Однажды мне ужасное приснилось: Летать я разучился на лету. Еще не понимая, что случилось, Я покачнулся, цапнул пустоту. Ведь я не понимал, что это сон, И пятерней за свой же крик хватался. И камнем вакуум в животе казался… Наверное, с земли я был смешон. Земля, в пригоризонтных облаках, Слезящеся морозила глаза. Не вырастали крылья на руках, И леденела жгучая слеза… Здесь нет морали, и искать не надо Какой-нибудь таинственный намек: Я в детстве над землей летал, как мог, Но в этот раз я падал. Просто падал.

Когда я ответил Что Меня зовут Олег Айдаров Доктор мягко улыбнулся И Сказав что Мания величия Полностью излечивается В прокислороженной атмосфере Направил меня На Землю

Чем дальше путь, Тем большее слиянье: Добро и Зло Сливаются в одно. И разницу уже не отыскать: Все кружится в слепительновороте образов И символов. И Бог командирует Сатану На Землю. И сам приходит с ним.

Я – у подножья пирамиды Текущей вниз, Туда – к ее вершине. Я – на поверхности Пока. Но слышен рев Морских Течений плотных и могучих. Я – на поверхности. Пока…

Мы никогда не достигнем наших предков: Они идут впереди… они идут впереди…

Люди знали что Земля плоская И она лежит на трех китах До развития мореходства Люди знают что Земля круглая И она вращается вокруг Солнца До…

Если время распутать В тонкую нить Возникнут Прошлое настоящее будущее Воспоминания предчувствия ностальгия мечты И Еще многое другое Если время смотать в клубок Все исчезнет Став единым Течение времени Такое же Условие игры Как и бесконечность

А, может, это не жизнь, А подробный просмотр ее Перед смертью.

Пересаженные ветры Не улетают вдаль Они лежат над нами Как Белое полотно Оно холодно

Лежит колесо – Докатилось оно.

Я чувствую вновь и вновь, Как валится все, чем жил я. И все превратилось в гранитную кровь, Которая бухнет в жилах. Она паутиной пронзила меня, Застыла каркасом узорным. И, все мягкотелое книзу тесня, Ветвится кустарником черным. Она оседает во мне Гранитно-базальтовой пылью. И даже когда я поранюсь во сне, Не вылью ее я, не вылью. Из раны глядит красно-черным зрачком И стынет, и стынет вновь. Конечно, она оживет, но потом – Моя твердокрасная кровь.

Таракан родившийся в стакане Знает Что Мир – суета сует Дороги – замкнуты Выхода – нет Таракан выросший в стакане Идет не по горизонтали А по вертикали И дорога ведет его Вверх К краю стакана Перевалив через край И опустившись на стол Таракан Знает Что Мир – изменчив Дороги – бесконечны Выход – не отличается от входа Достигнув края стола И спланировав на стул Таракан Снова Меняет Знание Однажды мудрец достиг Края стакана И Ужаснувшись обилию Невиданного ранее Выдохнул – Я знаю Что ничего Не знаю Он достиг лишь края

Прожектор светит мне в спину. Осень лезет под куртку. Впереди громыхают деревья. Тень на ветвях висит. Я шагаю к ограде. Стволы раздвигаются молча. Темнеет река в тумане. Тень на тумане лежит. Я иду по песку. Холод меня принимает. Клочья тумана – у ног. Тень по звездам скользит. Прожектор светит в затылок. Волны лезут под куртку. Все леденеет в экстазе. Тень все меньше и меньше. Вот, голова над холмами. Вот я хлебаю Волгу. Вот горизонт над губами Сдвинул свои огни. Прожектор остался вверху. Вверху остались деревья. И осень, и ночь, и ветер – Все осталось там. Вот я гляжу на дно. Оно сверкает ртутью. Я опускаюсь ниже. Отраженье встречает меня.

Много лет назад Ночь Звезды Люди в движении «Бони М» Пронзительная Пушистая Модная Песня Танцы на свежем воздухе Клеши на мальчиках Девочки на «шпильках» Танцы на траве Обнаженной Под лунным светом Утро прохладное Пустынно Небо влажное Танцплощадка лежит Ни звука Взрытая каблуками и «шпильками» Земля Обрывки изувеченной Травы Вперемешку с окурками и фантиками Позвякивая ключами Идет заспанный повар С плешивой собакой Отсыревший флаг Свисает Над линейкой Пионерский лагерь Спит

Я отважен и смел, Но я хрупок и мал: Мало каши я съел, Мало целок сломал. Но почувствовать смог Злые силы и рок, Что витают гурьбой Над моею судьбой. Вон, я вижу одну, Словно серый вулкан – Злая сила в дыму – Я иду на таран. Я скрещу с нею шпагу И погибну в бою. Выше хобот! Ни шагу Назад! Мать твою!.. Хобот к бою! Не трусь! – Я себе говорю. Комариный укус. Я от злости горю. Крыльев нет, только две Полусферы с боков И воинственный визг – Я погибнуть готов! Вот он, сладостный миг! – Я вонзаюсь в него, В это серый вулкан, В это море глотков! Я глотаю его Лейкоциты в крови… Это больше оргазма, Это больше любви… …………………………. Кровь с любовью опять… Вновь морковь рифмовать… В голове лишь туман Или серый вулкан… Я тащусь, и тоска Холодит океан. Я иду по колено В крови… Где вулкан? Я сразился с тобой. Черт возьми, где же труп? Кто убит?

До семнадцатого года Был лишь праздник у народа: Крепостные, дискотеки, жандармерия, стриптиз… Царь катался в «мерседесе», А столичные повесы Рассекали в «кадиллаках», что поставил им «ленд-лиз». И фабричные девчонки Обожали сэндвич тонкий, «Кока-Колу», «Кама сутру» и родной капитализм. Одевались от Кардена, Рок любили и Шопена, И уж просто обожали НЛО и спиритизм. И в деревне богоданной Каждый был себе хозяин, Был у каждого участок, смокинг, видик, вертолет. Крепостничество не в тягость, Коль помещик-душка – сладость… Но не знал народ счастливый, как всю жизнь перевернет. Где-то в жуткой загранице, Ковыряя в ухе спицей, Обитал коварный Ленин (диверсант, шпион, масон). Отличаясь гадким нравом, Называться мог по праву Кем-нибудь из той нечисти, чье название – легион. Он ходил с трубой подзорной По проспектам и уборным. Залезал он на соборы, скалы, шпили и столбы. И оттуда взгляд коварный Направлял на север дальний, И мечтал страну Рассею грохнуть, вздернув на дыбы. И ворвался год г

Ну где же, где же вы, трамваи краснорожие, Покатобрюхие, парноколесные?.. Давай же, вынырни с какой-нибудь развалины И забодай меня своею сцепочкой, Ведь я один иду-бреду промежду рельсами. Так налети же и пырни меня под легкое. Трезвонь победно и покачивай рогулею, Своею палицей, своею дулею. Ну что же вы, железнобрюхие, попрятались, В депо разъехались, в бомбоубежища?! Ведь я не бомба и не танк. Я человек еще. К тому же мягонький, легкоразмазываемый. Но по асфальту громыхают лишь прохожие – Покаторылые, зеленорожие. И я один иду-бреду пустыми тропами С парнокопытными и многорогими.

Раздели со мной трапезу, Путник усталый… Чё ты делаешь, сука! Ведь я пошутил.

Бежит таракан противотапочным маневром, Усами шевелит и узорами бежит. Кому-то балаган, а кому-то и искусство, А сам же таракан изгаляется, чтоб жить.