Уходят в ночь последние друзья Из сумраком очерченного круга… Шагнул, и все. И возвратить нельзя С тобой не попрощавшегося друга. Уходят в ночь, плечом раздвинув тьму, Недолгим эхом звук шагов растает. О, Господи, как скоро я пойму, Что этого плеча мне не хватает! Уходят в ночь, и все теснее круг И мы скользим по самому по краю. Друзья мои, да разве я вам друг, Что друга в одиночку отпускаю?! Уходят прочь! Они уходят прочь! За всех ушедших я один в ответе. Последние друзья уходят в ночь, Чтоб встретиться со мною на рассвете…

Бдит луны пустоцвет… Обнищавшая серая кошка… Беспризорный фонарь, Что повадился спать во дворе… А просеянный свет В кисее на знакомом окошке Не струится как встарь, Хоть еще не совсем догорел. Может ласковый сон Свой визит отложил ненарочно, Недочитан роман, Или внутренний мир непогож… А часов колесо Запорошено пылью дорожной, И уходит в туман День, что был на другие похож… Что мне это окно?.. Я сюда прибегал без опаски И, наивный юнец, Трепетал, увидав силуэт… Только понял одно - Ты дитя недописанной сказки В чей счастливый конец Отчего-то не верил поэт…

/Нас водила молодость В сабельный поход…/ Эдуард Багрицкий Что превращает высотки в холмы, И раны рубцует в зловещие шрамы, И реки рождает из водных преград? Чему никогда не хватает наград, Чему возводить не пытаются храмы? И чарки победы не этим полны… Ни слезы, ни кровь – нескудеющий в мире родник, Ни жизни – погибших назад не вернуть… Не время… Не время… Чем зарастает вчерашний окоп? Что в каске пробитой в шкафу антиквара? Чем каша горчила на стенках котла? Что в танках горевших сгорело дотла? И что в берегах сберегла переправа? И что уходило с глубин в перископ?.. Ни слезы, ни кровь – нескудеющий в мире родник, Ни жизни – погибших назад не вернуть… Не время… Не время… Юность по капле сочилась из ран, Но молодость шла, невзирая на раны, В упор, задыхаясь, частил автомат, И детство взрывалось на связках гранат, Лицо бороздили морщины и шрамы… Взрослели мальчишки заплаканных мам… Ни слезы, ни кровь – нескудеющий в мире родник, Ни жизни – погибших назад не вернут

* * * Свеча внимает музыке души Так трепетно… Она сама – Начало, И, если бы могла, то не молчала… Не нужно, не жалей и не туши. Ты угадай ее движеньем век Неверный свет – не много и не мало Она всегда нас лучше понимала, И нам дарила свой недолгий век. Позволь коснуться твоего плеча, А в качестве прощального подарка… Не делай из свечи ее огарка. Ты плачешь? Нет. Еще горит свеча.

На деревья села стая золотая, Оцарапав кроны острым коготком. Осень им поможет, осень залатает Желтые одежды красным лоскутком. Их зима закружит, им зима навьюжит Белым опахалом долгий, дивный сон. Струны снежных кружев тронет ветер южный, Серебром обронит поминальный звон. Белые одежды грудь сожмут, не тая, И тогда нагрянет память о былом, Лишь тогда приснится радужная стая И взмахнет неслышно золотым крылом.

У туч набрякли телеса. Паскуден день унылых рож… Тележку в оба колеса, Кляня, толкает старый бомж. Немыт, небрит, едва одет. Не оставляя на потом, Находит дом, как туалет, За первым встреченным кустом. Ни в землю кануть, ни взлететь… Ни в рай, ни в ад. Он всем негож. Оставлен заживо истлеть Немым укором старый бомж. И на ночь, мусор вороша, Попросят хлеб насущный днесь И бесприютная душа, И тело, брошенное здесь.

