Tянет огорлие голову долу, В криках толпы мёрзло движутся дровни. Тяжек удел, путь боярыни долог. Горький излом губы холодом тронул. Плоть недоласкану- вдовьи печали- Примет в обьятия мрачные дыба. Потный палач в свете факелов чадных Будет терзать её, смрадная глыба. Мерзлая плаха поверх вместо платья- Не власяница прекрасной монашки. Голодом смерть на дощатых полатях- Рубище, звон кандалов её нажить. Крест двуеперстием в окна царёвы- Непримирость в глазах еретицы. Русь расщепилась и горьким упрёком, Старые книги хранят у божницы. Розвальней след сквозь промерзшую площадь- В суровье люд и калики в рогоже. Тянет хомут к неизбежности лошадь: Яме -тюрьме и могилке в остроге. Не поступятся сожженные в гарях- Никона слуги расправою скоры. Хрупкая стойкость в опале и горе Миру явилася ликом раскола. * Боярыня Морозова* 16 ноября 1672 года боярыню Морозову, возглавившую Московский раскол, по указу царя арестовали и бросили после продолжительных пыток в земляную яму -тюрьму, где она у

...его многоликость..(версия). Мор и порчу посылал людишкам часто. У Икаров дёргал перья для забавы. Волчьи стаи на кошары вёл по насту И в экстазе рвал ягнят в игре кровавой. Отпускал пеньку на петли да обмылки. За измену серебром принять не брезгал. Распинал еретиков с молитвой пылкой, Языки колоколам певучим резал. Кровью требовал скреплять свои контракты. Обожал рулить и путал галсы. Отдыхая от измен, резни, терактов, Он дублетом влёт любил стрелять Пегасов. Пока... Жизнь еще на висках не оставила след. Веры тусклой лампадки поддерживал свет. Приоткрытой калитки не слышался скрип. Наших судеб не читан еще манускрипт. Алчно цепь не сомкнулась на шее пока. И в груди не щемит в ожиданьи звонка. Кость не принял из рук неприрученный зверь. Взгляд отчаянья не попросил: ты поверь! Не кричит эшафот палачу: потерплю! С милых губ не сошло : я тебя не люблю. Покаяния свеч не зажгли у икон. И кровавый рассвет не глядит из окОн. Поминального звона не вылита медь. Тризне наших надежд не сгото

Заскользил по тонкому льду Каблучком изящный сапожек. Тишь надломом хрустнула вдруг. Брызнул иней лёгкой порошей. Лёд, морщинясь, разом осел. Жадно шею стиснул зубасто. Полыньи пожирающий зев В плоть вонзился кромкой щербатой. Ужас синью тронул уста. Расползаясь ало по льдинам, Пузырился крик вокруг рта, Красным крася льда пелерину. Гильотинно кромка остра- Беспощадна к хрипу и крику. Серой маской вылеплен страх На застывшем девичьем лике. *..."Ирод, Ирориада и Саломея через несколько лет после казни Иоанна были оклеветаны перед Римом и сосланы в заточение в Галлию и затем в Испанию, где умерли в бедствиях и безвестности. Саломея, по преданию, погибла прежде их..." Предание говорит, что однажды, в зимнее время, переходила она по льду небольшую реку Сикорис.

Ответило эхо зло выстрелам сзади. Путь к старому логову матери выбрав, Испуганной тенью ушла от засады Лесистою гривой в захламленый выруб. По запахам шла, повинуясь их зову, Но замерла вдруг в настороженной позе. В самой тишине , а не в запахах новых, Инстинктом учуяла смерти угрозу. Она отпустила волчонка из пасти. Урчащий комок слепо ползал по дёрну. Cливаясь с ночной ,черноглянцевой мастью, У логова щерился пришлый матёрый. Пружинил на лапах поджарый и жилист, Пугал дикой мощью вздыбленной холки. Безмолвно и знобко клыки обнажили Готовые к схватке свирепые волки. Лязг челюстей... Рык...Запах смерти и...садко - Чужак распорол её брюхо клыками. Она в его горло вцепилася хваткой, И намертво сжала пока он не замер. Затем, тихо всхлипнув по-бабьи от боли, Искала детёныша, еле ступая. Тянулся кишечник...

