Легендой стала львица Камуньяк, Перевернув все взгляды на животных, Не прав был Павлов. Делал всё не так! Искал ответ в рефлексах безусловных. А львица просто плюнула на всех! Презрев законы джунглей величаво. Потряс учёных Разума успех, В котором сомневались изначально. Ведь молодая львица, без печали, Покинув прайд, ушла искать друзей. Вы разве никогда не замечали, Что есть любовь и разум у зверей? А вот и друг! Дитя одно осталось!!! Новорождённая, беспомощная лань! Случилось чудо! Разве это малость, Что львица пощадила свою «ДАНЬ»? И львица, голодая две недели, Водила малыша на водопой. Учёные - так просто обалдели! Никто не ожидал исход такой. А львица посвятила жизнь ребёнку, Беспомощно смотревшему в глаза. И стала львица, «мамкой» оленёнку. Такой сюрприз! Такая вот стезя! По телевизору показали львицу, которая усыновила новорождённого детёныша лани. Оберегала его и целых 2 недели не отходила ни на шаг.

Они от боли плакать не умеют, Лишь смотрят на тебя, глаза в глаза. И только взглядом выразить сумеют, Как плохо им. Но не бежит слеза. Они не стонут, лишь мольба к тебе, Который стал для них царём и Богом. И всё, что происходит в их душе, Укроет смерть таинственным пологом. Они уходят, но прощальный взор, Как-будто выжег часть твоей души. И в памяти застыл немой укор, В глаза так смотрят только малыши. Теряя их, как будто сиротеешь, Дом опустевший, тишиной страшит. И почему-то очень долго веришь, Что с громким лаем в дом вот-вот вбежит. И ткнётся мокрым носиком в колени, От счастья встречи молотя хвостом, Но только лишь воспоминаний тени, День ото дня твой посещают дом.

Я помню, меня выгнали из дома, Когда щенят бездомных принесла. Полночи на скамеечке сидела, Над ними слёзы горькие лила. Я до сих пор щенков тех вспоминаю. Хотя прошло уже так много лет. Один без глаза, сломанная лапка. Мне до сих пор в душе покоя нет. Я виновата в том, что покорилась, И ночью их оставила в кустах, Я до сих пор с собой не примирилась. Хотя есть оправданье - детский страх. Всё утро я щенков в кустах искала, Для малышей в кармане спрятав колбасу. Что есть душа я в этот день узнала, И груз вины, что столько лет несу. И дочери, кого б не притащила, Не указала в жизни на порог, И вместе с ней калеченных лечила. Мне в детстве был жестокий дан урок.

Стоял цветок на тонкой ножке, И хлопал радостно в ладошки. На лепестках роса блестела. Душа его цвела и пела. -Какое солнце небо, пчёлки!!! -Какие милые девчонки!!! К цветку малышка подошла -Какой цветочек я нашла! И сорвала, не пожалела Её душа от счастья млела. -Какой букет я собрала! Аж закружилась голова. -Как пахнет мёдом и любовью! Цветок смирился с этой болью. Он счастлив был, им восхищались. В душе его стихи рождались. -Не зря родился я на свет! -Я так украшу весь букет! И он невольно размечтался. -Жаль то, что с жизнью я расстался, -Но ведь родился не напрасно, -И даже смерть, любя, прекрасна! -Был смысл в рождении моём! -Я так украшу этот дом. -Пусть ненадолго. Пусть чуть-чуть, -Но как прекрасен этот путь! -Я мог быть серым, не заметным, -И в буйстве красок неприметным. -Но я расцвёл, Вам всем на радость. -И это знать, такая благость! Пока мечтал, случилось нечто..., Что на земле твориться вечно. Девчонка бросила букет. Цветок взмолился.

С пожелтевших фотографий, Смотрит юность наших лет. Чёрно - белой биографией, Схвачен маленький сюжет. Безмятежно молодыми Там остались навсегда, И воистину святыми, Были юности года. А теперь, из зазеркалья, Осень сердце холодит. Все приметы увяданья…, И свеча в дали горит. Догорающий огарок, Поминальная свеча. Напоследок нам подарок, Жизнь подарит с горяча. И любовью, запоздалой Сердце вновь воспламенит. И в душе, больной, усталой, Вновь капелью зазвенит.

