Потерпи, родная, немного: Столько инквизиций прошла. Выбрала опасную дорогу. Темной ночью выход нашла. Долго ты, родная, томилась, Но уж сладко слепит глаза Луч надежды – ставня открылась. Душу ты себе не терзай! Ты не зря родная терпела, Змей гремучих пригрев на груди. И кровавыми слезами ревела. Ты за жалость ее не суди! Ох, кровиночка моя ты родная, Потерпи чуть-чуть, потерпи. Скоро боль твоя закончиться, знаю. Силушку свою сбереги.

О, Страстная любовь, как сладко ты звучишь, Своею упиваясь властью Марионетками играя, ты кричишь, Раба и господина наполняя страстью. Но знала ты, старуха дряхлая и злая, Что души разъедаешь ты глупцов Тебе нет ни конца, ни края, Не вырваться им из твоих оков. Но разве настоящей ты бываешь Ты лжелюбовь, зависимость, игра Ты уважение и нежность проклинаешь, И нет в тебе ни блага, ни добра Но страсть - огонь, а пламя жжет бездарно И дым туманом застилает им глаза И собственность их манит так коварно, Что райской птицею им кажется гюрза. Любовь такая – тела вожделенье, Как девка блудная, она к себе влечет. Боится, вспыхнувши опять уйти в забвенье, И одеяние распутное бесстыже рвет. Я не хочу смотреть в твои глаза пустые, Они способны только жалость вызывать. Бездумно хлопаешь ресницами густыми Все мямлишь что-то тихо про кровать.

А знали вы, что женщины любовью Возможно переделать целый свет. И то, что эта сила за собою Увлечь способна сотни разных бед. Что может преданнее быть, И быть мудрее, Быть безрассудней и сильнее, Подобно молнии стреле Или веревочной петле. С ней не сравнится град и ветер, И самый острый в мире нож. А ореол ее так светел, Что ослепит любую ложь. Но надо быть благоразумней, Ведь путь по лезвию ножа Прошел сквозь сердце той безумной, Чья истомленная душа Готова рыть руками землю И выпить самый сильный яд, Но и тогда никто не внемлет, Ее рыданием объят. Но видно, то награда деве За неземную скорбь и боль. Все то за первый отступ Евы, И это каждой будет роль.

Зеркальный блеск очей пронзает, Улыбка мягкая манит, Все прегрешения прощает, А сердце стало как гранит. Наш мир жесток, несовершенен, Он полон пошлости и лжи. За честь и доброту вонзают Нам в сердце острые ножи. И путь от ангела до гроба Идет сквозь фальшь и мишуру Поймите люди, ради Бога, Вы каждый истину свою

Во мраке чувствуешь острее, Когда с душой наедине Пронзает мысль тебя быстрее, Ты наяву, но не во сне. Глаза открыты, мгла сверкает, И сцены жизни предстают, И чудный голос изрекает – Ответ удары сердца бьют. Спросить ты хочешь что-то свыше О тех простых, земных вещах, Но что так тяжело ты дышишь? Ведь счастье у тебя в руках.

О, как ты глуп, что на осколках Вавилона Воздвигнуть вздумал чудный, райский сад. И вмиг в вершину Геликона Ударил грома яростный раскат. Орфей, ты загубил его, Всей жизни страстное желанье. Ну что же..., ты достоин одного. Ты обездоленным Земли принес страданье Ты не вернешь все то, за что свое существованье Ты без сомнения положил на алтарь От Эвридики тень твое мечтанье Или мечта, как хочешь называй. Во лжи по горло Левий и Матвей, Пытался истину и суть открыть народу, Но отрекись от бредовых идей, И знай – истоки истины в природе.

Любовь - возвышенное чувство, Но и подлец подвергнется ему. Прошу, открой все тайное искусство Ты каменному взору моему. Пусть око, черное, как бездна В себя твой поглотит секрет. Не думаю, что это бесполезно, Среди свободных дум ответа больше нет. Пусть распахнутся пышные ресницы, И с век спадет отвергнутый свинец. А в облаках покажется синица, И заблужденью моему придет конец.

