В отчуждении времени, пространств моей природы… Я заблудилась в омуте несказанности фраз… Рука лишь водит мысли в сознании слепого года… И тщетно пытается, выразит их транс… Но слишком кратки эти иероглифы в чернилах… Душа, что трепетом покоиться на дне… Запуталась в сетях собственного мира… И мира, что так выгодно воображать судьбе… Я кану безвисти между ихними проводами… Пытаясь осознать, где мне - строка… И только фразы – я, усыпанная именами… Что так безмолвно кличут свой миг из далека… Строка мне … воображать, те грани, бездны… Воображать слепые отголоски мук… Красот незримых совершенства… Пока не изорву своих я рук… Мой воздух … строками усыпанный безмолвно… Как отраден, и как смертелен мне их лик… Пока не соткана из воска фраз моя картина… Не быть мне вольной… не зреть иных… Мне тишина дает мгновения звучанья… Я испиваю грань её до боли неземной… И лишь она дает мне звон трепета страданья… Пусть и дает напиться мне слезой… Как режут отголоски времени мне разум… Бросая в бе

В потерянных мирах, созвездиях, планетах… Я робость ядовитой страсти твоей ловлю… В недосказанных, и опрометчивых ответах… Огонь тишины, и признаний броню. Верность тоскливой скрипкой скована… Нет, потери больше красочны и страстны… Это как взор, брошенный в сторону… И найти тебя в омуте времени пусть сложно, но прекрасно. Ты – амулет мне, моего дыхания… И смерть мне отвратительна лишь тем, Что потеряю руку твою я в безднах «нового рождения»… Ведь ценна мне эта минута пламенных утех… И сыплются на сладкие от боли грезы… То, что когда-то были не воображены судьбой… На то облако дыхания, где покоятся признанные душой слезы… Где в млечном пути я изображаю моногамную любовь…

И вновь не все выражено, то, что я душою вижу… И вновь это лишь молекула всего… Какие ж шепоты красот я в сладкой боли слышу… Какие силуэты посещают мой забытый дом…

Как черновик… покритый плесенью, и временем прожжен… Лишь сырость от зениц уставших полок… За свой ветхий век так и не познал где ж его дом… Лишь шершавых рук и взоров колких… Как черновик… собравший горечи, крушения красоты… В свой ещё недописаный, нечеткий том… В одном бездумном, но постоянной фразе про свободы… И в постоянстве вопросительного « Кто я?» в нем … Чернила разных красок, пытаясь вобрать картину… Но слишком едкие, неправильны тоны этих фраз … И хаос, перечеркнутое, возрожденное,былое и отныне… Не могут дать открыть гармонии проповедный глаз… Бессилен том, он высосан строками, Он выжжен временем… и плесенью покрыт… Раскиданы страницы над безмолвными мостами… Над пропастью пустот и там где радость спит.

… Ты под пеленою снотворного безумия… … И я вижу эти до боли сладкие, гранатовые сны… … Как деготь рук в прикосновении со светилом… … Изображает узоры закатной аномальной мглы… … Как деготь твоих рук сжимает вольный ветер… … И превращает в пылинки воздуха, чтоб мне дышать… … И ломтик пыли упадет на скалы, никто не заметит… … Как я буду под эти созвучия бестомно сочинять… … Ты нежными запястьями сжимаешь вечные красоты… … И красками пурпурными одаришь неземные поля … … что бы я напилась слезами их воли… … Чтоб падала в восторге и в печали их огня… … Ты подхватываешь листья в серебре января… … И шипами сердца упадешь на их хрупкий стан… … Чтобы не топтали их больше ноги, и земля немая… … И дарила запах сырости, акварели сад. … Богиня сокрушения… Богиня смерти… Богиня стихий… … Как кафтан твой печалью прекрасен… … И на веках застывала сотканная пыль… … Только поцелуй её был мне пожизненно опасен.

… Я медленно сворачиваю на безграничный путь… … Тем самым взламывая суть гадостной системы… … Пусть далее расплескивают в жилы мира ртуть… … Пожайлусто, вы вскрыли ещё мне в детстве вены… … Но, только не упуская миг, его незримую свободу… … Когда судьба – призреница, желает свершить рабом… … Я ухожу, в тонкие и хрустальные узлы своей природы… … И только эту волю я могу оставить « днем»… … Когда под пеленою трепета я тщетности ловлю… … Но этот прах, он не даст мне силы и пищи… … Противник – я, банальность и фальши не терплю… … Была на склонах я,…но ранее… подчас как падала все ниже… … Теперь познала я … слепость этих грез… … Бои покоятся до одного несчастного момента… … Никто так и не будет ловить росу из слез… … Но я не ухожу от безграничного ответа.

