Иногда к Славику подкрадывается триединая мысль. Неглупая, часто нетривиальная, иногда просто невиданная. Въедливая очень. И любит Славика назидать сильно. Славик вынужден с ней считаться. Славик пока её слушает, что бы никто не мешал, горько напивается. Напивается и ложится смиренно у забора. Пусть читает себе сколько угодно, всё-равно ведь уже не выпустит. Так и лежат они вместе, дружно беседуют. Когда мысль полностью утвердится, выскажется, займёт в Славике определённо господствующее положение, она принимается критиковать окружающих. Оказывается Мир, не такой уж и совершенен. Славик тогда порывается встать. Мысль его к этому подбивает. И пусть все будут ещё довольны, что не всегда это у него получается. Славик твёрдо упирается руками о землю, высоко вскидывает на всех голову, и снисходительно долго смеётся. Прямо им всем в лицо.

Славик застенчивая душа, не будет никогда реверансами распыляться. Принесёт букетик цветов дворами, так, чтобы никто его не видел, поставит незаметно в вазочку, а сам спрячется. И пусть потом по дому все бегают, ищут - кто же это здесь тут цветочки такие расставил. Не любит Славик детальные объяснения. Лишние слова здесь ничего не добавляют. И даже если к стенке его потом приставят, ни за что в этом никому не признается.

Славик лежал с томиком вынужденной литературы и истязал себя необходимостью хотя бы что-то на ночь прочесть. Литература была откровенной дрянью, но ею зачитывалось сейчас большинство. А Славик просто не мог быть в стороне. Славик терпеливо ждал возрождения природы.

Вышел Гурьян во двор - пусто кругом, и только ветер один гуляет. Праздность наступила - решил Гурьян. Плетётся навстречу мужичонка; руки-ноги в карманы спрятал, а головы совсем невидно. Так и прошёл мимо - поздороваться-то нечем. Кризис - подвёл итоги Гурьян. Кризис затянувшихся преобразований. Раньше-то враг хоть снаружи был; явный, и скрытный, но обязательно поддающийся выявлению. Далеко где-то. А как теперь без врага жить? - здесь Гурьян уже не нашёлся, - слишком неопределённо всё. Враг обязательно лицо иметь должен.

В аккурат перед самыми женскими праздниками, снится Славику праведный сон, будто ангел с небес к нему спустился. Свесил ноги и человеческим голосом говорит Славику; - Ты мол, Славик зря по магазинам не бегай, там одни черти нынче водятся. И в музеи больше пока не ходи. Славик, естественно, сразу-то не поверил; - Как же это так, в магазинах черти успели завестись? В музеях оно понятно, среди рухляди не мудрено кому и почище логово себе свить. Но, в магазине - там же ведь всё в целлофановых пакетиках. Как мне узнать их? А ангел и молвит; - Ты Славик, когда если вдруг в магазин придёшь, внимательно ко всему присмотрись. Как только почувствуешь тяжесть в своих ногах, всё - беги оттуда!

Вначале было слово. Слово за слово, Гурьян пить начал. Из дома тащил, воровал, врал, выкручивался, ничем не брезговал. Побираться было уже начал. Верил правда ещё во что-то, поэтому и улыбался всем. Пришлось конечно побегать. Всем миром спасали. Потом подсел Гурьян на наркотики. Всё что мог из дома тащил; воровал, брехал всем, в бомжа превратился. Улыбка еле теплилась в нём. Все как едино за него тогда встали. Дальше тоже вот, не углядели Гурьяна, проворонили. Тоталитарная секта с потрохами за него взялась. Всё из дому ведь унёс. Врал, воровал, как Уж на масле в сковороде вертелся. Угрюмый стал, и на глаз желчный. Но, смогли, отстояли. Как видать, рыба об лёд не бейся, а кому гореть синим пламенем, тот никогда не утонет.