Оскалом ярость вырвалась внезапно, Безумья пламя всполохом в зеницах. Эдем познал в тот вечер страха запах. Вражда скривила острой злобой лица. Прижатый долу брат просил пощады, Но кровь лишь распалила семя Змея. Крушил неловко камнем тело жадно, Познав гордыню, зависть и измену. Мир для двоих постылым стал и тесным, Хоть поделили земли и дубравы. Неистов взрыв злодейской лютой мести- Вокруг ржавели в бурых пятнах травы. Кромсая плоть, в глаза ему глядел он, Но испугался судорог агонии. А вороньё всполошено галдело На старых липах, почерневших с горя Уткнувшись в труп, их пёс скулил уныло. Уже в распадок сумерки сбежали. Под шагом Каина земля дрожала стыло. ...Творец коснулся каменных скрижалей. *Берейшит Раба. XIV. КАИН И АВЕЛЬ

Тактика боя. Спиральным яростным комком Угрозы сгусток. Пружинит тело в такт прыжкам Врага-мангуста. Один укус решил бы спор, Закончил схватку. Блистает молнией узор На коже гладкой. Зверек играет , не спеша, В смертельном танце. Своим спокойствием круша Свирепый глянец. В движеньи маятник- клобук - Угроза пастью. И вдруг сплелись в один клубок Единой мастью. Атаки холоден расчет - Открылась шея. Прыжок. Укус. И кровь течёт По кольцам змЕя. Природные инстинкты.

Смрадно тянулись дымы от пожарищ - Тщетны молитвы спасти городище. Князева свита на конях поджарых Гонит волхва, что спасения ищет. А ворожею в бревенчатом срубе Заживо жгут, обложивши соломой. Древний ведун за оградой порубан. Посох его (в виде змей ) переломан. Жилы набухли с натуги на шеях - Пал, покачнувшись, Перун под напором. На лошадях истукана шлеями Поволокли под мольбы духоборов. Слышали кручи Днепра его стоны, Охнули воды стремнины бессильно. Молча Владимир смотрел как он тонет . (Савл станет "Солнышком красным" всесильным). Дети истошно зашлись диким ором, А воронье- торжеством в черных кронах. Не покарал Громовержец их громом, Твердь не разверзлась под княжеским троном. Час лихолетья на землях Борея- Волей Изгоя нашествие скверны. Капищ развалины скроет пыреем Под безутешный крик плачущей Карны. Не сохранил оберег ее земли- Дух Византии проник за крестами. Спит Святовид и молитвам не внемлет, Русичей боль изливалась устами. Гордость словен- и

Булат блистал по окоёму, Тяжелым махом мчали кони. Будили степь от летней дрёмы И персть клубилась в этом гоне. На расстоянии двух поприщ Сходились с каганатом трижды Средь витязей своих, как дОпрежь, Не знали недостойных тризны. Хазар догнали порубежьем, Взрезая кОням губы сталью. У Дона силы свои спешив, Дружины добивали татей. Ведомы волей Святослава, Священой силой Прави вызрев, Поправши оберег из злата, Секли десницы вражьи выи. Казалась сечь картиной мнимой В бельмасто- бледном свете лунном- Без страха ратились, хранимы Сакральной филигранью руны. Рабы, повенчанные вервой, Воспряли , нави мрак развеяв. Несли на жалах копий веру Даждьбога правнуки- словене! *персть- земной прах, пыль . *мах- разновидность бега лошади. *мнимо- нереально, призрачно. *поприще- расстояние в суточный переход. *каганат- государство хазаров. *допрежь- прежде. *тать- вор. *верва- веревка.

Полнит Сионскую горницу гомоном. Привкус тревоги по нёбу полынно. Тиком в виске стучит тайною, сговором. Чадно свеча отекает наплывом. Хмурые лица и всклочены бороды- Внемлют апостолы Спасу не веря. А за стеной тишина плачем вспорота От неизбежной и горькой потери. Жаркой молитвою сдобрена трапеза. Хруст опресноков под сдавленный ропот. Глухо оконце затянуто трЯпицей. Молча Иуда кивнул расторопно. Нам не проникнуть в глубины борения- Новой лозе познать таинства Чаши. Путь от ареста в хуле и презрении. Станет искать покаяния падший. Спира ушла в блики дальнего зарева, Тени приникли в садах Гефсимани. Туча зловеще надвинулась с Запада, Мрачной громадой над миром вздымаясь. ...Гвозди забиты , одежды разделены. С хрустом вонзилось копье, в сердце жаля. Только пусты погребальные пЕлены И неразгадана тайна Грааля.

