Все думали, я умер, а я спал. Спал глубоко, за годы отсыпался. Я просто сильно подустал, Прилег, заснул и мертвым оказался. Хотел сказать – не плачьте, я проснусь, Но положили меня на пол, Собрались люди, и истерика, и грусть, И вот я на столе гол и оплакан. Молоденький мальчишка пилит грудь, И режет горло скальпелем железным, Все вынимает – я хочу ему моргнуть, Кивнуть, сказать, что это бесполезно. Я жив. Я просто сплю. Зачем же все Бросать и взвешивать, и изнутри я вымыт. Я вижу на весах нутро мое, Я чувствую, что мозг мой вынут. Засунули обратно и зашили. Надели новый праздничный наряд. Слезами все друзья меня умыли. И даже враг мой был тому не рад. Несли и плакали. Копали, забивали. Кидали землю, говорили мне слова. Ах, если б хоть на миг вы все узнали, Что я проснулся сразу же, когда Покинули кладбищенские стены Отнесшие меня.

Есть в аду огонь, но нет в аду воды. Воду в ад везут на адских адоходах, Чтобы без воды в аду не высохли сады, Чтобы грешники в аду варились в водах. Есть в раю края, но нет у рая края, Ищут край в раю на райских раеходах. Плохо, что края в раю не знают края, Ведь без края рай кишит народом. Нет в аду воды, нет в рае края, А в чистилище на частных чистолетах Часто чистых чартерят до рая, Ну а грязных чертерят вариться в водах.

В черном лесу по белой дороге Бродят рыжие волки. Рыжие волки - знак тревоги. А кругом буреломы да елки. По черной дороге в белом лесу Бродят синие волки. Страх ледянящий с собою несут. А кругом буреломы да елки. По белой дороге меж белых стволов Бродят черные волки. Предательство капает с острых клыков. А кругом буреломы да елки. Черное небо. Черная твердь. Бродят БЕЛЫЕ волки. В шкуру седую закуталась смерть. А кругом буреломы да елки. Ты бродишь сплетеньем дорог роковых В лесу, где путь труден и долог. Не ведая, ищешь ты именно их Среди буреломов и елок. (Пубертатный распад, 1995)

У гномиков в гробу лежит красавица. В пещере на цепах тот гроб качается. Уже так много лет Лежит, не видя свет. А прынца-целовальщика все нет да нет. А гномики все мужики без бабонек, Хотя не молодые и башки как снег. До самых до границ В том царстве нет гномиц. А гномики лишь до пупка других девиц. А гномики топориками Тук-тук-тук. По лесу раздается этот Звук-звук-звук. Топорики стучат, А гномики молчат. Деревья валят все подряд. Когда с работы гномики домой идут, В пещеру обязательно все завернут. Поплачат, постоят. Погладят, помолчат. Пыль уберут, закроют гроб, свет выключат. В лесу по воскресеньям прынцы шастают. Разнюхивают, сволочи ушастые, Где гробик, мол, висит, И кто, мол, там лежит. Все лезут целоваться - просто срам и стыд. Тут гномики топориками Тук-тук-тук. По лесу раздается этот Звук-звук-звук. Топорики стучат, А гномики молчат. И прынцев валят всех подряд. 2 февраля 2003. (61 месяц молчания)

За данью в город Смерть пришла. Над городом парит война. Он окружен. У стен орда. Жертв новых требует она. Спустился ангел посмотреть, Как в городе гуляет Смерть. Из подземелья демон зла Приполз глядеть, как жрет война. При красном и больном рассвете Они сидят на парапете. Играют в шахматы и ждут, Когда же убивать начнут. И демон ангелу: "Послушай, Давай сыграем мы на души! Ты выиграл - бери их в рай, А нет - то в ад мне отдавай. И чтоб вы думали, друзья, Им выпала, увы, ничья. Ну что тут спорить, говорить, Решили души поделить. И ангел с ледяным мечом, И демон с огненным бичом Ворвались в город. Ад и рай Делили Смерти урожай. ......................................................... Пусть копошаться червяки, Вершат их судьбы рыбаки. И как бы ни был толст червяк И на него есть свой рыбак. 17 мая 2002. 15.35. ("Перекресток вьюг")

И только рифмы без слов. И ноты все невпопад. Я убежать не готов, Ведь возвращаюсь назад. Душа дождем по стеклу Разбилась каплями вдрызг. Хочу бежать я к нему, Не падать каплями вниз. И только гром без грозы. И только в августе снег. Не слижет соль от слезы Любимый мой человек. Мы переходим на "Вы". Мы лед швыряем в людей. Не помним запах травы. Святыми кличем бл..дей. Ножом от горла к пупку, Чтоб стала голой душа. К нему я снова бегу, А он идет неспеша. И его медленный шаг, Быстрей, чем мой скорый бег. Ну что я сделал не так, Любимый мой человек? Уходишь ты от меня, Скорее, чем я бегу. Я не могу без тебя. Я без тебя не могу. 16 октября 2004. (61 месяц тишины)

Дмитрий Ааора-Скребнев Есть места заповедные... Люди их просто не видят: Наложили слепое заклятье вокруг колдуны. Там стихи и мотивы на тонких подвешены нитях, А в хрустальных бокалах разлиты мечтанья и сны. И не пустят туда нерушимые древние чары Никого, чья душа запылилась от жизни земной. Только рыцарь - служитель пера иль хотя бы гитары - Потревожить достоин страны заповедной покой. И ему обреченные вечною юностью девы Поднесут хрусталя, чтоб мечтаний и снов смог испить. Задрожат слабо струны и тихо прольются напевы, Побежит по пергаменту тонкая черная нить. И молва о стране заповедной навеки пребудет, Как пребудет навеки испившим написанный стих. Погибая, спиваясь в дороге ее ищут люди. Врут, что резали нити пергамент подставив под них. 26 октября 2006. (61 месяц молчания)