Россия - не броненосец. Россия, простите, дырявая шхуна, не знает, куда её ветры забросят... вы думали, Петербургом все и закончится? Северный сноб не желает садится в сани! Он, проколот штыком, - не умеет картинно корчится. Это вряд ли "Евгений..." Пушкина, это "Веничка" Ерофеева. Не "москва-петушки" конечно, но где-то рядом, "Бологое - Каховка", или может "Агрыз - Пантелеевка". он под ними убит Красно-бело-чужим отрядом. Так о чем вы писали, Иосиф? Ужель о чайках? Мужики ваши в opera browser петь устали... Вы про них так зазря - они далеко не из стали, Чтобы жить, ровно тысячу лет продавая сайки. Я хотел бы, чтоб вы посмотрели на наше небо, Над Невою опять весна, тишина и солнце! Вы взгляните только на эту чудную небыль... Отворите нам в горний ваш мир оконце?

Рельсы поребриков снегом укрыты. Декабрь дразнит огрызком луны засыпающий город. Певчий на хорах "Второзаконие" к утренней службе готовит, в желтом сияньи лампад. Городу снятся парящие звезды, ветром носимые в горних пределах. Свет фонарей, фантастический снегопад. Голос под куполом городу славу поющий, переливается в лунном белесом луче. Будет январь. Уготованы отроку райские кущи. Красным цветком, расцветающим на плече.

И был Вечер, и было Утро. Фонарщик гасил фонари. Он не спрашивал у огня, хочет ли тот гореть дальше, или отдыхать от всего вокруг. Мне хотелось подойти и спросить фонарщика, не желает ли он поставит себя на место огня внутри, Мол, а что, если вдруг? "Друже",- сказал бы я, - а если тебя вот так? Окунать тебя в воду, медленно, чтобы ты понял, ещё чуть-чуть, и конец света... Не думал ли ты про огонь внутри фонаря... Он живой? он существо чувствующее? Каково ему, когда тушат? Как ему рассказать про это? И так я ходил целый день, и думал, терзал себя. Мысли роились, друг с другом сливаясь... Ну как тут, скажите, роптать? Да, я не решился спросить фонарщика, что у него на уме. Вот только знаете... И было Утро, и был Вечер... Фонари зажигали опять...

Ты умрешь перед храмом, никто никуда не придет, На могильной плите приписка - Покойся с миром. Ты не верила, помнишь? Твердила что Библия врет, Расскажи это комьям шершавой земли на могиле. И никто не услышит слова что написаны отчей рукой, Что за дело кому-то до слов под небесную музыку хора? Одинокие люди, привыкшие яростно спорить с собой, Расписались в неведеньи истинной ценности спора. Вот ещё один холмик в ряду, (и ладони - по локоть - в грязи), Он как сотни и сотни других до него - травой зарастет... Я уйду от могилы в молчании, но дьявол меня порази, Я уверен - никто не спасется... Никто никого не спасет...

А было так радостно видеть парящий снег, И пурпурный отзвук неба тревожил дух! Но белые бабочки глупо срываясь с век Погибли, не выдержав жара влюбленных рук... Я помню их тихую дерзость в игре на жизнь... В секунде снежинки - извечный пример борьбы. Платить за возможность полета гульбою тризн, Способен ли кто-то ещё? Как и я... Увы...

Ещё один пост о разлуке, не больше, не меньше. Под звуки модема журнал дополняет страница. Казалось бы: в мире такое количество женщин... А я вот придумал тебя, без оглядки на лица. Твой адрес пылится в сети, (третий сверху, на полке) Ромашкой дрянной "ай-сик-ю" краснея на белом. Отсутствием писем гордится усталая пчелка, Винчестер пытает нутро накалившимся телом. А где-то на улице утро играет рассветом, Три тысячи звезд мотыльками уставшими гаснут. Ты знаешь о чем я? Не надо, не будем об этом... Давай подождем до зимы, ну а там будет ясно...

Я пишу трафаретом улиц в альбомы лет, Я читаю осенние шифры в пространстве луж. Там где крыши сомкнули плечи, скрывая свет, Дождевые играют трубы надрывом душ... В окна пыльных, безмолвных кухонь струится звук, Переливы табачного дыма рисуют блюз. Осень в городе - новость из первых рук. Город сбросит с похмельного сердца тяжелый груз... Алкогольный припадок лета ушел в песок Заменив нам глухую радость немой тоской. Я читаю осенние шифры - предвижу рок, Золотым небесам июля махнув рукой...

Где нам, настолько неопытным в жизни под светом звезд, Словно слепые котята в сравнении с нами - снежные львы, Где отыскать ответ на единственный вечный вопрос "Равен ли горний мир отраженью немой синевы?" Бросить бы все, отказаться от свыше дарованной суммы сил, Пробовать выжить на фоне тайфунов в мирской суете сует... Тот, кто весь этот свет к планшету миров крепил, Молча ушел, и не думая дать на бессмертный вопрос ответ...