Если тебе одиноко под крышей, Если не тянет к постели остывшей, А за окном, подбоченясь, нависла Лунная баба, усевшись на листья Так, что у клена ломаются ветки — Стоит ли жалости старый и ветхий Не для тебя сотворенный уют? Вслушайся, что это? Трубы поют! Бьется о брег бесшабашный прибой, Ялик, ныряя, идет за тобой. Там, где глубины вспорола коса, Бриг поднимает свои паруса. Кто-то зовет и не слышит ответа… Только вперед задыхаясь от ветра, Чтобы волна, закипая, несла, Но, уступая натуге весла, Ялик без счета, одну за одной, Сбрасывал их в ненасытный прибой. Ветер охрип, мои руки устали, Разве не этого мы с ним искали?! Только вперед, не роняя весла… Мы не вернемся из этого сна.

Когда зажжешь последнюю свечу Последней спичкой, вопреки метели, К тебе весенним ветром прилечу, А ты не ждешь... Не помнишь... Неужели? Не заслоняй испуганно свечи, Не кутайся в тюремные одежды... Не только волки могут выть в ночи Лишенные и веры и надежды. Но ты не ждешь, зачем тебе свеча? Неверным светом не согреешь душу! И я напрасно, так вот, сгоряча, Твое уединение нарушу. Но, зная все, негромко постучу, Любимый образ в памяти лелея; Когда зажжешь последнюю свечу, С весенним ветром прилечу к тебе я.

(в будний день на кладбище в 1993 году) Залатана последняя кофтенка, И в споре с ветром жалобно тонка, Пригрелась у бездомного котенка В преддверии последнего звонка. Давно разделен хлебушка кусочек, И корки собраны со старого платка. И ничего от нас уже не хочет, И не возьмет. Ни крошки, ни глотка. Последний вдох, последнее движенье, И вот не стало тягостных оков… Что – скорбь или земное притяженье К земле склонили чашечки цветов…

Не дойдя два шага до испуга, Не ступив на перебитый рельс, Я не встречу брошенного друга, Опоздав на предпоследний рейс. Где же осень, клятая гадалка, Знаю все, что будет наперед… Стань клюкой, уродливая палка, Нам с тобой дорога не соврет. Пусть кукует старая ворона, Хриплым обещаниям не верь — В милость отсыревшего патрона И в ненарисованную дверь. Не ломись, выпрашивая чудо, Подаянье вздерни на штыки… А сынишка брошенного друга Дорисует мелкие штрихи.

Я лица любимого овал Даже вспоминать не мыслю всуе, Мне тебя закат нарисовал, Как никто уже не нарисует. В капище поклонников огня Нас на миг незримо стало двое… Научи, сверкая и маня, Как любить земному неземное. А когда затеплится заря, Смеркнут свечи, вытают огни — Не меня найдут у алтаря, Не с тобой окажемся одни. Я лица любимого овал Старым скрягою и то лелеять буду. Знай же — я тебя не предавал… Не зови, распятого, Иудой.

Увы, мой милый нежный друг, Ты обрекла на полукруг, На вечный полукруг меня, Недообещанным пленя. Не сразу как-то и не вдруг Я стал тебе не брат, не друг, За наведенный полукруг Шагнуть не смея... Какой изысканый недуг – И не жених, и не супруг, Не полувраг, не полудруг... Да кто ж тебе я?! За половинкою кольца, Где есть начало, нет конца, Укрылась ты, мой милый друг, За полукруг.

Дайте срок. Я смогу перервать, перегрызть, Перебить хоть звено из оков. И сорвется в галоп полудохлая рысь Полустертых моих каблуков. Мне бы руль — я б до судорог выдавил газ. И, асфальт собирая в плиссе, Я бы так удирал в тот единственный раз, Чтоб шарахалось с визгом шоссе… Мне б штурвал — я рванул бы его, я б успел — Пусть хребтину корёжит форсаж! И, гашетки круша, я б завыл, я б запел, Словно в омут ныряя в вираж. Пусть движки на износ и стволы на расплав — Словно лезвия крылья остры! Я смогу, я прорвусь, облака распластав… Пусть внизу догорают костры…

Пора! Трубит призывно рог И сытый конь танцует у порога. Украдкою девчонка недотрога Благословит аллюр лесных дорог. Стрела и лук, рука и верный глаз… Заря в пол неба выманит удачу. Спугну ее. Но нет, я не заплачу – Настигну и схвачу в который раз. Поправшим честь недолог будет суд, Пусть подлецов от имени коробит. Друзья меня зовут – Веселый Робин И, одобряя, добавляют – Гуд. Но, чу. Трубит призывно рог, И под копытом корчится дорога. А где-то ждет девчонка-недотрога… Дождется ли? Не знаю, видит Бог. Милее замков мне зеленый луг, С друзьями полуночная пирушка… Звонит будильник, падает подушка… - Встаю, встаю… А где ж мой верный лук?!

