Правомерность этой горького утверждения полностью подтвердил опыт недавно прошедших ноябрьских праздников. Не успел еще наш народ привыкнуть к сознанию того, что отныне он Высочайше «объединен и согласован», не успели мы еще толком разобраться в том, что, собственно говоря, празднуем, не успели еще утихнуть горячие споры о том, присутствовали ли триста с лишним лет назад поляки в Кремле или же давно и благополучно удалились оттуда, но уже изо всех щелей, словно мыши на запах сыра, полезли наверх, к солнышку, добры молодцы и молодчики всех мастей: по самоназванию «русские патриоты» («патриоты» берется в кавычки, потому что на самом деле эти милейшие создания столь же далеки от любви к Родине, как пресловутые зеленые человечки от Марса) и «защитники коренного населения России». Они-то вот не стали спорить об исторических корнях новоиспеченного праздника им-то как раз все ясно: и кто виноват, и что делать.

Двадцать лет под стеклом. Под крылами ночи. В ожидании - смысл, А во встречах - "прощай". Отпусти меня, видишь какая луна. Мы с тобой навсегда останемся здесь. И отсюда уйдем. "Ночные Снайперы" По волнам твоих слез За окном становилось темнее с каждой минутой. Прохладные июльские сумерки, не раздумывая, сгущали краски ночи. Занавеска над балконной дверью развевалась от дуновений ветра – плохо прикрытая дверь нисколько не сдерживала этих порывов. В нее сплошным потоком летели звуки улицы. Позднее время давало себя знать: они становились все реже и реже, но тем отчетливее каждый из них рассекал вечерне-ночную прохладу. Там, на улице, не было тишины, но было спокойствие. Все отходило ко сну, и лишь отзвук отдельных шагов, отрывки разговоров доносились откуда-то снизу. Они приближались. Тропинка, шедшая под моими окнами, не скрывала никого и ничего. Сквозь стекла в комнату ворвались смех и слова, прерываемые мелодиями мобильных телефонов. Я отбросил занавеску и вышел на балкон.