День за днем я сюда прихожу, я чертовски устал. Где-то горы остались, и море, и тот перевал. Где-то сны... Потерялись наверно, отстали в пути, Я не знаю зачем, но я должен куда-то дойти... Непосильной задачей раскинулся путь на Восток... Изначально один... За углом - перекресток дорог... Только это ещё не начало - начало потом... Так и буду всегда просто вольным (от жизни) котом... Так зачем я сюда прихожу? Эти камни глухи. Что мольбы, что угрозы для них - только грохот реки... Я оставил на том перевале огонь свой и дом. Почему не родился я горным каким-нибудь львом? Эти горные львы, говорят, не боятся дорог, И зверью преподать самый нужный для жизни урок Не слабо... Ну а мне все же надо куда-то в итоге дойти, Пусть я в самом ещё "далеко-не-начале-пути"...

Упиваясь одиночеством, Наслаждаясь эгоизмом, Нам ли думать о пророчествах, И не верить в катаклизмы? Кто-нибудь опять на радостях! Дай нам повод, боже - пьяницам, Нам, помешанным на пакостях, Дай от разума избавиться.. Звезды падают от хохота, "Что, намучились, бестыжие?" Праздность много хуже похоти... Тартар к небу много ближе...

В каком из других необъятных миров, Раскинутых чьей-то рукою по карте, Я вздрогну от шепота легких шагов, Как в том бесконечно-простуженном марте? И слишком похожий на зимнюю ночь, Тот март, белоснежной Луною отмечен, Напомнит все то, что не смог превозмочь. А я, к сожалению, вовсе не вечен... Мне чувство Луны, словно близость Огня, Ночами привычно, нечаянно мило... И мартовский лед от души отогнать, Я, этой Луною любуясь, не в силах... Но пусть тем мирам далеко до снегов, (В столицах по прежнему лето пылает) Я вздрогну от шепота легких шагов, Мой мартовский лед до зимы не растает...

Изначально один... Для начала кусочек луны, Убежав от палящего диска, в карман положить... Забираю с собой только эти нечеткие сны, Только сны... Только шепотом припорошить... А в запасе еще... Да к чему мне гадать про запас... Девять жизней: всего-ничего, чтобы что-то понять.... Я по тропке бегу, но не к вам, и совсем не от вас, Я из пламени вышел, я пламя хочу приподнять... Голубых светлячков хоровод я ловлю по ночам, И кусочки луны из карманов достать наугад, Я бы рад, я кричу про забаву сычам... Только эти нечеткие сны....Я Луною объят...

Я так же однажды крикну Котом камышовым...страшен Мой крик устремится выше Шести вавилонских башен... И три потрясенных жизни, Уставши от постоянства, Ужели не справят тризну Мышей запивая пьянством? Пророчества - старомодность... Как будто жары спасаясь, Я тоже пришел в негодность, Блуждая и заблуждаясь... Да что нам, котам, скитаться? Кому там хвосты прижали? Какому там сфинксу, братцы, На лапу швырнут скрижали? Вот то-то же... Крик мой дикий, Мой "мяф", мелодично смятый, Запомни и чти, Великий... Он будет моей расплатой...

Жить без разлук и встреч Прошлому вопреки... Отблеск огня сберечь Надо ли? Нареки Именем всех богов Дней непреклонный ход. Клонит ли в сон - готов Просто идти вперед... Мне ли скорбеть о том, В чем расствориться рад? Минут за домом дом... Нехотя, наугад Выбор разлук и встреч Перебороть... Опять... Нам ли огонь сберечь? Время не любит вспять...

Ты часто проходишь мимо, Я часто не вижу смысла. На запад спешат пилигримы, К чертям отправляя числа... Зависимость - постоянна. Постой, так простыть не сложно. Подумаешь - океаны... Отмоюсь от пыли дорожной. А знаешь - там тоже небо, Там небо как будто...Выше... И зимняя ночь - без снега, Теплом укрывает крыши... Я тешу себя надеждой, Ты слушаешь птичьи трели. Пойдем на восток, как прежде? Мы там то не все успели...

Перестаньте мне твердить о весне, Мол в апреле будет всем хорошо. Я читал что по весне тает снег, Я искал тепла, но зря... Не нашел... Я предчувствую лесной перезвон Развеселых ручейков голоса, Началось уже? Да нет, только сон... Пусть давно уж не февраль на часах... Пусть зима на целый год взаперти, Холода её уйти не спешат... Ощущений нет, и как не крути Слишком "зимним" получается март...

Присядь на дорожку - на крыши домов, Присядь, попрощаемся, что ли? Не веруя в призрачность мартовских снов Мы с блеском исполнили роли... Пора расставаться - рассвет недалек, Пора... И послушай, удачи... Ты видишь? Восходит Весна на порог, Весна! Ну а как же иначе? И снова душевные муки сулит, И снова, и вновь и навеки. А может быть примет блистающий вид, И золота выплеснет реки... Твое серебро воспарит к облакам, Надеждами разум питая, И шум разноцветный, и праздничный гам Простит серебристая стая... Но впрочем неважно, и время придет, Над крышами тают минуты. Мы встретимся... Выстоять, выстоять год... Мы встретимся, старый мой Лютень...