В мозаике из тысячи окон Лишь в Вашем силуэты не ясны. А я принес Вам лилии бутон И песню наступающей весны. «Оставьте, право! Вы сошли с ума! Ваш голос неприятен и скрипуч…» В лорнет с укором глянула луна И заслонилась веером из туч. Надежды нет! Помилованья нет! И приговор безжалостно суров: Закрыты ставни и погашен свет, Чтоб отвратить влюбленных и воров. Луною бдящей в тысяче окон, Гоним я конокрадом по селу… И вянет нераскрывшийся бутон, И рухнул мой воздушный поцелуй. Смахнул звезду украдкой Млечный Путь, И дали так немыслимо ясны… Наступит ли оно когда-нибудь, Утро неразбуженой весны.

Ужели кто незримо метит, Кому чертог, кому острог? А мы — опилочные дети За частоколом слов и строк. Не верь, что кнут бывает нежен — Спроси у тех, кто много лет Лишь после зрелищ, на манеже, Съедает свой соленый хлеб. Глаза закрою… Нет, не верю! Мне не прорваться между строк — За нарисованною дверью Не новый день, а новый срок, И кровь, и пот. Не смыть духами… О сонный зритель, ты прости — Я так хотел спасти стихами Все, что иначе не спасти.

Еще во тьме от рукотворной ночи В разгуле пьяном брата режет брат… И запах кислый недопитых браг, Волнует нюх, тщеславие щекочет В почете честь давно уже не очень… И удаль у нечесаных бродяг Все ищет приключений-передряг, И удержу не знает, и не хочет. А ворон в небе каркает – хохочет, И прочит страх, неведомое что-то… Заря зажглась, и в ней на смену ночи Рождался день… Всемирного потопа.

Осенний день, и пасмурный, и серый, Мне моросит мелодию свою. Я улетаю на далекий север, А ты, как птица, просишься на юг. Не удержу, не буду, не посмею… Не для тебя ни клетка и ни сеть. Последний рейс, но я еще успею, Вернее, не посмею не успеть. Себе открою непременно в море остров я, И стрелка компаса меж нами ляжет острая. Разлука ляжет между нами красно-синяя, И зной полуденный, и вьюга зимняя. Осенний день, и пасмурный, и серый… Далекий клин торопится на юг. Ты для меня опять поешь про север, А я тебе на севере спою. Себе открою непременно в море остров я, И стрелка компаса меж нами ляжет острая. Разлука ляжет между нами красно-синяя, И зной полуденный, и вьюга зимняя. Придет весна и нас с тобой не спросит… А может быть — послушавшись мольбы?.. И я к тебе сквозь облачную проседь Скользну в ладонь по линии судьбы. И будет день не хмурый и не серый, И будет все у нас наоборот. Да только я не стану петь про север И прелесть неумеренных широт…

Вечереет. Ну здравствуй, родная, Посмотри, как печален закат. Торопясь, журавлиная стая К облакам наметала заплат. Ты сегодня нарядней и строже И улыбка не трогает губ. Я недужен тобою, но все же Благодарен за этот недуг. Посмотри, как вздымается осень Заалевшими листьями ввысь... Отчего ж ты не слушаешь вовсе? Умоляю тебя, отзовись! Посмотри, застучало по крышам Одиночество - ритмы разлук. Только ты далеко и не слышишь. Может завтра мы встретимся... вдруг.

За туманною дымкой Уходящих в забвение лет Сновидением зыбким Полуузнанный твой силуэт Нерезки очертанья, И сокрытая суть не ясна, В бесконечность прощанья Уводящая ниточка сна Буд-то все по-другому, Но холодный встречая рассвет По холодному дому Одинокий скользит силуэт… Может, мы повторимся, На рассвете, сменив имена И в принцессе и принце Угадаем тебя и меня. И не помня былого, Но подкожно предчувствуя суть, Буду снова и снова Опасаться уснуть…