В случайности давно уже не верю, И бомба всегда падает туда, Где в глубине души есть место зверю, И ни причём здесь горькая судьба. За всё с нас спросит Старец Вездесущий. На этом свете только он царит. И нет ни ада, и не райских кущей. Здесь и сейчас, он всех приговорит. Когда всё плохо, значит, есть причина. Зло бумерангом возвращается назад. И шибанёт, не разбирая чина. И надо вспомнить, в чём же виноват. Твой бумеранг кого-то стукнул больно, Но, запустивший зло своё в полёт, Становиться заложником невольно, Хоть и удара от судьбы не ждёт. А зло вернётся. Можешь быть спокоен. Мир как Солярис, он ведь всё вернёт. Одно лишь но...! Удар уже удвоен. И Высшей силой выверен полёт.

Из ночи в ночь мне снится сон, Назойлив он и тем ужасен. Я решетом черпаю Дон И жалок труд мой и напрасен. Я весь в поту, в коленях дрожь Спина совсем уже не гнётся, А сито изрыгает дождь, В нём ничего не остаётся. Кричу от ярости, рычу И как Сизиф всё проклиная, Уж еле ноги волочу О пробужденье заклиная. Но тщетно всё. Я этот крест За грех какой нести обязан? Всевышний мой, направь свой перст, И укажи, за что наказан? Ты шутишь что ли? Много лет Я взятки брал и в том виновен? Я обобрал весь белый свет, За это сон мой беспокоен? Народ свой значит обдирал? Ну, Ты хватил, скажу, Всевышний! Да что б ты в этом понимал. Молчал бы там на своей крыше.

Считала что о смерти знаю много. Как жизнь уходит видела не раз. И, если можно, не судите строго. Я много осознала лишь сейчас. Палата чистая, и нет пока лежачих, Но, смерти на челе лежит печать. Застыла скорбь в глазах уже незрячих, Касаюсь взглядом, и так хочется кричать! Что может быть страшнее осознанья, Что к смерти ты уже приговорён? Здесь облегчают только лишь страданья, Но веры в БУДУЩЕЕ человек лишён. Здесь притаилась смерть в глазах людей, Посеяв ужас в жизненном пространстве. Я буду помнить до своих последних дней, Их тени в скорбном, траурном убранстве. Ужасна смерть!

Измена сердце наполняет ядом, И в тайниках души рождает месть. Жизнь, отравляет тем, кто с нами рядом. Всё забываешь. И достоинство, и честь. Как наваждение, как сумасшедший бред, Терзает мозг и сердце жажда мести. Как инквизитор в клочья рвёшь портрет. На нём ещё вчера вы были вместе. В безумии, в душевной боли корчась, На каждый шорох подрываешься к окну. В пустой постели с отвращеньем морщась. Вынашиваешь мысль всего одну. Любой ценой вернуть себе мужчину, Разлучницу же, на кресте распять. Нет, лучше скинуть со скалы в пучину, И с наслажденьем сверху наблюдать. Тигрицей обезумевшей, как в клетке, Ты мечешься, в бессилии своём. И шлёшь проклятия на голову кокетке, Которая разрушила твой дом. Как пережить такую боль не знаешь. В висках стучит, скорее отомстить…. Петля на шее. Умереть желаешь Но кто-то шепчет, ты должна простить. Ну, отпусти его! Себя не надо мучить. Перетерпи немного. Это всё пройдёт. Тебя сейчас судьба терпенью учит. Всё отболит, и солнце вновь взойдёт.

Так стареть не хочется, в мир иной уйти. Сердце ошалевшее мечется в груди. Что за мысли странные стали приходить? Здравых рассуждений потерялась нить. Средний возраст кризисом, в душу постучал. Но ведь я так молод! - разум мне кричал. А душа не верит. Крылья опустила. Дурочка наивная, как летать - забыла. Ничего не радует. Жизнь не веселит. Кризис присосался словно паразит. Стали краски блеклыми, слякоть на душе. И уже не радует старенький «Порше». И работа гадкая, и жена толстуха, И совсем поганая, эта вся житуха! Эх…! Лежу ночами, глядя в потолок, И уносит в прошлое, памяти поток. Там всё было лучше, бабы красивей, И начальство было в десять раз умней. Вот, туда б вернуться! В прошлые года. И остаться в юности раз и навсегда. Чтож это такое, кто придумал так? Сам себе не нужен! Может я чудак? Чёртов этот возраст! Он меня достал! Господи, как трудно! Как же я устал!