… Нет отражения… в зеницах хрупкие стекла… … На ладони сыплются столь вольно… … Чужые покрывала … и выжженные окна… … Лишь прикоснутся,… не ощущаю боли… … И тело, словно шелк, гладью не реально… … В смятенье имени не вспомнить, не понять… … И только в омуте признания лишь грани… … Где мне ещё не суждено там спать… … Нет отражения,… в зеницах лопнули стекла… … Собрать во времени… мне не собрать… … Кошмаром обведены слепые окна… … Как тягостно сквозь пелену дышать…

Как прекрасен тот отблеск, цветов, порожденный мной… Как моногамный рисунок этих трепетных силуэтов… И я вступаю на лезвие с его безмолвной красотой… В желании испить его заветную планету. Но колко недосягаемы их эфемерные плащи… Боясь, что вновь испью их, и иссушу до праха… Пусть зная, что они так жизненно нужны… Пусть зная, что вновь их сотворю бессмертным знаком. Как прекрасен тот блеск, цветов, порожденный мной… Как в агонии я мучаюсь в их безмолвном упоенье… И порождая, испивая, наслаждаясь, превращаю их слезой… Лишь слезой в одном беспечном крохотном мгновенье…

… Послания. Головокружительные прозы в предвкушенье… … Отдать хоть часть мыслительного чувства в никуда… … Её необъяснимых тонкостей, и тайных кодов разрешенье… … И показать цветов лиловых горечи и сладости круга… … Пергаментов бесчисленные счеты,… разорванные от бессилия пальцы… … Пытаясь донести хоть одному тот мир, что скован фальшью… … Внося сокрытой лентой анаграмм подводных стразы… … И где-то вновь лелея трепет странной веры… … Что прикоснуться чьи- то теплые и в тот же час далекие глазницы… … К потерянному совершенству моих странствий… … И время опрокинет на слезы памяти достойные лица. … Послания. Головокружительные прозы в предвкушенье… … Последняя запятая воображена точкой. Отправленье. … Во фразах легких, но зашитых проницательным паденьем… … В желании познать желанное благословенье. … Но нет ответа.

… Достигнув грани земных картин… … Их вязких красок призрачного мира… … Пепел в легких… в глазах едкий дым… … Вот красоты твои, проповедная книга… … Опустошенный квартет неподвижен и нем… … Лишь беззащитность осени дает мне чернила… … И полуусохший трепет родных стен… … В ночном совершенстве, фантазии обронила… … Достигнув грани земных картин… … Из вязких красок призрачного мира… … Мой путник в этом омуте стоит один… … Вот только не в руках его там сила… … Высосала как из кувшина кисть твоя… … Души моей выжженный красотами орнамент… … Одарив лишь пеплом прогнившего дня… … Теперь твоя картина-сладость душ, … Моя картина же – подводный камень…

… Продрогшие глазницы от четкости реалий… … В безлюдном танце провожая день… … Пожрали дух, и прибавили знаний… … И желанная «даль» что во снах – лишь родней… … И узоры что прахом усеяны на окне терзаний… … стремлюсь зреть цвет – он мне дает портал… … Проникнуть в пелену заветных граней… … И вновь пленке жизни нанести «Удар»… … И анимацией цвета воспрянут… … И кровью вновь помечены шаги… … И имена на филигранной пленке канут… … В забытие пройденной окрашенной строки… … Продрогшие глазницы от четкости реалий… … В безлюдном танце отпуская тень… … В немыслимом потоке расставаний… … И в тщетности желанное узреть…

Олимп что в тайных дверях спрятан… Волшебными пальцами незримо рисуют… Картины всесилия и несбыточность дали… Печалью возвышенных гор души волнуют… Судорожные небосклоны в винах лиловых… В вечных объятиях, поисках новых… Красот … их призрачных оттенков… Сшивания узоры из ниток ветхих… Олимп что в тайных дверях спрятан… Никто не зреет эти бездны хмельные… Лишь одеяние, что Империю скрывает… В темнице изодранным бременем дыры…

Трепет …жгучий трепет…снов бездонных лабиринт… Боли в безднах, с запахом, лиловых кинжалов магнит… С фраз потерянных и едких… жизни потный глоток… Кто сегодня будет жертвой? - жизни пламенный урок… Круговорот падений в пальцах, сотканных изо льда… В омут отчуждения, изгоя, где я буду вновь пьяна… Знойным холодом, что поглотит последние узоры … И скоротит ближайшие гибели земные горы… Подниматься… поднимусь на несколько тщетных миль… Оглянусь,… но лишь выцветшая и потерянная быль… Протяну вновь пальцы,… но обожжет эфемерный ветер… Пройду в снах зыбких, вновь погибнув, пусть листва не верит… Запечатанные сердца в песке полуночного сияния воли… И вновь ощутив тот продавший стон и обреченные боли… Но в потоке прошедших кадров затеряюсь, поглощу мгновенье… И с воском на губах продам фальшивое благословенье… Вновь ощутив объятия в запястьях костляво – бледных… Деревья вновь заплачут в немом ужасе отпетом… Обман!

