Под синею гладью небес, Где солнце щекочет траву, Стоит заколдованный лес, Незнавший людскую молву. Растут здесь дубы вековые, Хрустальные реки текут, На склонах цветы полевые Своим ароматом влекут. Здесь птицы играют весною, По зарослям скачет табун. А в темном бору за рекою Живет одинокий колдун. Но люди по лесу не ходят, А все, кто был посмелей, Приют свой последний находят Под тенью корявых елей. Никто не погибнул, конечно, Все стали только мудрей. В бору за рекою неспешно Колдун превращал их в зверей. Все жили спокойно и дружно, С клыками, когтями и без. Им думать о счастье не нужно, Им счастьем становится лес... Но время, как резвый скакун, Не знает преград и покой. Погиб одинокий колдун В темном бору за рекой. И вот престарелый охотник, Незнавший на свете чудес, Примяв пожелтевший болотник, Зашел в заколдованный лес. Взлетают испуганно птицы, Дрожат у осины листы, И рыжее тело лисицы Подбитое пало в кусты. Охотник лису поднимает, С улыбкой уходит он прочь. Он правды, к

Прогнившей подошвой я в землю уперся И молча стою на скрещеньи дорог, А облачный край синевой распростерся, Как на пол упавший черничный пирог. Звездой путеводной меня не назвали, Но все-таки службу исправно несу, И сотни людей от меня узнавали, Где солнце таиться в дремучем лесу. Мы вместе с мечтателем сказку искали, С паломником вместе я к Богу иду. У ног моих вора на смерть обрекали, И нищий скончался в безумном бреду. Для каждого путника тропка найдется, И каждый с дороги может свернуть. Вести вас по жизни мне долго придется, А кто мне укажет на собственный путь?..

На стекле узоры начертал мороз, По стальной тропинке мчится паровоз. В атмосфере чистой заклубился дым, Был я одиноким, был я нелюдим. Во дворе закашлялся грязно-серый пес, Яблочного меда ты с собой принес. На полях со звоном скачут воробьи, Мне спокойной жизни больше не найти. Одиноко шепчутся вьюга и луна, Нам на этом свете молодость дана. Отшли уж яблоки, облетел их цвет, В молодость преклонную постучал рассвет...

Не гони ты меня хворостиной, Не бросай мне проклятия в след, Ведь река заросла болотиной, И не нужно держать мне обет. Я готов был испить неудачу, И удачу за жабры схватить. Но отбила плечо мне отдача, И тебя мне уже не простить. Я ночами на вешние воды Из бумаги спускал корабли. Раскололи мы чашу свободы, Ну а склеить уже не могли. Ты приют одиноких мечтаний, Ты оплот городской нищеты. Для тебя - миллионы страданий, А в ответ, лишь глоток пустоты. Для чего мы с тобою расстались? Для чего я душою томлюсь? Мы когда-то с тобой обвенчались, Моя сладостно-горькая Русь.

Ветер листьями в карты играет, Старый дуб одиноко хрипит. И над рощью ворон летает, Как сбежавший на волю бандит. Мы с тобою у речки сидели, Когда солнце костлявой рукой, Пыль стирала с задумчивой ели, Подперевшись корявой клюкой. Когда водная гладь отражала Облаков молочную пену, Ты под теплою шалью дрожала, Так бездарно скрывая измену. Ты не знала, что в спаханном поле Твою душу от гнили спасал. Ты монархом была на престоле, Но теперь ты смиренный вассал. Я росой с придорожной полыни Боль утраты хотел окропить. Все равно, что в горячей пустыне Кружку свежести жадно испить. Я простил тебе юные срывы, Свою душу храня в темноте. Успокоились ветра порывы На твоей могильной плите...

По мраморному полу волочилась Льняная тога с красною каймой. И к празднику олива облачилась Вновь распустившейся листвой. Я шел на трон победным шагом, И взгляд мой гордостью пылал. А караул под римским флагом Мне почесть сидя отдавал. Я много лет провел в походах, Где были страны, там угли. И много раз в соленых водах Топил чужие корабли. Знавал я много женской страсти И много горестных утрат... И вот стаю на пике власти И четко слышу: Цезарю vivat... Быть Цезарем прекрасно! Каждый знает, Пусть даже утром сны умрут. И все-таки меня всегда терзает Одна лишь фраза: "Ты тоже, Брут..."