Ты оказалась у меня в руках, Беспомощная, маленькая птичка. Мольба в глазёнках и безумный страх. Мы так похожи, бедная синичка! Я, как и ты, за жизнь свою борюсь. Сердечко также от испуга замирает. Я точно также неизвестности боюсь. Смерть и насилие душа не принимает. Глупышка, тебе просто повезло, Что в руки добрые и нежные попала. Хвала богам, что есть не только зло, Иначе б ты давно уже пропала. Лети на волю, милая пичужка, И радуй мир присутствием своим. Прощай моя беспечная подружка. Мы эту встречу в сердце сохраним. И по весне, когда тепло коснётся, Твоей прозябшей, маленькой души, И стайка птиц опять к окну вернётся, Знай, жду тебя! Спеши домой, спеши! Подаришь мне прекрасные мгновенья, Когда глазёнками своими чуть кося, Зальёшся трелью до самозобвенья, Любовь и счастье, в этот мир внеся.

О демографии в верхах заговорили. Чтож, мы с десяток можем нарожать! Нас детским капиталом одарили..., Но, столько лет что будут детки жрать? Немцова ведь на всех на нас не хватит, И Абрамович у России лишь один. А мой мужик ведь алименты платит. С такой житухой нищих наплодим. Пока дитё до капитала дорастёт, Материально-то семье не полегчает. А вдруг пацан в тюрягу попадёт? Ну а девчонка, просто шлюхой станет? И детский капитал уж не поможет. Привыкнут в нищите детишки жить. И вот теперь меня сомненье гложет, А может проще всем от Путина родить? А своего пинком, под зад коленом. Ведь алиментщик, пьянь и нищета...! Другая баба поучает пусть поленом. А я теперь свободна, господа! О демографии пусть милый дядя Вова Ломает голову, и думает теперь!

Меня вчера убили на войне. По настоящему, а не в кошмарном сне! В одно мгновенье рухнул целый мир, Который беспредельно я любил. Так удивительно, что вертится земля, И жизнь идёт, но больше нет меня! Да где уж Вам, живым, меня понять, Нельзя же необъятное объять! Я так ничтожен для Вселенной и всех вас. Как жаль, что жизнь даётся только раз. Жаль, солнце для меня светить не будет. Любимая не Вас, меня забудет. Не я, а вы увидите рассвет. Как это странно, меня больше НЕТ.

Мой удивительный, безумно нежный кот, Единственный, кто верно меня ждёт. Я стала в жизни главной для тебя. Не можешь жить «дурашка» без меня? Как галстук, целый день на мне висишь, Щекой прижмёшься, даже не урчишь. Ну, почему ты не умеешь говорить? Лишь обнимаешь, когда хочется мне выть. Больную душу, ты мне лечишь много лет. Своею нежностью оставил в сердце след. Я не смогла б всё в жизни пережить, Но, ты умеешь, Дизька, искренне любить. Нет, ты не зверь, ты самый верный друг! Таких как ты, не вижу я вокруг.

Малевича дурное настроенье, Шедевром обернулось. Вот дела! По смыслу - глубочайшее творенье! Какой полёт фантазии! Ума! В восторге у картины замирая, Эстеты восхваляют полотно. Меня же посетила мысль шальная, Понять исскуство дуре не дано! Увидеть глубину их размышлизма, Как видно не для среднего ума! А если это проявленье окультизма? Моей души оборвана струна...! В конце концов, что происходит в мире? Все с восхищеньем смотрят на квадрат. Покрашу в чёрный цвет я всё в квартире! И каждый гость прозренью будет рад. Черным - черно, ну прямо как в могиле. Ну, просто философский интерьер! И чёрный унитаз теперь в сортире, И мысли странные от черноты портьер. Додумывают пусть теперь подруги, Что это мне вдруг в голову взбрело? Не перегрелись бы девчата от натуги, Ведь невдомёк им что со мной так повезло. Я им подбросила загадку к размышленью. Ведь интересно что имела я в виду? Но этот шаг подвергнуть бы сомненью, Таким "шедевром" вдруг с ума сведу?