… Пронизывающие веки. Пурпурными зрачками. … Шелест замерзших картин в полуобмороке осени. … Пурпурный небосклон. Достав запястьями до дна. … Глянец попутчиков в маскараде фальшивого ответа. … Вдумчивый, и обреченный взгляд… смиренного побега… … Ледяные дома, трауром подвешенные камни… … В воздухе прожженная память прошедшего дня. … Я ловлю туман его наследия. Не отыскать мельчайшего тепла. … Ты со мной...

Цепи, терновые, обласканные болью… Познавшие силу, и слабости вкус… Омытые временем, чуждою кровью… Пролившихся из дня порочных уст… Крепки, пусть ветхи пониманьем… Шею, мою хрупкую в объятиях браня… Придавая ценность… в расставанье… не испитой волею, насущного дня… Кровь мою из боли сотканную глодая… Разума корни, и силу поедая… Стоны, в полуночных снах сжигая… Плетью роковой в желанье… Братья, что же миг мне не дадите… Осознать, хоть малость красоты… Но безжалостно сокрыл все окна ветер… А за ним… тлели ожерелья весны.

… Омут безмолвия… птицы затмения… … Пищу в ночи несут для меня… … Новое дыхание боли и фраз немых рождение… … Напиться … лишь напьюсь слезами я… … Время утаило облако истины безжалостной… … в звучаньях помощи и отчуждения глаз… … Теперь пробужденная в агонии, но яростной… … И слух мой режут провода колких фраз… … Эхо,… но лишь свой, же голос слышен… … Реки, бездны, что испиты были мной… … Злобные горы, и в отраженьях крыши… … Но не путь, что выбран был когда-то мной… … Крест, неся на вершины огненного ветра… … И позади меня одни лишь камни и снега, … И даль, что памятью прожженная безмерно… … Но нет, ни матери, не близких, не тебя… … И на ресницы выдоха падет хмельная осень… … И в беглом миге затеряюсь я в очаровании унынья… … прильну к давно сожженным детским грезам… … Эхо…, но миг так короток,… он сгнивший ломтик пыли… … И ветер мертвой влагой полон… … Прольет на усохшие веки росу хмельную… … Как ощущаю, в дне выцветшем - голод… … о, как бы мне смешать эту краску нагую… … С

Не изученным трепетом и горечью, Наслаждением не испитым, его великой гранью… Отрешением лишь соприкоснувшийся глоток, Что, ранее кем-то названым «Раем»… Его тонкий и мнимо ранимый силуэт… Что так беспомощно канет в дымке боли… Бессмертный странный отзвук полусонных век… Дарящий силу и мгновенную волю… Лик призрачного обмана горечи и сласти… Шепот твоих едких фраз в памяти осколками обвитый… Память каплями росы в твоих фантазиях опасна… Миг, подаренный тобой к векам клинком оббитый…

Каплями безмолвия обрушена моя желанная гармония… Подхватывая их … в агонии из грез сплетенных… Лелея жажду ощутить толчки незримой воли… Век сожженных облик столь голодный… Я к красотам нереальности протяну запястья… Сокрушу в бездонное паденье сладкий яд… В этих тонах боли минувшего я согреюсь страстью… В омуте далекого желания…

Ты где-то, … но только не со мной… В забвении дня из лживых строчек… Во снах безликих мчишься с пустотой… В холодных стенах, что рождают сладость ночью… Ты где-то, но только не со мной… В пространстве яви и фантазии голодной… Немое эхо лишь отражает облик твой… С дырявыми царапинами падкой воли… Ты где-то, но только не со мной… Лишь слышен такт палящего движенья… И то с бездонным ветром отреченья… И вновь накроет странной волной… В прикосновенье с незримою росой, Что на щеках души были незримы… И воском сотканный стонущий покой… Но не знать мне его… Ты где-то … но, увы, не со мной… Вновь ночь сокроет вечности глаза… И я тебя найду лишь в яде, сожженном мгновенье… В изорванных рисунках знойного сна… И впившись, обрету то наслажденье… Обрушившись шепотом на мертвое дно … Но фразы рассекаются в секундах… Шершавых одеял сокрытое тепло… Прольется нотами одиночества в струнах… В трепете, где я вольна, но так безвольна… В безликом ужасе реальности призренья… застывшие пальцы в немы

Пути – не больше чем пергамент… Судьба – не больше чем чернила… И воском выжженный души орнамент… Где картою помеченные дыры… Невольник – проказник грез безликих… Боец – смысл, что созданным самим же… Существованье – вопросительная книга… Гибель – ответ, что тайной выжжен…