Сухая глина крошится в руках. Она скорбит. Погибло изваяние! В глазах слезами застывает страх И горечь от нелепого деяния. А на окне пульсирует свеча. И сердца стук озвучивает пламя. Пощёчина! Вторая! Сгоряча! - «Осколки забери себе! На память». И прижимая к сердцу «черепки», Завернутые в грязную тряпицу Она бежит, желанью вопреки – Не смея, не на миг, остановиться! Щека клеймом заслуженным горит (Она уже не ищет оправданий). Их близость – ни о чём не говорит! И только грубость, слишком больно, ранит. Разбита статуэтка! Грех большой! Быть может это сон? Пора проснуться! Но к сожаленью в этот дом чужой Она не сможет никогда вернуться!

Белым! Он кажется белым — Небесный свод. Это все облака! Мольберты Наоборот Перевернуло ветром. И синий цвет, Пятнами, незаметно, Сошел на нет. Глаз отвести от неба Не в силах я. Замерло и ослепло Движенье дня. Все мои мысли, чувства, Исчезли вмиг. И показался грустным Гагары крик, Что побудил очнуться Меня и стих.

Я чувствую рождение весны, Когда ветров февральских завыванье Доводит до глубокого отчаянья, Когда в глазах рябит от белизны. И во дворе замерзшая скамья К сугробу прижимается убого И стерты очертания дороги. И нервное дрожанье воробья Сидящего на краешке балкона Передаётся мне по проводам Со всех сторон нетопленого дома. Я чувствую рождение весны По запаху, что еле уловимо Щекочет нос и пролетает мимо.

Спой мне песню без слов, посмотри на раздетую осень! Ты увидишь последний, не упавший на землю листок. Он один, как и ты, только помощи вряд ли попросит, Спорит с небом дождливым, продлевая свой жизненный срок. Запоздалое эхо отдаленно в горах раздается. Месяц светит устало, освещая небесную высь. Заколдованный месяц с золотой тишиной расстается, Две плакучие ивы у безродной реки обнялись. Незаметно, как сон растворяется ночь у камина, Звезды гаснут, как свечи, не оставив на небе следа. За окном, неизбежная, та же живая картина. И другой, к сожаленью не увидеть уже никогда.

Я слышу дождь: настойчиво и четко, Как на машинке пишущей стучит По нашей крыше. Огонек свечи Мигает под неровную чечетку. Порывы ветра гаснут о стекло. Оконной рамы скрип и дребезжанье, Напоминая нудное жужжанье Огромных мух, на время увлекло… Свеча вот-вот погаснет. Несомненно Закончив с темнотою диалог. Не ты ли, Боже этот свет извлек, Чтоб мне уснуть под шум дождя мгновенно?

Я проснулась от чувства тревоги Непонятной, неведомой прежде. Я одна. На пустынной дороге. В обветшалой, колючей одежде. Обвивают неистово ноги Придорожные, горькие травы, Словно змеи - безмолвия боги, Изнывающие от отравы. Полнолуние. В небо ночное, Как жемчужины вкраплены звезды. Мне они не внушают покоя. Я от их безразличия мерзну! Это сон! Так откуда же холод!? Я как будто во мрак окунулась! ОДИНОЧЕСТВО – это лишь повод, Чтоб однажды я все же проснулась!

Счастье! Как могло оно разбиться? Собранное мною по крупицам, Сшитое иглой из ожиданий, Сотканное горечью страданий, Бережно хранимое годами, Вскормленное щедрыми дарами… Счастье – мимолетное мгновенье! Будь со мной! По щучьему веленью!

Плод моего воображения В огромном зеркале повис, Где отмирают отражения Чешуйками слетая вниз. Что идол? Мне ли поклонения Не чужда пламенная страсть? Но Идол – то же вдохновение! Пред ним и на колени пасть Не грех! И гордость разольется Рекой покорности, когда Кому – то Муза улыбнется Или прошепчет тихо – «Да!» А если нет? Подобно пытке, Придет ненастная пора. И будут тщетны все попытки И тусклы росчерки пера.

Трудно мне без тебя, родная! Ходит горе за мной по следу. Вот уже седина видна. Я… Я приеду к тебе! Приеду Чтоб уткнуться в твои колени И заплакать навзрыд, как прежде, Чтоб ты нежной руки давленьем Не дала умереть надежде. Ту, увидев, что всех дороже И внимательных глаз усталость… Я из глаз своих выжму дрожью Слезы счастья, чтоб не закралась Даже малая тень сомненья, Что я счастлива и беспечна! Я актриса, но лгать уменье Пред тобой исчезает вечно! (Жизни ПУСТЬ не выходит гамма! Болью мир мой ПУСТЬ обесточен!) Ты гордись мною, слышишь, Мама!!! Для тебя это важно! ОЧЕНЬ!!!

Твой дом наполнен мотыльками. В который раз любуюсь я На них дыханье затая. Горит свеча. Зовет и манит. Иль отражение свечи, Во множестве зеркал и окон, Парализует ненароком. И сердце молотом стучит. И горьким запахом квартиры Насытившись, как молоком Ребенок. Ты забудь о том, Что скоро призраком застынут В зеркальном омуте: свеча, С волнистым шлейфом парафина, Листы бумаги, так невинно Разбросанные сгоряча.

Стихает дня назойливый хорал. И постепенно влага проникает В горячий воздух. Солнце отдыхает, В реке, купая огненный овал. Прохлада, отступая от воды, Росой тягучей в травах застывает. Ещё совсем немного, день растает. И темень заметет его следы.

Внезапный дождь, такой как Ты! Такой… Колючий! Он тоже мысли и мечты Сбивает в кучу! Но для него, что я, что куст, Дрожащий где-то Безлики! Одинок и пуст Он льет по свету. И оставляет за собой Следы-мгновенья, Где тают в бездне голубой Все отраженья… Я, чтоб укрыться от дождя – Закрою окна. А как укрыться от Тебя? Я молча мокну.

Бездумно на бумаге карандаш Вычерчивает странные мотивы. Кирпичный дом, пятнадцатый этаж И плача, крика, смеха переливы. Скрип двери, дребезжание стекла, Горячий воздух мутный и тяжелый, Что привкус сырости, не меда, на устах. Напротив взгляд любимой отрешенный. В порыве гнева скомканы листы. Изорваны на тысячи комочков. И словно снег, с безумной высоты Летят не мной расставленные точки. Стемнело, словно выключили свет. Дневная суета росой осела. В предчувствии каких-то новых бед Слепая ночь надрывно зазвенела.