Я научился не любить. Я научился с этим жить. Я научился вновь не верить. Теперь закрыты в сердце двери, Чтоб снова не было утрат, потерей.

Я не боюсь навлечь Ваш справедливый гнев, Отведать наказующую плеть. Ягнёнком трапезничает лев. Ведь слабый должен умереть... Таков закон живой природы. Его ещё никто не отменял. Лишь только Человек, не послужил ему в угоду И совесть на шашлык не променял.

Как часто люди самохвально говорят О том, что сами выковали своё счастье, Идя наперекор судьбе и жизненным ненастьям Сквозь ураганный ветер под зонтом Своей могучей силы воли вопреки напастям! Без чувства ложной скромности твердят, Что это только их труда упорного заслуга, Порою забывая о плече надёжнейшего друга, О достижениях оркестром заносчиво трубят... О том, что они сами выбрали свои счастливые дороги, Которые их прямиком вели к деньгам, успеху, Не вспоминая в суете своей о милосердном Боге, Не замечая в разуме своём безумия прореху, Не памятуя на волне удачи об Ангеле- Хранителе, Который денно-нощно неусыпно их оберегает, Моля прощения за их грехи Христа- Спасителя, И, не смыкая зорких глаз, вблизи витает. Но в мире этом, знаю, часто так бывает, Что тех, кто заболел духовной амнезией, Как ветки, не дающие плода, секатором срезают И в топку передряг, лишений безжалостно бросают, С тем, чтобы переплавить души огненной стихией. Ведь только лишь страдания людей преображают, О долге,

Люблю тебя, но так страдать уже не буду От невзаимности моей к тебе любви. Хотя... Как знать, быть может чудо Случится невзначай, вдруг зародится И забурлит внезапно страсть в твоей крови, Которая течёт кристалликами льда по венам Лишь для того, чтобы питать холодный разум, И не желающий попасть в оковы плена. Хотя... Быть может, сердце Снежной Королевы Когда-нибудь перечеркнёт его приказы. И оттепель весенняя в душе её настанет. Согреется в лучах любви всё то ещё живое, Что не успело омертветь внутри, и мерзлота растает, И звонкая капель с веселыми ручьями смоет Сугробы зимние, и марш Мендельсона заиграет. Ну, а пока без чувства ложной скромности я заявляю, Что этого момента буду вечно ждать, коль надо, Что к счастью этому упорно я стремиться буду, Ведь, ты единственная мне желанная награда. И я лелею, берегу твой образ и надежду не теряю. Пускай свершится в моей жизни это чудо.

Когда устану безнадежно быть влюбленным, Из пустоты космической создав мечту, Я поищу себе другую неземную красоту Своим сознанием безумно воспаленным. Но не найдя её, спущусь на радуге с заоблачных вершин Росой нектарной на зеленую цветочную полянку. Случайно повстречаю на лесной тропинке индианку Прекрасную, сошедшую с Рембрандтовских картин. Она пройдет вблизи меня, невинно мило улыбаясь, И по намекам жестов, но отчаянно сомневаясь, И по движенью трепетных густых ресниц Пойму и осознАю иллюзорность всех запретов и границ. И тут потоки интенсивного сверкающего звездопада Исполнят музыкальный чувственный сонет. И на меня обрушится вдруг неожиданно каскадом Лавина долгожданных ласк, что в мире слаще нет. В объятья рук попав, умелых и послушных, Богиню Индии нетерпеливо и неистово любя, В её глазах увижу волоокоравнодушных Твой незабвенный светлый образ, в нём - себя.

Что может быть больше любви?

Разбить вы можете мне губы в кровь И выбить вдребезги, кроша, все зубы, На крюк повесить за ребро, и вновь Пытать меня, ругаясь матерно и грубо. Вы можете мне даже выбить глаз, Неторопливо срезать нос и оба уха, Глумливо усмехаясь мне в анфас, Отвесив смачно по затылку оплеуху. Ударом резким в печень кулаком Вы можете укоротить наполовину Рост небольшого тела моего, потом Харкать в меня, как та двугорбая скотина. И привязав к столбу веревкой, на костре В огне пылающем сожгёте, чтобы даже кости Сгорели в прах, чтоб обо мне, еретике Никто не вспоминал без ужаса, иль злости. Лишь только палачи, исполнив своё дело, Не смогут позабыть меня, и очень сухо Произнесут: ,, У Бруно было немощное тело, Но не сумели мы сломить его Величье духа."