Зачем мы разрушаем души? Срываем молодой бутон. Но думаю, что может быть и хуже, Если сквозь спину пролетит патрон. Предательство родных подобно яду: Смертелен блеск стеклянных, лживых глаз. И даже пред могучей властью ада Труда им не составит выдать нас. Все наши слезы - это горькие ручьи, Насыщенные солью раздраженья. Одновременно в сердце бьют ключи, Кровавые и полные волненья. Кто сделал так, что при потерях и печалях Из глаз течет ненужная вода. Уж лучше бы мы все всегда кричали, Чтоб боль не возвращалась никогда. Я не хочу, чтобы березу, мне родную, Холодный ветер наклонял и гнул к земле. Пусть он для этого найдет себе другую, А древо русское дает ростки во мне.

Так молодо и рано, может быть. Но разрушения для юности ужасны. Вопрос: жалеть или любить? Отдать себя или страдания напрасны? Но что же ближе: созидать или творить? А может, эти фразы неконтрастны? Без совести разъесть и погубить, Ведь человеку это более подвластно. Ему подвластно рушить и убить, Лишь с богом он себя ровняет страстно. Но есть ли воля, чтобы истребить Пороки, в нас заметные так ясно? А знаешь, раз назвался Им, то докажи, Что ты хоть на частицу ближе к небу. Подобен - значит близок. Так? Скажи! Но ты не он и никогда им не был. Судьба на сером полотне Уже давно твой путь соткала, А для тебя все было как во сне Но одного упрека будет мало.

Имеешь право на ошибку, Но шанс дается только раз. Увидишь ты судьбы улыбку И будешь счастлив только час, Но этот час всего дороже, Дороже всех богатств земли. И вспомнишь ты на смертном ложе, Что в ту секунду сотворил Гордыню брось! Покайся на коленях За это черное и адское пятно. Душа и тело врозь, Признайся: ты изменник, А разве тебе большее дано? Зачем мечтать о жизни продолжении? Пусть это в детях, важное не то. А может, цель-иное искупленье. Из одного свой выбор дал нам кто? Мы все равны, подобны насекомым: Жужжим, ползем, рождаемся, летим. Но что же здесь является искомым? Метаморфоза связана с другим. А для чего пустая глубь и пропасть? Чтоб глядя вниз, мы видели себя, Чтоб проявлялась всякая неровность, А крылья в сердце резались не зря.

Простим любовь, она не виновата, Что появляется, когда ее не ждут За отступления всегда идет расплата- Все символы к раскаянью ведут. Мы каемся, когда она уходит, Хотим вернуть, но это не дано. И чувства в сердце ветром в поле бродят, Но боли уж, наверно, все равно. Она терзает и клеймит того глупца, Который не узнал любовь такою, Какая безупречно у творца, На небесах закрыта пеленою. Чтоб не посмела рабская рука Сквернить и трогать неба совершенство, Но девственная кисть уже близка, Чтобы познать святой любви блаженство.

О, ангел мой, к тебе я обращаюсь, Ведь ты хранитель мой, ты идол и судья На дне души беречь тебя стараюсь Ты злой спаситель мой, мне без тебя нельзя. И я сокрыть от всех тебя пытаюсь, А ты внутри меня, как мудрая змея Ты ядом лечишь и соблазном убиваешь Но путь к свободе ищешь ты не зря…

Любовь – это миф, это грустная сказка, Она для того, чтоб потешить себя. Но время не ждет, и подходит развязка - Иллюзий конец - я не верю в тебя. Любовь – это снег: серебристый, блестящий. Он ясен и чист, но приходит весна - Все тает, и вдруг от мечты уходящей Ты чувствуешь след, исчезающий зря.