Уходил солдат на службу, Провожали все селом. "Не забудь мужскую дружбу, Не забудь и о былом. Ты России - верный воин От макушки и до стоп, Лучшей доли ты достоин" - Причитал селенский поп. Проводили, захмелели, Плачет старенькая меть... "Что покойника отпели? Рано люди горевать. Он несет благое дело, Вы возрадуйтесь во век, Еще солнышко не село" - Молвил мудрый человек. Пролетают быстротечно День, неделя, месяц, три... А страна живет беспечно, Только в окна посмотри. Как голодная волчица Пробирается в сарай, Темень стала волочиться В некогда спокойный край. Грабят, жгут и убивают Обездоленный народ. Все солдата призывают: "Слышишь, родина зовет!" И живет единым целым Вся народная страна, А солдаты под прицелом Гибнут с криками: "Ура!" И под струями рассвета Травы кровью пропитались, Не одев бронежилета На врага они бросались. Что, Отчизна дорогая, Пей ты кровь своих детей. От Литвы и до Китая Слышны крики матерей. Ты, страна, не можешь боле Свои косы заплетать, Потому ч

Ты славы не жаждал. Что ты! Осознал та все раньше меня. Ты в душе заполняя пустоты, Уберечь нас хотел от огня. Я стираю из памяти грёзы, Заполняя места их вином. Одинокую песню берёзы Пропою я себе перед сном. Отгрызу себе лапу. И вот! Я как новый костюм отутюжен... Мимо ходит голодный народ, Но ему я нисколько не нужен. Ты был прав - эти годы минули, Унесла их печальная вьюга. Меня в прорубь лицом окунули, Как гулявшего в жизни супруга. Ты славы не жаждал. Что ты! Ты сбежал, как холодный прибой. Я в душе заполняю пустоты И давно говорю сам с собой...

Сяду вечером я у окна, Посмотрю сквозь резные узоры. Мне судьба на ладони видна, Как видны полевые просторы. Вот река, изогнувшись в дугу, Волочит свои мутные воды. Я, признаться, уже не могу Изменить уходящие годы. Простынями пустые поля Накрывают остывшее ложе. Обгоревшую жизнь мотыля Мне напомнят узоры на коже. Окружает чернеющий лес Одиноко белеющий храм. Так когда-то на коже порез Превратился в уродливый шрам. Мы, как дым, вылетаем в трубу, Безвозвратно паря над лесами. Мы не можем влиять на судьбу, Но пути выбираем мы сами.

Я на елке повис вверх ногами, Посмотрите же: я - обормот! Вы не знали, как больно стихами Разрезать себе теплый живот...

По пыльной дороге ступая, Шел рыцарь в туманную даль. Под утреннем солнцем сверкая, Гремела тяжелая сталь. Он шел из теплого дома В залитые горем края. И тихо шуршала солома Во рту боевого коня. Не мог он на ложе томиться, Ведь храбрость не знает границ! Ему бы с драконом сразиться, Блистать во взглядах девиц. И вот у подножья вулкана Находит он сотни костей. Все гибли от рук великана - Вот так он встречает гостей. Но кровь в его жилах не встанет - Отвага льется ключом. Он славу в сраженьи достанет, Убив великана мечом. В степи под полуденном зноем Сошлись две стихии в бою. И каждый с отчаенным воем Отстаивал правду свою. Три дня и три ночи минуло, И нет у соперников сил. И все же надежда блеснула Тому, кто доспехи носил. Отчаянно-сильным ударом Низверг он чудовище в ад... Вот грудь пылает пожаром От сотен добытых наград. Он стал в ту эпоху героем, Блистает во взглядах девиц. Пусть годы проносятся роем, Но храбрость не знает границ!.. Мечта в этом мире - надежда, А, может,

Я на музу одену ошейник Вдохновенье ковром растелю. И на грудь колючий репейник Вместо ордена я приколю. Свет луны вплету в паутину, Из соломы построю дворец, Во Вселенной найду середину Под биение сотен сердец. Я дорогу в клубок замотаю, Реку выпью в единый глоток. Нашу жизнь, словно книгу листаю И читаю ее между строк. Быстротечно года пролетели, В нашей книге - последний листок... Из посмертного платья метели Смастерю я лавровый венок.