Была к нему ты благосклонна и игрива. И не скрываясь, улыбалась мило каждый раз, Когда в пространстве распылял нетерпеливо Он сотни глупых дерзких фраз. Заносчиво порой, высокомерно, горделиво Он вёл себя, как денди, пред тобою напоказ. А иногда грубил тебе частенько, и спесиво Вёл распальцовку жёстко жестами подчас. Он видел блеск твоих влюбленных глаз. Он ощущал тепло, идущее из сердца, Которое ему лучилось от тебя в анфас... И кИчился чванливо званием крутого перца. Ему прощала ты весьма великодушно Всю безответственность, халтуру, лень. И наглость, и нахальство ты послушно Терпела с радостью и стойко каждый день. Себя считая баловнем, везунчиком судьбы, Избранником вышестоящего начальства, Непринужденно он разбрасывал корявые ,, понты", В недоумении всех оставляя своим хамством. Любого недотрогу мог позвать к барьеру И спровоцировать подлейший разговор, И нагнетать испугом атмосферу Для тех, кто не сумел дать вовремя отпор. Увы, безмерно нравился тебе такой типаж! Симпатию к нему т

Бывает, женщина не разберёт, чем пахнут розы. Не нравятся на них ей острые шипы. Читает она только документов прозу... Её тошнит от тех стихов, которые ей пишешь ты. Другая же из горьких трав добудет сладкий мёд. Ей дай краюху хлеба чёрного - навек запомнит, И благодарным светом жизнь твою заполнит... Другой же жизнь свою пожертвуй - не поймёт.

Горит свеча меланхолической хандры... И в мире этом никому не нужен ты. Наедине с тоской зеленою совсем один. И боль утрат сжимает тиски круга. А на висках подчеркивает серебро седин Всю бездну неизбывности любовного недуга. В однообразном мраке своих серых дней Ты горестно вздыхаешь и рыдаешь непрестанно. Душой и сердцем сокрушаясь, думаешь о Ней, Солеными слезами умываясь постоянно. И мыслями тяжелыми зажатый туго, Установил замки с шифровкой в свою дверь, Совсем забыв о том, что милая твоя подруга Не сможет без ключей зайти к тебе теперь. Задраил жалюзями окна очень плотно, Чтоб не проник случайно в дом твой свет. И под мерцание свечи своей весьма охотно Себя ты убеждаешь, что любви на свете вовсе нет. Быть может, опьяненный алкогольными парами, В отчаянии себе петлю для шеи вьёшь. И, утешаясь лишь прекрасными стихами, Над облаками песню лебединую поёшь... О, нет!

Не напишу тебе стихов безумных боле, Не выдам глупых чувств избыточной любви... Хотя они, как птица бьются, просятся на волю Из заточенья клетки, из моей чахоточной груди. И при случайной встрече будут наши взгляды Пересекаться холодно, покрывшись коркой льда... Я от судьбы коварной ожидал иной награды. Я в заблуждении своём упорствовал тогда. Прости меня за то, что твой покой тревожил, Пытаясь подарить весь жар души моей. Прости за то, что неизменно лез из кожи, Борясь за право называть жемчужиной тебя своей. Теперь остановилось времени бурлящее течение. Позором пораженья завершен был бой. Навечно растянулось это горькое мгновение, Обняв иллюзией мечты, туманом образ твой. Теперь, тоску обняв, сижу я у разбитого корыта И на приют обмана саркастически плюю. ОсознаЮ с усмешкою, что карта моя бита... Но вопреки всему тебя по-прежнему люблю!

Вспоминая безумство греховных страстей, Я потертян давно для веселого общества Разномастных вальяжных блядей... Не для них ювенильное чистое творчество: Я пишу для влюбленных и светлых людей. И с досады пусть шлюхи рвут волосы, Искушая меня видом пышных грудей, Соблазняя мой слух томным голосом... Я уже не во власти разврата, порочных сетей. Проститутки пусть рвут на ,,мохнатках" волосы. Не понять им придурка возвышенность чувств. Не дано знать, услышать прекрасного голоса Вечной Любви Из Её благодатных божественных уст.

И вновь с тобою мы, любимая, друг другу отданы, Погружены в пучину страсти и любви безумства. В ночном блаженстве ласками и нежностью полны, В круговороте переливов сладостного чувства. Увы, всё это - только сны, но может быть, Счастливая звезда волшебными лучами Душе моей не даст, как искорке, остыть. Угаснуть, сникнуть белоснежными крылами. Я изумруд любви к тебе в ладонях сжав, И сокровенных чувств, и эротических желаний, Вновь паруса надежд возвышенных подняв, Ищу любви твоей намеков, иль признаний. И мне мечтается так радостно, легко, Когда я думаю о неге снов над облаками. И красками цветными жизни полотно Раскрашиваю, как поющая весна апрель цветами.

