Оплывает на столе свеча И бормочет ласково ручей. Догорает ночь, уже ничья, Заалел рассвет, пока ничей. Первый звук на сцене бытия, Жизнью брошен щедро в тишину, Что невольно вздрагиваю я, Ощущая кожей новизну. Дрёму снимет это волшебство, Единенье плоти и души. Их с природой близкое родство Испугать напрасно не спешу. Пробужденье жизни ото сна, Чудный миг развилки всех дорог: Небо тёмно-синее без дна, Звёздной пылью сдобренный пирог. Перекличка птиц и шепот волн, В лёгком дуновенье ветерка. Пурпурный восход и солнца чёлн, Пусть ещё медлительный пока. Образы причудливых теней, Россыпи алмазно-чистых рос, От побегов солнечных лучей, С дивами туманных белых кос. Красотой наполнится душа… Для неё и в сердце место есть… Жизнь в мгновении чудно хороша… В этом миге жить, сочту за честь!

Искупала ночка звёзды в озере лесном. До бела их оттирала облаком-холстом. Месяц, стройный и красивый начищал наряд Пеленой подпоясался может звёздный сват? Запрягал он, в сани чинно тройку из комет. Пусть дорогу освещает их слепящий свет. Закружатся в хороводе Млечного пути И небесной этой свадьбы краше не найти! Облетят по белу свету много дивных мест. Путь далёкий и тернистый, в поисках невест. А под утро, зорька, кровью обагрит рассвет, Солнце, свадебным подарком явит чистый свет. Понесут лучи по небу радостную весть – Что достойная невеста во вселенной есть! 17.01.01 г.

А осень досыта наелась грусти. С печалью отрешённой смотрит в даль… Её обратно, в жизнь никто не пустит Не от того ль, ушедшего, так жаль? Жаль ей тепла и сытости богатой, Беспечных красок, пасмурных дождей И облаков, плывущих белой ватой, Куда-то вдаль, за стаей журавлей. Что ей осталось? Лишь воспоминанья, О празднике, чему названье – жизнь! Всё холоднее зимнее дыханье, Всё ощутимей призрачная близь. Из мест любимых стужею гонима, Она уходит листьями шурша… Щемящей грустью песни лебединой, На крыльях их, уносится душа. Я вместе с ними горечью объятый, Себя за годы «холода» виня, Печальной думой безнадёжно смятый… Прошу им в след: - Возьмите и меня… 16.12.02 г.

Не люблю свой возраст увядающий С горьковатым вкусом миндаля. Взгляд суровый вечности всезнающей Исподлобья смотрит на меня. Смотрит то с издевкой, то с иронией, То суровым холодом своим. Поминальной, траурной симфонией Исчезают дни мои как дым. А виной всему души прелюдия, Вдруг нашедшая в толпе свою. Посреди людского многолюдья Устремилась мотыльком к огню. Зная, что огонь совсем не милует Полетела смыслу вопреки. Ведь давно её уж жизнь насилует Не даёт спасательной руки. Вот и устремилась прямо в пламя, Чтобы отогреться, иль сгореть. Всю себя, калеча, рвя и раня, Но с желанием всё перетерпеть И с душой другой соединиться, И любовь в награду получить, Счастьем обоюдным насладиться Чтобы наконец-то вместе быть. С ней забыл свой возраст увядающий, Этот горький привкус миндаля. В райский сад попал благоухающий Не ищите на земле меня.

Озеро лесное! Озеро - глаза! Вод глядящих в вечность – чистая слеза. Сколько лиц имеет? Сколько перемен? В хороводе вечном, в дивной смене сцен. Зеркало, в безветрие – живопись картин. Облака, плывущие из его глубин. В дождь, как дрожь телесная – пузырей ожог Может связь небесная с сотнями дорог? Знаменем полотнища в ветреную стынь С белыми барашками волновая синь. Лица все прекрасные, только присмотрись! Заодно с природой – их душой коснись. Но одно запало, сердце бередит, Заставляет биться, по ночам щемит. Смена лета – осенью, золотые дни! Жаль, что быстротечны, ветрены они.

* * * * * В глазах огонь, в сердцах истома. Спешим в потоке быстрых лет, Испить из кубка жизни, рома – Вот нашей юности портрет. Мы жаждой чувственной пылаем, Над всем живым сияет свет, Так краток миг, об этом знаем – Вот нашей зрелости портрет. Тускнеют краски, меркнет свет, Всё реже взгляд улыбкой встречен И возраст сединой отмечен – Вот нашей старости портрет. * * * * * С годами померкнут сравненья. Великое станет мало. В жизни должны быть скругленья. Прямые углы тяжело! * * * * * Годы! Годы!