Гурьян бабу себе завёл. Женщину. Сталь. Глыбищу. И теперь пекинес ему только мешает. Вроде и выкинуть его жалко, столько жратвы на него зря перевели, и содержать дальше смысл исчез. Молодожёны и пекинес, вещи просто несовместимые. Был бы попугай, другое дело. Попугаи по большому во двор никогда не просятся. Зато пекинес от поводка теперь далеко не отходит. Прямо возле Гурьяна под ноги полную кучу и накладывает. Спинку горбом выгнет, морду глубокомысленно сосредоточит и с Гурьяна глаз выпученных не сводит. Чует псина, что в нагрузку теперь уже. Беспокоится за Гурьяна, что пока она здесь от запора тужится, сбежит хозяин навсегда ейный. Предательство Гурьяново не пережить боится. Думает, ноги пока расставишь тут, а Гурьяна и след навечно простынет. Дрянь вроде маловесная, а смотри ты, как за жизнь свою цепляется. Так вот и сидят друг против друга, пыжатся, смотрят, зенки оторвать боятся. А дома жена Гурьянова, младая стонет!

О, женщина; почтальон ли, бухгалтер, продавец замороженной рыбы – сколько в тебе ещё скрытого мужества! Не прячь своё славное, доброе личико за узким прилавком. Нашей стране, как и прежде, срочно нужны твои сильные, руки; твоя стать и пышные формы. Помни; Сегодня Ты одна за всю страну в ответе! Не жди манны небесной; Выходи и рожай! http://bob-sankler.podfm.ru/pogremok/104

В одном городе, на одной тёмной претёмной улочке, так себе - небольшом, узеньком, дряном переулочке, окружённом абсолютно со всех сторон непроходимыми, топкими болотами, встретились случайно два припозднившихся путника. Кругом ни души, глухой лес непролазный вокруг темнеет, и волки прям под ногами голодные стонут. Жуть, одним словом, настоящая, а не городской проулок! Один, тот, что вроде как мужик явно, тьма ведь - глаз хоть выколи, с дрыной дно от одного берега до другого меряет. И эта, судя по признакам, женщина, тоже не предполагала здесь в неурочный час встретиться. Один на один, среди болот очутиться. Остановились, друг на друга смотрят, глазами вращают, мысли наперёд угадать желают. Этот-то, что с дрыной впотьмах поигрывает, про себя не вслух думает, руки потирает; - Вот, занесла меня нелёгкая.

Некто, один шелудивый мужик с городу, всё мечтает в деревню к кому-нибудь обратно насовсем вернуться. Всем городом жить туда сообща переехать. Уехать куда глаза глядят, далеко-далеко, поближе к самому центру дикой природы и окунуться туда полностью с головой и потрохами, в первоначальное, быть может, самое естественное своё человеческое состояние. И хотя патриархальная деревня давно сама уже украдкой, лучшими своими сынами перебралась благополучно почти вся в город, вера мужика в поправимости процесса всё не угасает. В городе-то у него совсем уже дела не шли. Дай, думает, может в деревне их хоть поправлю. На завалинке как все посижу, на печи попрыгаю; корову свою из стада поджидать стану, да семечки с народрм полузгаю. А на целебных харчах, на сочных травах со сметанкою из крынки, дела быстро поди и поправятся. В речке буду со всеми купаться.

После того как совершенно окончательным стало очевидно, что Земля абсолютно круглая и имеет форму шара, мой разум так и не смог вернуться в первоначально исходное, первородное состояние! Нет, конечно он допускал всевозможные технические просчёты и ошибки в камеральных вычислениях, мало ли там как все замеры в астрономических лабораториях проводились, но с каждым разом, детально изучая аэрокосмические снимки и фотографии из открытого космоса, слушая многочисленные восторженные рассказы действующих и особенно списанных уже со службы космонавтов, мозг всё меньше и меньше верил в собственные, качественные, математически выверенные самостоятельные размышления. Ничего, успокаивал я свой мозг, история знает ещё немало таких исторических примеров, когда, то, что казалось бы всеобще очевидным, доказанным уже и общепринятым, таковым в последствии, к дальнейшему разочарованию, не оказывалось!

Если перестать много есть, или делать это не так часто, то скоро даже газы не станут из вас выделяться. А технология метаболизма до того может сократить свою деятельность, перейдя на совершенно иное качество окончательной переработки, так повысить КПД и уровень исходного извлечения, что пройдя все многочисленные, заждавшиеся внутренние жернова, на выходе ничего обнаружить уже не удастся. Туда вроде входит, и тут же, сразу, затем пропадает в неизвестном науке пока направлении. Природа этого явления по сей день ещё изучается. Если к тому же ограничить подачу жидких компонентов, включая различные суррогаты и лёгкие напитки, то дополнительно имеют место новые, неожиданные и столь поразительные процессы, как, например, отсутствие и полнейшее в дальнейшей перспективе прекращение абсолютно всех выделений из предоставленного на обслуживание вам организма. Даже пот начинает осыпаться мелкой, слегка посеребрённой в свете полной Луны крошкой. Тоже вот, совсем не изученное явление.