В твои премудрые глаза мне невозможно наглядеться. Они всепоглощающею добротой и теплотой полны. От всех печалей и тревог они - лекарственное средство. Их ясный свет мне подарил волшебно сказочные сны. Твои глаза любимые с прелестно томной поволокой Очарованье утренней звезды в себе застенчиво таят. И если сердцу моему вдруг тяжко станет, одиноко, То от хандры спасёт меня твой милый нежный взгляд. В твоих очах я отраженье космоса и мирозданья вижу, Движение комет, планет, восходы и закаты дня. И для меня твой взор средь остальных родней, дороже, ближе, И я живу, твой безподобный взгляд в душе и памяти храня.

Скорбя, теперь не мыслю без любви к тебе себя. А ведь, когда- то шёл незряче вдоль по параллели, Плыл по течению в водовороте времени без цели... Как мог не замечать тебя и жить, Наташа, не любя? Теперь себя я пеплом посыпаю среди ночи, дня. Сгорев до тла, в пространство безысходностью бросаюсь. Как в клетке в стенах дома своего метаюсь И волком вою на луну, не всилах обрести тебя. И каждую минуту умирая в звуках леденящего дождя, Кремирую в огне моей любви обугленную душу. Немея сердцем, целый мир в себе обрушу, Но без взаимности покой твой не нарушу, Ведь ты дороже этой жизни для меня. Лишь только птицей раненой неподалёку от тебя Мой дух кружится и парить нетленно будет. И безконечная любовь моя в веках пребудет, Чтоб воплотившись в идеал, воскреснуть для тебя.

Не поглажу рукою твои шелковистые волосы. И к манящей девичьей груди не прижмусь. Прикоснусь до тебя только любящим голосом. Уходя, напоследок взглянув на тебя, Как туман поутру в реке растворюсь. Ведь твоя нелюбовь на меня возлегла испытанием. Ранит душу жестоко мне поступь её. Ты, Наташа, мой нерв оголенный, моё мироздание. До недавнего времени ты - второе дыханье моё. Но другим всё равно не дарю нежность взгляда. Берегёт память сердца улыбку твоих милых губ. Ты была мне судьбою дана, как боль и отрада. Я - навечно единственный твой однолюб.

Я не хотел с тобою, милая Наташа, расставаться. Но знаешь, видимо, немилосердная судьба Заставила меня с мечтою распрощаться На благо нам двоим с тобой, и навсегда! Желаю я тебе большого неземного счастья. Пускай же будет у тебя желанная семья. Дочурку назовешь красиво мило - Настя. А сына - Сашей, как и хотел бы тоже я. Пожалуйста, сотри из памяти мой застарелый образ. Ведь ты нашла себе искомую заветную звезду. Откорректировав сломавшийся свой компас, Я, не познав тебя, по жизни горестно пойду.

Любимая, прошу, не отвергай так опрометчиво меня. Ведь маршбросок был мой к Тебе безмерно долог. Я буду топливом для Твоего домашнего огня. Ведь без Тебя всего лишь я от зеркала осколок. Пусть испытать мне доведётся благодать По жизни одиноким волком не скитаться. Но только не спеши, Тебя прошу, меня, как шкаф, отодвигать. Твоей мне тенью разреши в Твоей судьбе остаться. Моей любви к Тебе, качая нежно колыбель, К ногам Твоим безшумно положу весенние цветы. И моя ласка красками цветными, словно акварель, Как радугой раскрасит чернь Твоих трагических потерь. А изголовие Твоё сияньем утренней звезды Смиренно окружу с молитвой боговдохновенно, С надеждою и верою, что сбудутся мои мечты, И я не потеряюсь на пути моём к Тебе, наверно...

Я знаю: ты меня не вспомнишь и не позовёшь, Я знаю: у тебя свои дела и неотложные заботы. Любовь свою другому щедро отдаёшь, С ним покоряя новые заветные высоты. К тебе моя любовь была всегда горька, Сродни страданиям и мукам ада. Я знал: моя планида будет нелегка. Но мне винить её ни в чём не надо. В долине плача в глубине прискорбных мест Несу любви своей к тебе я терпеливо ношу. Ведь сам взвалил на плечи тяжкий крест, Который лишь я у своей могилы сброшу.

О, Михаил, певец Любви и восхвалитель Её прекрасных нежных чувств! Ты доктор и души целитель Её страданий и безумств. Ты о Любви поёшь сладкоголосо. Ну, прямо курский соловей! Я думаю, что даже без вопросов Тебе бы позавидовл Орфей! А об вишневых сладких губках Ты очень сексуально вспоминал Так, что был взволнован очень чуткий Мой лучший друг, он до двенадцати не спал!