Как хрупка и нежна в руках я у мира, С вкусом рябины, с запахом увядших роз, В твоем саду красоту бы хранила, Если б ты давал мне целительных слез. Но, увы, в грязь людскую меня посадили, Засушили грез славных мои лепестки, Мою душу на дно бездн навек обронили, Мысли знают лишь горе, сердце – поле тоски. Лишь в ночи я для звезд родных просыпаюсь, На закат я брежу красотой погибающих снов, Утомителен день – в его прутьях ломаюсь, А сей утренний свет - боль избитых оков. Как хрупка и нежна в руках я у мира, Как большое для меня слово « Жизнь» Друг мой ветер, колотит бесхребетную спину, Шепчут воды – « сталью становись!»

Холодный огонь на сожженных ресницах, Я чувствую дыхание этого зла, В желаниях – пусть мне все сниться, Где я вновь проснусь, не сгорев с ним дотла. Мне фанатична его тайная сила, И как ты рисовал восторги из пыли немой, Как медленно тебя эта мечта нелепо убила, И ты сохранил мечту на фотографии чужой. Вот только в моем сердце колокол изранил стены, Я пленница – впредь напиться правдой я хочу, Быть может, что бы осознать, что стало ценно, И от надежды что полюбит, умереть, где я лечу. Предчувствие сжигает мою душу, Что ты со мной – в смирении скрываясь, Что лживый воздух тебе нужен, И в тишине ночной ты её любишь, в звезды поднимаясь. Мне правду скажет лишь только ветер, Ведь он посланник фраз и пылких писем, Конечно, о том, что я догадалась – ты не заметил, Осталась на чужбине одинокой с мыслью. Уж воск катиться на руки от бремени признаний, Агония трепещет в желании – мечту твою разорвать, Ты тайно против, знаю, горечь этих расставаний, Но пальцы проткнуты в ртуть её целлу

Я звала её имя в спасении, Как ангел белокрылый она ко мне примчалась, К её губам я вознесла доверие, В бессмертных мольбах она умывалась. Я шла за ней тропою колкой и огненной, Ступая на боль грудью голой и раненой, Она обещала мне дать грез чашу полную, Она рисовала мне дом праведный. Я нашла тебя в пути одиночества, Ты о помощи кричал, от любви сгорая, Я не замечала знак того пророчества, Что сгорю с тобой, лишь того не зная. Я взяла тебя отрадно за руки, Я врала тебе о том, что я – « твоя», Близко я была, и слишком далеко ты, Я тайно желала, того забытого огня. Ты морозно обнимал меня за плечи, Я считала смерть минут наших снов, И как только наступал заветный вечер, Голос лжи будил фантазий крепкий дом. Я сгорала в пламени любви, ее больной одежде, Голосом своим ты защищал мой Храм, Лишь мечтал ты о другой, надежде, Фразами глотками лжи мою душу напивал. Я жила пока этот глоток в гортани льется, Я жила пока есть сокровенный голос, и душа, Пусть стекали слезы в это донце, П

Город снов, моих горьких снов и уставших странствий, Вновь обвитый в прах ночей, в огни агоний и фантазий, Для безумных – вольности желание и погода, Еле дышит, все молча, кричит в полуоткрытых окнах. Чтоб словить дыхание его смертельного послания.

Я потеряла ориентир. Так и не отыскав дороги. Вернулась вновь на полпути. Устали блуждать мои ноги. Страх горький меня ждет Вновь где-то упасть и погибнуть Никто меня в краю милом не ждет Меня ждет враг – день, где не крикнуть О помощи тщетно кому-то кричать Пройдут – лишь затопчут безмерно И горче всего там о чем- то мечтать Мечты и надежды – не верны. Я вновь возвращаюсь… в края своих льдов, Мне предначертано судьбою, Моей Памяти Дом, Мук моих Дом. Вновь еле дыша, проживу жизнь эту снова. Краски Города ( Город прошлого) Город снов, моих горьких снов и уставших странствий, Вновь обвитый в прах ночей, в огни агоний и фантазий, Для безумных – вольности желание и погода, Еле дышит, все молча, кричит в полуоткрытых окнах. Чтоб словить дыхание его смертельного послания.

