…Ох как она любила счастье, или понятие счастье, или просто ей так нравилось это слово….на самом деле она была просто наивна…нет далеко не глупа, скорее истинно наивна. Она никак не могла понять что так делать нельзя, а вот так просто нужно поступать, ибо этого требует общество. Да… она говорила, как и все мы когда-то говорим – мне насрать на то что подумают окружающие… у меня есть мои друзья - они меня знают и поймут, хотя на самом деле ей было насрать на человека, который хотел быть рядом с ней. Возможно когда-нибудь она и найдет такого человека, который будет не слишком умен да и не слишком глуп, не красив, да и не плох, уже не солдат, да и до генерала далеко, скорее всего поймет - Что это было и Что мешало…. а может нет, - хотя скорее всего загрустит и будет постоянно в эти моменты печалиться… а может весело и беспричинно смеяться, даже не смеяться, а кричать на весь мир, закинув назад свою светлую голову. Так было? … нет, будет?

Облака как стадо баранов пасется на небе. Солнце никак не может найти себе приют в таком безмерном пространстве. В воздухе стоит запах сырости. Смерч листьев взмыл в небо, как стая птиц, улетающих в южные, далекие страны. Небо разделилось на две части: светлую и темную, как на две враждующих страны – красных и черных. Птицы уже не так весело поют, как летом. На душе серо. Полузамерзшие комья грязи тут и там валяются в траве. Воздух сизый на Востоке, как сигаретный дым, окуривая каждое дерево, веточку, листок. В голове молниеносно пролетела мысль: «Уже осень». Осень 1990г.

Когда едешь по бескрайним просторам Сибири, то ощущаешь Величество и Силу Природы с одной стороны и ее беспомощность сопротивляться Человечеству с другой… Воздух сизый, местами с дымкой, небо нависло так низко, что кажется пригвоздит тебя к холодной земле и вдавит в осеннюю грязь. Все время очень хочется пить, и хотя пьешь много и часто, то все равно не напиваешься. Дефицит новых впечатлений, осадок старых – все время наводит мысли о смысле Жизни и Бытие человека. Нет, здесь не плохо и не тяжело, здесь необыкновенно близко приближаешься к Жизни и Смерти, с ее своеобразными Законами и Табу. Даже птицы летают низко, как-будто боясь подняться в небесную высь, чтобы ощутить эту Красоту и Вечность! Многочисленные реки и ручьи, озера и озерца простираются на огромных площадях этой суровой территории. Время течет размеренно, не давая поймать себя и сопоставить со своим ритмом и графиком жизни. Ха!

Возвращаемся домой, после 12-ти месячного плавания, глядя прослезившимися глазами в родной, дымкой окутанный горизонт, до боли знакомой Родины. Не надо делать паузу, куря желтыми от никотина пальцами и думая, что там ждет дома. Все время думая о плохом, надеемся на хорошее, выпивая дешевый виски в негритянском квартале за 3,5 $ , смотря на толстых, сальных мулаток, протирающих грязными тряпками столы. Возвращаемся к любимой девушке, полтора года назад давая себе слово никогда больше не смотреть в ее сторону. А затем страстно ее целуя в губы, думать о том какая странная эта штука – жизнь. Возвращаемся к наркотикам, после долголетнего перерыва и слезного обещания, стоя на коленях у потухающей матери и выцвевшей жены, думая о том, что все-таки это не так серьезно, как хотелось бы об этом думать. Возвращаемся к тонким, хищным пальцам, ловко вытягивающим серый кошелек в давке долго не подъезжавшего автобуса.

Конечно, теперь мне остается только смеяться им вслед, этим уходящем из жизни фигурам, каждая из которых внесла свою определенную роль в развитие тех или иных событий. Или загадочно улыбаться, пряча как ребенок свою улыбку, что все-таки так оно и получилось – чего желал и добивался, но оказалось что хотел вовсе не этого. Уже поезд давно ушел, а я сижу на чемоданах и сморкаюсь в белый платочек. Чешется нос и хочется смеяться. Пить нет смысла, так как мысли и так пьяные и разбегаются по разным направлениям, а мне их очень тяжело поставить а одну прямую линию, тело не болит и не ломит, спать тоже не хочется, к еде отвращение и вода давно уже стала теплой, как кипяченое молоко.

Я люблю вокзалы – эту суету и вечность, в которой царит свой мир. Приезжающие и уезжающие пассажиры, встречающие и провожающие, бичи, менты, грузчики, грязные проститутки, платные туалеты, запах горелого угля и грязи, поезда разных путей следования, попрошайки, множество разнообразных ларьков – все это Вокзал. Вокзалы бывают разные – большие и маленькие, чистые и грязные, очень грязные, бывают красивые, необыкновенные вокзалы, бывают примитивные и построенные на скорую руку.

Была зима, было лето, когда-то была весна, но сейчас уже осень и это не главное. Я стараюсь, хотя и старею, быть везде и всюду, успеть на несколько встреч, запланированных одна за другой спонтанно, стараюсь одновременно обнять друга и прильнуть к подруге, стараюсь успеть прожить, хотя это и не всегда получается правильно, а скорее, наоборот, с социальной точки зрения – аморально. Кто-то меня любит, кто-то ненавидит, кто-то терпит, а кто-то за меня переживает. Бывает смешно, бывает грустно, иногда легко, а чаще я растворяюсь на рассвете в утреннем тумане-мгле, как дым от крепких сигарет, окуривая каждое дерево, веточку, листочек. Иногда нужно напиться, иногда накуриться, кого-то хочется любить, кого-то е..ть, но и это не главное… Слепой обижен на жизнь, зрячий тоже на что-то обижен. Слепой обижен всю жизнь, а у зрячего объект обиды постоянно меняется. Его это бесит - начинается суета.