Любовь, о ней написано и сказано не мало. Но гордость и гордыня – вот любви порок. И воли нет, ее уже давно не стало В тот миг, когда страстей нагрянул срок. Я все отдам тебе: сознанье, душу, тело, Но одного ты никогда не заберешь. Оно внутри, раскрылось, полетело Как будто бабочка летит на огонек И в сердце только боль, обида, отвращенье, Что не смогла себя я удержать Пред сладким плодом, райским искушеньем Но я вернусь, чтоб все свое забрать Забрать достоинство, оставленную гордость И силу мысли я верну опять Но многим ты оплатишь свою подлость Поверь, я не боюсь тебя терять

Загадочней предмета нет на свете Ограниченье кто придумал для людей? Попробуй разобраться в том ответе, Что нитью тонкою прошел в душе твоей. Оно бежит, как человек, течет, как реки Дает надежду, лечит и идет, И в то же время убивает человека. Невыносимых мыслей прибавляет и хлопот. Его совсем возможно не заметить, Забыть о нем - а можно вспоминать, Следить за ним днем, ночью, на рассвете, Из-за него ты можешь пострадать. Одно возможно за секунду испытать, Другого можно ждать годами. Возможно ждать, искать и потерять И утешать себя ненужными словами. Чем старше человек, тем меньше время, Которое дано нам чтобы жить, Но за год, за секунду, за мгновенье Как следует придется заплатить…

*** За что, Земля, ты мучаешь гнилое свое семя? Детей ты крики слушаешь – Не тянет это бремя? Зачем творишь с изъянами, В утробе разрушаешь, Как будто девка пьяная, Уродов порождаешь. Ты душу ангела в лохмотья одеваешь, Зачем творишь - потом на муки обрекаешь. Зачем ты крылья им под корень обрубаешь Непоправимому свершиться позволяешь! А я смотрела в эти чистые глаза, Еще не оскверненные изгнаньем - На камне вдруг покажется слеза Весь мир вокруг наполнится молчаньем. Ну как могла такое сделать ты?!!! Как ты могла младенца искалечить? Соцветие небесной красоты Могла червем болезни изувечить? Помолвив с жизнью их, в приданое дала Грехи отцов, ошибку их созданья. Последняя надежда в них жила Так никогда и не увидев созиданья

Секрет Прекрасный пол, немало ты воспет Поэтами, повесами, творцами… Но где же суть, в чем женщины секрет? Сокрыт он «Вероники волосами»? Быть может он в крови гетер младых, Которых незаконно очернили? Или в величии правительниц былых, Что власти в дар всю нежность приносили? А может героиня Куприна Его хранит до первого прочтенья? В любви все вены полные вина- Секрет скрывают бурные теченья. В Париже, в склепе Монфокон, Где вечный брак Горбун с цыганкой заключил Сокрыл он тайну в сердца бастион- Возлюбленную смертью обручил. Возможно, тайна пушкинской Татьяны Сродни секрету, что от глаз укрыт. За тот секрет над Девой Орлеана Епископ казнь свершил, но не был Он забыт… Секрет таков, что сердце каждой девы, Как философский камень ртуть преобразит. Греховна плоть - зато священно чрево - И в каждой есть Мария и Лилит…

Признанные. Они способны взглядом рушить судьбы И созидать, но глупость и разврат. «Прекрасные, Возвышенные люди!»,- Все обыватели друг другу говорят. Им мало самоотреченья, Им нужен страх, «любовь», восторг, Слепое ваше поклоненье Питает их души исток. То императоры, цари и генералы, Чиновники, священники, вожди… Которые все зло в себя вобрали. Ты кроме смерти ничего от них не жди. Духовной, мысленной, телесной, Такой, которая по вкусу больше им. Увидишь, как им будет интересно Разрушить все, что дорого другим. В них нет добра, свободы, чистоты Они насквозь пропитаны гниеньем В них нет ни капельки природной красоты Причина власти - славы вожделенье Их цель - чтоб им лизали ноги, стелились шелковым ковром, Чтоб им кричали вслед: «О Боги!» Они вас чувствуют нутром. Они как волки чувствуют больное, Что уж о слабом говорить. При виде их ты узнаешь родное? Позволил сам себе кумира сотворить.