Если уж порадовать себя - наесться вдоволь сливочного мороженого, так чтобы лёгкий озноб хватил. Чтобы холод из живота, вдоль всей спины по хребту, до головы дошёл. И чтобы уж явно чувствовалось начало лакомого пренасыщения. То, на языке вдруг обнаруживаешь, как послевкусие - послесладкую горечь! Вот так и жить надо всем - до посинения! http://www.youtube.com/watch?v=dUKLGX0pSWQ

Вот смотрю я на пальмы и думаю; ну что хорошего можно вообще про пальмы сказать? Да ничего! Никакой пользы от них - ни древесины тебе, ни лыка, даже берёзовый веничек для баньки не надрать. Мусор от пальм, да и только. Пробовал костёр ими топить. Ничего, если раскочегарить, весело горят. Пары кокосов будет достаточно блюдо на пятерых приготовить. Ещё и на чайничек вскипятить останется. А так, ни дерево - зараза!

Апельсиновый рай; мандарины не на прилавке, а как свободные, вдоль дорог. Грейпфрукты и флуоресцентные лимоны без охраны, прямо под открытым небом. О, это наверное и есть настоящий солнечный юг! Солнце + апельсины + ветряное море с бушующими валами, и парящими над рокочущим прибоем гигантскими, океаническими альбатросами = Вот таким представляется должен быть юг! Не могу всё привыкнуть к диким апельсинам - это разрушает мозг умеренных широт. Апельсины не могут быть беспризорными! Вот и китайцы не понимают. Я нахожу в этом китайцев очень похожими на нас. Они стоят и любуются на апельсины. Наконец, я первым не выдерживаю и срываю себе самый сочный плод, наклонив ветку к земле. Китайцы улыбаются мне. Я чищу апельсин и никуда не ухожу. Я ещё не наелся!. Китайцы подождав меня, достают пакеты и не спеша начинают обирать апельсиновое дерево.

Жить надо так; Чтобы каждый приходил и у вас спрашивал - как мол жить будем дальше? А вы бы это хорошо знали! Ну, или хотя бы делали вид. И всем было бы от этого как-то легче. ....Или просто, создавали бы вид! http://bob-sankler.podfm.ru/pogremok/101

Дождевые капли, льющиеся с неба, всегда теплее окружающего воздуха. Ещё теплее дождевая вода становится собравшись в лужу. Нагревается от разогретой земли. Когда идёт дождь, особенно сильный, особенно с холодным ветром, и если, особенно когда с ног до головы мокрый, замечательно лежать в луже и не чувствовать уже на себе каждый удар холодных капель. http://bob-sankler.podfm.ru/pogremok/100

Будущий одуванчик - следовательно юноша, таким образом. Подросток. Шпингалет. Но силён пострел! И к тому же ещё, как никто съедобен. Соки из будущего одуванчика силы огромной наполнены. Добавить выжатого лопушка (репейника) в любой пропорции, и ноги сносу знать не будут. Сутки напролёт можно бежать, так и не запыхаешься!

Сворачиваю на боковую тропинку. Тропка очень узкая, а вокруг сугробы. Гляжу, по ней бабка старенькая поднимается, нас с ней метров десять всего разделяет. Решаю её подождать. Пусть первой в начале пройдёт, а затем, следом и я. Мне же не к спеху. Старушенция, завидев меня, сразу бросилась быстрее освобождать тропинку. Включила повышенные обороты и перешла на бег трусцой. - Бабуся, стойте, - кричу я ей! Не торопитесь, куда же вы так? Я вас с удовольствием подожду, мне спешить совершенно некуда. И на бабку дружелюбно с улыбкой от развилки дорог смотрю. Старушка, аж зардела от моих слов. Не ожидала, будто врасплох застали её. Улыбается, глазами смеётся, и сказать ничего не знает. Да мне и не надо ничего говорить. Сам от себя такого не ожидал.

Иногда, хочется что-то доброе, вечное, и полезное для себя сделать! А что, не знаю. Даже предположить не могу!