Сладко - бренность дождя в грязевых потоках дорог, Ветер пробужденья остриями на неистекших слезах, Сегодня мое День Рожденье, какой уже год?! - Уж не дата, что подвластна мечтам. Мертвенность писем, молчанье гудков, Где ж друзья, что так клялись в почтенье? Буд- то не были вы, и опять все сном, Обрушит радости ожидавшее мгновенье. Может быть, и не было вовсе вас. Нашептал мне этот поздний час. Рядом ты … единственный живой, дорогой, И белые розы мне дарят наслажденье, Продолжая путь свой узкою тропой, Я все ж нужна тебе, ты помнишь, ты делишь – утешенье. Ушла та сказочность, увы, нам час не остановить, Ценить нас учит это - каждое мгновенье, Свой каждый день пусть ненавистно – но любить, В особенности редкий праздник – День Рожденье.

Детство завершается … так страшно. Так страшно оскудеть свои минуты в тишине, Ничто уже не будет в этой жизни краше, И искренняя радость умирает, когда ты повзрослел уже. Я знаю, что фиалки останутся с запахом лишь в прошлом, Что трава манящая лишь во снах теперь живет, Я потеряла то, что не дано мне было больше, Пытаюсь сохранить, но мертво уж, никто мне не вернет…

Тайный монолог. Зенит усыпан горечью … я знаю. Бокал надежд давно разбит, в забвении, Свою борьбу я проклинаю, За тщетность, в неизбежности падении… Бессильные глаза лишь выцветшие ядом Не зреют больше красок, хоть бредят по ночам, На межпутье с упавшею маской, Уставшие… ведь никогда не спят. Войну миров, кровные узы сознания, Проволокой затягивая вглубь, О вольности мечтают, только зря уже, Испивая ежедневной боли ртуть. Закрытое от сладости, лишь бредом пьяное, Мое сознание, тебе уж не понять, Подобно кофеину вялому, Лишь руки все в желанье боль унять. Границы есть, лишь в жизни, как в темнице, В самой себе границ уж нет, Я на межпутье, пора уж остановиться, Но как, же жить, что б бесцветно не истлеть? Я руки произвольно протягиваю к небу, Вновь заставляю ощущать запах синевы, Но не дает дойти… суровый, горький ветер, Я падаю в туман, на полпути. И ты пропал - твой голос еле слышен, Но часто уж изменен он, зол, Любовь украдкую закрывая в крышах, Пусть согревает этот ме

Сквозь туманный туннель, хаотичные воды, Я несу свой маленький лучик любви, Этот малый огонь разведет боли своды, Он позволит надежде в Ад этот прийти.

Я не сыщу ответ, что ждет меня за горизонтом, Прошлого, что словно камень на глазах, Фрагменты наполняют тело потом, Впредь в будущем мне пить вино из ран?. Как трепетно … весна зовет меня в свой омут, Казалось к дому, только он уж чужероден мне, И каждый раз я буду слышать боли грохот… пытаюсь погрузиться в явь, в желанном сне? Страх тайно душит… красоты погибают… Но судьба не милосердствует для тех, Такие как я – быстро «вымирают». В борьбе за красоту и желаний грех. Мне кажется, смирение наступит, Судьба научит привыкать и « просто жить», И больше не просить, что б было лучше… Разучит и тишину ночи любить. Увы.

Все в желании цветов. Кисть лежит на полотне. Но лишь серый с черным сном, Вдохновение на дне. Напои мою строку, День что высушен дотла, Я мгновенность берегу, Ранее её гнала. Чтоб узреть чудесный сон. Но лишь кадры драм – кино.

