У Приазовья клен и палки Стоит и борится с трудом. С ветвями долбанной русалки И с этим пьяным в дрынь котом. На цепь привязанная Сказка, Собаке дали имя таково. И гавкает зараза, а дед Васька За ней гоняется с ведром. В ларьке торгуют Беламором, И тридцать три богатыря Выкрикивают пьяным хором, Что надо бы наехать на царя. А царь в своей крутой избушке, Под песни белки, что грызет орех, Лакает хэнеси по кружке. И получает новый грех. Там беспредел, там леший бродит, Он ищет, где зарыл общак. Наколки с куполами носит, Три литра выпивает натощак. И я там был залетным ветром. Не мед не пиво и не пил. А очень-очень быстрым бегом Оттуда ноги уносил…

Наш мир саморазрушается. Если быть точнее, то мы (люди) разрушаем мир, в котором живем. Это явление можно наблюдать практически в любой отрасли деятельности человека. Я же хочу представить к вашему вниманию то, что я назвал «детская деградация». Это может звучать как-то обижающе, но иначе у меня не получилось. Что в наше время любят дети? Мороженное, конфеты, карусели… НЕТ! Это все прошлый век (хотя это дети любят тоже, но есть кое-что еще). Есть кое-что еще, то что заставляет нас деградировать и я сам, увидев это, чуточку отупел… Звучит печально… Итак, к чему же я клоню, конечно же к телевиденью, но не конкретно ко ВСЕМУ ТВ, а – к нескольким программам (если быть точнее, то - к подавляющему большинству). Сегодня под мой, уничтоженный монитором, взгляд попало такое «творение», как «Телепузики». В одном только названии есть чуточка явления, которое я называю «Ересь». Почему меня так задела эта программа? Потому что это- бред перепуганного наркомана во время ломки.

В кратковременных припадках, Я думал о любви твоей. Ни горька для меня, ни сладка - Среди заточенных ножей. Храню ее в душе-заначке, Храню и режусь каждый день. В агонии страха и в горячке, Храню так, словно свою тень. Закрыв плащом унылость будней, Храня заточку, для ножей, Иду я там, уж где не людно, Наедине с душой своей...

Герой бездушных комиксов о смерти, Уже привыкший побеждать в войне. Ни твари не страшны ему ни черти, А вкус победы радует вдвойне. Вылазил из глубин больших оврагов, Случалось из воды сухим идти , И пекла адского с пожаром, Не избежать ему, не унести. Он закаленный жизнью и войной, Но, к сожалению, уже не молод. Он хладнокровен даже сам с собой, В душе его уж укрепился холод