Младенец, появившийся на свет, На мир, взирает ясными глазами. Он чист и свеж, как утренний рассвет, Как сердце матери, омытое слезами. В глазёнках столько веры в этот мир, И удивления от новых впечатлений. Господь невинность детям подарил, Но уберечь не в силах от падений. Что в этом мире ждёт тебя, малыш? В таком циничном, лживом мире взрослых. Ты так доверчиво и безмятежно спишь. Витая в снах, загадочных и пёстрых. Благослови Господь твою судьбу. Пороки взрослых растлевают души. Но верю я, ты выдержишь борьбу, И станет этот Мир намного лучше.

«Буран», как на заброшенном погосте, Стоит чуть покосившимся крестом, И словно призрак, не найдя покоя, Грустит в туманной дымке о былом. Одетый в предрассветный, белый саван, В тревожном сне забылся космодром. Былая Байконуру сниться слава, Площадки стартовые, двигателей рёв…. Один, но триумфальный старт «Бурана». Победа разума и гордость всей страны. И засаднит не заживающая рана, От чувства косвенной, но всё-таки вины. Уж собран чемодан, пора в дорогу. Гудком прощальным отозвался мотовоз. Прощай, забытый Родиной и Богом, Мой юный город, миражей и грёз! 1997г. © Copyright: Людмила Грязнова, 2009 Свидетельство о публикации №1901272280

Мой старый Томск, моя родная гавань, Я возвращаюсь, словно блудный сын. И где б меня по жизни не носило, Моей любовью был лишь ты один. Хочу обнять, и рассказать о многом, Как долго снился мне в краю чужом. Насколько ты для сердца сына дорог. Как сожалел, оставив отчий дом! Невероятный, в кружевном убранстве, То в буйстве зелени, то в золоте листвы. Тоской засел во временном пространстве. Мой милый город, ты меня прости! Прости за то, что был я глуп и молод. Прости что думал, важно ль где живу. Считал, что ты обычный серый город. Прошу, прости ты эту мне вину. Не потерявши, видимо не плачем, Не повзрослев, как видно не поймём. Потом годами болью в сердце платим. Душой тоскуя встречу с домом ждём. © Copyright: Людмила Грязнова, 2009 Свидетельство о публикации №1901253893

Вдруг птички за окном залились трелью. Мороз, похоже, всё же отпустил, И во дворе, так странно пахнет прелью. И кто-то там, на небе, нас простил. Весна опять пришла как вдохновенье. С природой происходят чудеса. Прекрасны пробуждения мгновенья! И взор волнует неба бирюза. Везде проталины, ручьи спешат куда-то. Набухли почки, их вот-вот прорвёт. Но ведь Сибирь сюрпризами богата. Никто не знает, что по Утру ждёт. Вдруг налетит, и холодом повеет, Последнее дыхание Зимы. И размышление о бытие навеет, Борьба за возрождение Весны. И как червяк, очнувшийся от спячки, Дитём невинным входишь в этот мир. Не помнишь ни обиды, ни болячки, И забываешь, как ты гол и сир. © Copyright: Людмила Грязнова, 2009 Свидетельство о публикации №1901253914

Я помню, мама, твой последний взгляд, Какой-то неземной и отрешённый, Так больно, что нельзя вернуть назад, Наш разговор, тогда не завершённый. Домой спешила, недослушав убежала, Пообещала, что намедни заскочу. Ох, если б о последствиях я знала! Душевной болью дань теперь плачу. Прости, родная! Дура – торопилась, И не заметила, что как-то всё не так. Ах, если б, глупая, тогда остановилась…! Быть может, не случилось в жизни так. Осталась бы с тобой тогда подольше, Споткнулась бы об этот странный взгляд. От осознанья этого, с годами только горше, Но, ничего нельзя вернуть назад. Ведь знала я, что барахлит сердечко! Ты не привыкла жаловаться, ныть, А дочь твоя, как глупая овечка, Не поняла, что рвётся жизни нить. И ты ушла, не проронив ни слова, Ни в чём не обвинив своё дитя. Но в этот день, я возвращаюсь снова, И столько лет живу себя виня.