Там внутри, далеко, где чуть теплится стук, Где молились лишь искренней боли, Где, шагнув в молоко до истаянья рук, Пряди перьев сквозь пальцы кололи, Где дыханье застыло солёной водой, Разбиваясь о серые взгляды, Обещанием ты согреваешь ладонь Под серебряный вальс снегопада… Мы безмолвно кружим в этом царстве теней, Завороженных музыкой вальса, Оставайся чужим, отражаясь во мне, С нашей тенью душою сливайся, Ты по взгляду плыви к тёплым заводям глаз, Поражающих льдистою статью… Вот и нашей любви этот траурный вальс Рассмеявшись, раскроет объятья.

Мне было семнадцать... Когда мне шагнул навстречу. И памяти не спросил, И не ждал ответа. Учил улыбаться, Даже когда нечем, И, сколько хватает сил, Не пускать лето. Нам было семнадцать Отпущено дней мая, И целые сонмы Неспетого, но святого. Несомкнутых пальцев, Ненайденного рая И ненарисованных Ни одного слова... Правом непризнанным Помнить и знать имя - Я не ищу дороже, Не жду даже. Ныне и присно, нам больше не стать другими. Но я не могу моложе, А он - старше.

Мы грелись в лучах земляники, Солнце в ладонь собирая. Закатные рыжие блики О чём-то шептались с ветрами. Озёрная гладь искрилась, Ветер волна целовала, И сколько бы это ни длилось, Всё нам казалось мало. Просим лишь самую малость, Но летний характер несносен – Оно подождать не осталось И убежало в осень. Время листает годы, Мимо мелькают даты, Скоро и наши восходы Перекуют в закаты. Но к тем полянам диким Каждый из нас вернётся: В закатных лучах земляники, Пряча в ладонях солнце.

Я твоё поощрение и наказание, Разночтение зрения и осязания, Я почётная каторга, слава недобрая, Не ручная, неспетая, несъедобная… Ветра лёгкость раскосая, степь неумытая, Ожерельными косами рос ядовитая, Отгоревших зарниц возрастное безумие, Одиночество яростное Везувия… Топкий омут раскаяния окаянного, Терпкий лёд родника я, вкус хмеля медвяного, Я безмерно усталая, похорошевшая, Я любимая, любящая… сумасшедшая.

В ничем не примечательном роддоме, В ничем не замечательном году, Лежала женщина в предродовой истоме, Ждала, когда же я на свет приду. И я явилась, хоть и против воли... Дочь! Поздравляем! - , кто-то произнёс. Орала я, мать плакала от боли, Немало пролилось и счастья слёз. А акушерка, пот со лба стирая, Сжимала инструменты в кулаке. Врач накарябал: "Девочка, живая" На жёлтеньком больничном ярлыке.