В бескрайних землях, там, где солнце скупо греет. Где ведьмины круги на луговищах, Богами облюбован край Гиперборея С языческою верой в идолища. Капелью времени века слетали, стаяв. Дубравы крепли силою сакральной. В ковыльном мареве гонялись волчьи стаи. А Скиф сумел заправить лук Геракла. Рок человека в имени, в названьи рода- (Начертано на буковых дощечках) Из Семиречья смелых ариев исходом, Родивших русов, до Карпат дошедших. Ходили стезей прави Перуновы дети, И жгли огнища , в песнях бога славя. Ведун седой им волхвовал от лихолетий... Рекли себя народы те - "славяне". Далекий пращур - землепашец и воитель, Шел отражать ордынские набеги. Вступая в брань, оборонял свою обитель От гуннов и хазар и печенегов. Дан Триединства символ божеству Триглаву. Обряды в капищах творили в честь Ярилы. А Ратиборы в сечах добывали славу Под обережным кругом Матерей Валькирий. * Буковые дощечки- Книга Велеса (русские веды, предпололожительно 9век), созданная на буковых дощечках. * Лук Гер

Безумье страсти , словно смерч, В изгибах линий. Жреца любви короткий меч, Пронзает спину. Гетера в судорогах. С ней Избранник культа, Из раны кровью по спине Ласкает Уну. Поток вскипает по стегну. Сакральность касты . Час вожделения сверкнул Триумфом власти. Восторг соития застлал Гримасу смерти, А он копье свое всё слал Движеньем мерным. Экстаз блудилище сотряс И рты хрипели С мечтой стать избранным в обряд- Служить Кибеле! Стоять в толпе и ждать черёд, Роняя семя. По знаку выступить вперёд, Забыв о семьях. Уж лучше в круг огней войти, Где Жребий истов. Чем выпив с уксусом воды, С креста обвиснуть. ...Уже Мессия был крещён. Рок прозорливца. И Копьеносец освящен В Христоубивцы!

Скука - девка рябая, постыла! Впору выть в темь двора по-волчьи. Дождь в округе бродит уныло , Палый лист за собою волочит. На перилах капли монистом, Свет с окна сквозь морось сцедился. У ручья терновник когтисто В гриву ночи цепко вцепился . Мне соседский щенок на газоне Гадит подлый и лает в осень. А простуда, типично сезонно, В нос о чем-то своем гундосит. Пресным пахнет, а не левкоем От записки в конверте открытом. Жизнь окрашена в мрачный колер- Впрочем, все это так обрыдло!

Грехопадения Евы... Уже восемнадцать мучительных дней Хиддекель не гонит стремительных вод. Недвижима Евва средь скользких камней , ...А мысли о том , как сладок был плод. Из уст оскверненных не вырвется вздох. Напрасны молитвы у запертых врат! Наивна была, не почуяв подвох. ...Как сладок был мой искуситель, мой враг! По шею в воде , искупая вину, Скорблю и молюсь. Пусть услышит Господь! Создатель, прости! Покарай Сатану! ...Как сладко стонала безумная плоть! Мой муж невиновен - спасал свою честь! Но вижу с небес летит ангел за мной. Скорее! Адам ждет давно эту весть! ...Узнала тебя...мой мучитель!..ты...мой.

Балагурит ручей, Вечерами предмартовски зябко. У пожухлой листвы Запах срезанных в дождик грибов. В половодье ночей Лунный ялик качается яркий. Предрассветный отлив Сносит пену неясных тревог. Всякий раз, по- весне , Перелетные птицы тревожат. Несезонной тоской Оторочено эхо потерь. В ожиданье вестей Одиночества ягоду гложешь. Ждешь чтоб верной рукой Лук нацелил лукавый пострел.