Россия держится на страхе, А армия её вдвойне! Я б памятник поставил плахе, Она всегда в большой цене. Чем жизнь становится приличней, Достаток наш приличней чем, Тем в армии всё горемычней, Тем неприкаяннее всем. Всё время нас везде пугают, То супостатом, то рублём, Там на «верху» конечно знают, Что страх надёжный телу дом. Чем больше нас шурупом крутят, Чем больше «вбалчивают» нас, Тем меньше правоведы «мутят», Тем твёрже командирский глас. И нет беды, что незаконно, Закон как дышло, довернут. Единовластие – бездонно! В нем, правда, пряник ложь как кнут. А если нас чуть укачало, Для тела армии, мы тля Начнём всю службу мы сначала, Начнём по «новой» и с нуля. Ведь все в обмане, сплошь и рядом Надуть пытаемся «отца» И потому суровым взглядом, Горит овал его лица. В том нет корысти, всё во благо, С грустинкой старческой в глазах, Он всех лишает права шага, Вселяя в наши души страх. К чему пустые убежденья? В них смысла нет, берётся «кнут» И ну нас драть с остервененьем, Чтоб не

116. Подберите ноги, а то весь строй хромает. 117. Женщина в армии, это «тихий» ужас. 118. И Боги на горшках «обжигались». 119. Доложите мне устройство работы дизельного агрегата. 120. 121. Для вас что, служба бочкой мёда оказалась? Я её в ложку дёгтя окуну! 122. Стой там, иди сюда. 124. Эй, Вы трое!? Оба ко мне. 125. Кашей Машу не «испортишь». 126. Гены пальцем не задавишь… 127. «Это что уже стон, у нас песней зовётся!?» 128. Воруют всё, что лежит (даже если неплохо). 129. Служил не за «страх», а за его отсутствие, но за деньги. 130. 131 132 133. Пора относиться к нашим ветеранам с терпимостью и трепетным страданием. 134. Шаго-о-ом - Бегом марш!!! Немного из курсантской жизни: 135. И курсанты, и девушки отдают одно и тоже… 136. Если всё будет нормально, значит, будем нормально… 137. Ручки сделаны, но они ещё не готовы. 138. Я говорю Вам своим смыслом. 139. Я Вас окуну холодной водой, Вы надолго намокните! 140.

Я не забыт! Но я – ничей… Скупая тщетность ожиданья… Моя бессонница ночей, Зовёт на встречу со страданьем. Грусть нестерпима, боль – привычна, Подобно зверю память рыщет, Души скитанья необычны, Свою, родную, где-то ищет. Любовь, наполненная сном, Мечтой несбыточной о сказке, Ко мне вернулась только злом, Расплатой щедрой мести в маске: Судьбы завистной колдовство, Интриг никчемное коварство, Беды немое торжество, Своё, в душе, воздвигли царство. Она замёрзла - не согреть… Она изъедена презреньем… В аду, готовая сгореть, Томясь дарованным терпеньем. В котором, зримо, смысла нет… Но то, от Господа награда! Оно несёт надежды свет, Оно, от Вечности преграда!

Принципов своих я не нарушу И себя ни в чём не пощажу, Словом искалеченную душу На алтарь забвенья полажу. Пусть лежит и корчится от боли, За свои несметные грехи... Доиграв назначенные роли, Дописав последние стихи.

В сорок – волк, В пятьдесят – овца... В шестьдесят – шелк, Страх Конца... Кто я в ней: Хвороста пучок, Мыслей свей, Гриб сморчок? Нет - Человек!!! И потому – Живу!!!

Здравствуй Родина – Белая Русь! Здравствуй старая, милая хата! Я душою к тебе прикоснусь Ты, божественной силой богата. Здесь родился, учился и рос, Здесь любовь свою первую встретил. На скамье, целовался взасос, Поджидая зарю на рассвете. Первый раз понял, что не любим. Первый раз боль глаза застилала. Но, наверное, Богом храним Сердце выжило, радость познало. С этих мест уходил далеко. С этих мест начиналась дорога. Жить казалось, так будет легко, Счастье сыпалось прямо из рога. А потом, вдруг река понесла. А потом, дни менялись годами Дочь родилась и быстро росла, Сын лучом засиял между нами. Мы домой возвращались не раз. Мы домой приезжали, как дети. И запомнился нам, каждый час Ничего нет дороже на свете. Пусть виски серебрит седина. Пусть душа слоем пыли покрыта. Память горем ничтожна мала, Счастьем, радостью больше омыта. Жизнь проходит своей чередой. Жизнь проносится быстрою птицей. Милый край! Ты повсюду со мной! Милый дом по ночам часто снится.

Пахнет яблоком и мятой… Видно «Спас» стучится в дверь. Запестрит село нарядом Свадеб красочных теперь. Загудит многоголосьем Песен радужная смесь И спадёт тугим «колосьем», Вся девическая спесь. Шум и гам царят повсюду: «Сваты едут выкупать!» Набежит честного люда С первых глаз всё увидать. Ну, а сваты, с прибауткой Торг ведут – всему расчёт, Где угрозой, а где шуткой Им за то, большой почёт. И сойдясь в цене «товара» Разговорам всем конец… Молодых отправят с жаром От стола, да под венец. А потом, веселье миром До утра пойдёт кипеть, Под закусочку, да пиром, Будут пить и будут петь. Молодых в цвета вгоняя, Что за свадьба без украс? С днём прекрасным поздравляя Их поднимут много раз. Горько! Горько!