По холмистым просторам Эллады Тихим старцем крадется рассвет. Не нужны им людские награды - Их на свете самих уже нет. Их учили сражаться без страха, Их учили держаться в строю. Заалеет персидская плаха - Не бывает пощады в бою. Прикрываясь измятым гоплоном, Они дружно шагали вперед. Неподвластные чуждым законам - Это был величайший народ. Развивались под сухостью ветра Ровно триста кровавых плащей. Не отдавшие правды ни метра В ту эпоху бесправных вещей. Накалялася бронза устало, Сотни копий, торчавшие в ряд. Им бежать от врага не пристало - Им по нраву смертельный наряд. Пронесли они знамя свободы, Унося свои жизни в Аид. И веками слагалися оды, А героям их был Леонид. И давно уж прошли эти годы, Но живет величайший народ. И под знаменем вечной свободы Они дружно шагают вперед... И пускай я не с гречиским носом, На щеках от мороза румянец, Меня совесть не гложет вопросом - Я свободный российский спартанец.

На брегу пересохшей реки Коротал свои годы рыбак. Он держал в руке сапоги И курил едко-желтый табак. Ведь когда-то журчала вода И скакал по волнам ветерок. Поседела давно борода И забился в ней грязный песок. Отчего мы так сладостно воем, Наполняясь хрустальной росой? Пол Земли мы дождями покроем, Придушенные длинной косой. Не страшны нам коварные зимы - Все равно мы растаем весной. Облака будут вечно гонимы, Нарушая небесный покой. Бесконечная жизнь у реки, Даже если ее больше нет. На брегу, истоптав сапоги, Под дождем умирал старый дед.

Не моя Юлии Радионовой. По бездыханным улицам ночи Ты походкой лисицы идешь. Посмотри в мои ясные очи - Одиночества в них не найдешь. Мы не будем с тобой на рассвете Обниматься до боли в груди. Не с тобой я помчуся в карете - Наши гонки уже позади. Твои кудри не смогут завиться, Задушив мою гордость и стыд. За тебя мне не надо молиться И смеяться, и плакать на взрыд. Мне не ждать тебя лютой зимою У холодного света окна. Ты могла быть, конечно, со мною, Но сейчас ты гуляешь одна. Не молюсь за тебя перед Богом, Но скажу, ничего не тая: "Бесподобна ты в облике строгом, Но спасибо, что ты не моя."

Я душе своей вырву язык И глаза я ей выколю тоже. Я простой деревенский мужик, На тебя я совсем непохожий. Алюминевый снег под ногами Заскрипит, словно старый сапог. По Земле мы бродили веками, Но тебя я увидеть не мог. Не дано мне познать в этом мире Рифмоплетства великий вопрос. Я купаюсь в бездыханной лире, Я всего лишь зари кровосос. Но тянусь я кривыми руками К лучезарности строчек твоих. Ты сковала своими стихами Нержевеюще-солнечный Стих.

Вдохновенье придет неоткуда И прольется весенним дождем. Я - предатель, я гнустный Иуда, Я зарежу свой разум мечем. И пускай в этом мире безбрежном Я не буду тебя обнимать. Может, ты воспылаешь надеждой На костях моих пировать. Ты свободна всегда. Но отныне, Ты свободна будешь вдвойне. Потому что в горячей пустыне Я умру в лихорадочном сне. Ты прости мне мое вдохновенье, Ты прости, что задумал я вновь, Завершить мировое творенье, Погубив между нами любовь.

Под лазурным небом гуляя, Я жизни цветок обнимал. И ветер листвою играя, Мне грустный мотив нашептал. Мы одни в этом мире безбрежном Разделяем небесный простор. Мы полны вековою надеждой Долететь до заснеженных гор. И душа под луною сверкая, Мне подарит частицу тепла. Я скажу, тебя обнимая: Моя злоба сгорела до тла. И неважно, что это мгновенье Вдруг растает крупицею льда. Ты мое... ты мое вдохновенье, И так будет, конечно, всегда.

Мы веселились, пятками сверкая, Под пеленой весеннего дождя. И ураганы, тучи разгоняя, Дарили Солнце следущего дня. Мы были каплями в просторых океана, Теперь мы океаны в облике Земли. Две трети суши вовсе без обмана, Занять когда-то мы могли... Лишь одиночество; холодный ветер с моря, Да крошки льда на залитом стекле. Вот все, что дарит сладостное горе, Шурша подолом в вечной тишине. 10.02.2003