Первые капли росы – слез упали на землю, Сотканы с ощущений, воцарить вновь тепло, Вновь родить красоту, что глазам людским не верит, Принести в этот мир райский цвет и добро. Первые кали росы - слез упали на землю, Принесли среди мертвого холода пробужденье, Пусть мимолетно, и им лето не верит, Они оставили книгу - мой день рожденья.

Я бродила по сводам небесным, По Аду. Что бы только отыскать ответ, Познать, где мне найти в этом мире место, Ибо в каждых дверях я слышала « Нет!» Как я бы грезила получить благословенье, Спокойствие души пред бурей и тоской, Пред болью разума, и новым вдохновеньем, Чтоб каждой строчке был свой лист немой. Как я бы грезила познать добро и милость, Узреть того, кто будем мою душу охранять, Пока мой друг – суровая реальность, души немой невинность, Увы, устала я больше ждать.

Как жесток этот мир, как скушен он и мрачен, Как безжалостен он, лишь природа – болит, И на сердце печать – « Ничему я не значен!» Ведь моя здесь игра - « Выживай, и храни!» «Выживай» там, где сотни кинжалов во взглядах, Выживай, там, где страх и предательство, ложь, Маска мира из этой семантики правит, И слезами, увы, ты лишь ночь позовешь. Позовешь… не друзей, а врагов своих первых, Иль в забвении чужых фраз лишь сыскать, И никто не окликнет : «как тебе в этом омуте тленном?» Отдавать – вот удел, жизни нужно лишь отдавать. Остается хранить… то, что прожито было, То, что мы сквозь струю хаоса узреть не смогли, То, что было родным, дорогим – что теперь лишь уныло. В воспоминаниях и снах робких путь едва нашли.

Бегут минуты… не успев записать… Уж слишком тяжелы они под нами, Из чувств сплетенные – не развязать, Не остановить ориентир их странный. Меняется день, ночь за ним воцарит, Унесется навек луч заката больного, А человек он книга, что отпечаток хранит. Всего земного и неземного.

Не рядом… не близко… не в пути… Тот странник, что души моей хранитель, Я слышу дым сигарет во снах своих, Но, так и не познав где ж твоя обитель. Монотонность фраз моих во тьму, Лишь эхом красит то седое ожиданье, Увы, но в этой жизни тебя я точно не найду, Ведь ты не человек, ты – мгновенности приданье

Вновь опустившая голову, Дырявив пальцами мокрую бумагу, Вновь, как и там безбожно холодно, С запахом уставшего больного страха. Весна жестоко – милая в красном платье, Пожаром грязи даст напиться, безумьем, рисуя холодные запястья, Как впредь, заставит в тщетности молиться Вливая красочных томлений, В нервы – веточки, ломая вновь, Из сказочных мук в немые паденья, Рисуя на листьях красавицу боль.

Душа - из грез несбыточных сплетена... Что верным обликом сокрыта, рождена. Пьянящей болью тайно вскормлена... Чего -то ожидает, чему- то отдана. Сознание, же, как засохшие букеты, Овеяные пеплом времени и дня. Погасшие в невольности запрета... Испитые в мгновенье - гибель сна. Вновь пальцами, что тонки, слвоно иглы... Сыграют свой реквием для тех... Чьи грезы не сбыточными были.... Чьи слезы превратились в странный смех

Кому б отправить крылья фраз?... Что так безтомно плачут в безднах... Но тишины ранимый час... Мне шепчет что не быть ответу... С кем бы познать восторг, печаль?... Хоть капельку отдать своей планеты... Отдать кому...?, Но блекла грань. Ненужна я... немым рассветам.

"Война! "- мне шепчут эти стены... Глаза ругает лживый день... Надежда снов в них тайно меркнет... - Души радимая метель. Врагов седые голоса -в гортани... Невольно душат ... оставив мне... Ежедневность в шепотах встречая... В каких мой облик- только тень...