Совесть каверзная штука… Совесть – рана, совесть – червь! За дела и мысли мука, И в ответе каждый нерв. Гложет, пилит, рвёт на части, Справедливый суд вершит. Вся колода черной масти, Словно веером лежит. Где лишь ты за всё в ответе, Оправданья-миражи, Попадают словно в сети Выправляя виражи. В ночь, с бессонными глазами. В день, с измученной душой. Разговоры с небесами, Ниспослали чтоб покой… 12.03.08 г.

Разведу тоску печалью, Жажду грустью утолю. В душу глянуло мне далью, Я, за всё, простить молю. За не смелость всех движений, Боязливость губ и рук, Пытку тысячей сомнений, Учащённый сердца стук. Сладость с болью вперемешку: Взгляд-пожар и взгляд-озноб. Нашу жизненную спешку, Щёк горящих, влажный лоб. Не успели! Не сказали! Не сумели! Не смогли! С комом в горле в поезд сели, Жизнь – в угли! Грусть с тоской перемешаю. Эту смесь допью до дна. Верю! Видел! Точно знаю! Есть прекрасная Она!

А на Севере – дальнем Севере, Лето краткое вновь волнуется… Сопки в ягельном тумане, А внизу на первом плане, Водной гладью простор любуется. А на Севере – дальнем Севере, Солнце белкою в небе мечется… И в порту большие краны, Выгружают трюмы-раны, Корабли от ушибов лечатся. А на Севере – дольнем Севере, Осень в золоте дней купается… Но пройдёт одно мгновенье, Это чудное творенье, В наготе обезжизненной мается. А на Севере – дальнем Севере, Дни осенние свечкой сгорают… Птиц летящих караваны, Оставляют в душах раны И в сердца, наши, грусть вселяют. А на Севере – дальнем Севере, Ночь Полярная царственно всходит… Блеск сияния разливов, Звёзды крупные, как сливы, Над Землёй хороводы водят. А на Севере – дальнем Севере, В снег просторы зима скрывает… И морозной лапой-шпорой, На расправу очень скорой, Маски спеси с людей сбивает. А на Севере – дальнем Севере, Жизнь с весной снова в дверь стучится… Заблудившейся метелью, Звонкой музыкой капели, От которых совсем не спится. А на Севере

Свеял вечер синекрылый В небо, сотни звёзд. Перед ними месяц стылый, Стелет Млечный мост. Стелет молча, терпеливо, Бледный свет с небес, Освещает сиротливо Тихо спящий лес. Тихо спящие просторы, Тусклый блеск воды. Где туманы, словно воры, Путают следы. Путают неслышно, споро, Быстро ткут холсты. Ничего не видно скоро, Только шум воды. Только шорохи живого, Кто не спит пока… В ожидании иного - Думы вьёт река. Думы песней переливов С перекатных вод, Среди каменных разливов В тиховодный брод. В тиховодные заторы, В мир покоя, сна, Опускаются просторы Звёздного сукна. 25.10.02 г.

Порозовело небо. Вспыхнули просторы. Лаская сопок пышные бока, Лучи светила движутся, как воры, Скользя неслышно, щупая века. Всё вспыхнуло малиновым рассветом И плавно растворяясь в золотом, Явилось солнце, первородным светом! В восторге жизни - нежном и немом! 16.01.03 г.

В ночной дали, запели лебеди, Привет с небес. Стена за мной, стена и спереди, Стальной навес. Сюда попал, волчонком брошенным, Из той войны. От пули снайпера подкошенный, Чужой страны. Яма…! Волчая яма! Мой дом… Мама… Милая мама, Я в нём! О, как же хочется завыть, По-волчьи, с грустью. Тоскливым воем душу слить, Пусть рвётся к устью. Но в устье том, звёзд небосвод, Луна скупая… Глядит бельмом… Кровавый рот, Слезу глотает. Мулла запел: «Аллах Акбар…», Пора к молитве… Мы их рабы, мы их товар, В «священной» битве. Господь единый, дай мне силы Уйти в туман И уведи от злой могилы, В свой рай-обман.

Подводная лодка, ляжет на курс. С гордым названием города Курск. От глаз посторонних, скользя в глубину Кормою, сбивая с волн седину. Но что-то случилось. И что-то не так. Корабль накренился и канул во мрак. Напрасно радисты взывали во тьму, Сигнал, посылая, блуждали по дну. Белое облако – чья-то душа? В даль уплывает, за жизнью спеша. Белое облако! Под небом большим От горя людского, вдруг стало седым. Что было там, нам живым не понять! Тот, кто был цел, не желал умирать! Холод смертельный, сдавливал грудь. Воздух кончался, хотелось уснуть… И с глубины, как церковный набат СОС душу рвал: Помоги же нам брат… Помощь пришла но, увы, как всегда, Слишком бездарна, ничтожно мала. Белое облако.