Чьи-то тихие аккорды, Чьи-то теплые слова Сквозь зашторенные шторы Проникают внутрь меня. И не то чтоб по влеченью, А скорее вопреки, Уплываю по теченью Сновидения реки. Мимо рощ по-над обрывом, Деревенек в три двора Вопреки законам жизни Вспять текут мои года. Вот, растаяли морщины, Потемнела седина, Сквозь прикрытые ресницы Чьи-то теплые слова… Вот ныряю с головою В кучевые облака, В материнские ладони, В материнские глаза… Вот листом сорвавшись с ветки- -По ветру в ночную мглу… Засыпаю улыбаясь Под аккордов тишину…

Я подарю тебе последнее прости, завешу сумерки туманами забвенья, И вылеплю два сердца из любви И попрошу у Бога исцеленья… Что б вновь любить, чтоб вновь писать стихи, А не страдать, не корчится от боли По вдруг утерянной, несбывшейся любви, И оказавшейся мне непосильной роли… Я ухожу, на протвене коржи… А вот стихи , прости, забрал с собою, что бы читать на краешке зари С другою неприкаянной душою…

На липкой клеенке, На жестком топчане Лежал я под клизмой В больничной пижаме. И было мне стыдно, И было мне мерзко Под ласковым взором Курносой и дерзкой, Что теплой водой меня промывала, И жалко мне было Себя и фекала. Не позже чем завтра Мне вскроют брюшину, А вдруг не увижу Я больше дивчину?! Что так осторожно В глятеус вводила Катетор от клизмы Без сала и мыла?! И я предложил ей Руку и тело. Сейчас же, На месте, Мол, все закипело! А будет ли завтра? Да кто ж поручится? Аппендикс – не клизма. Все может случится! И мы согрешили На жестком топчане На липкой клиенке, В больничной пижаме Под рев унитаза И газов в желудке. Она наверху, Я внизу и на утке! И было не стыдно! И было не мерзко! Под жадным напором Курносой и дерзкой… Что так осторожно В глятеус вводила Катетер от клизмы Без сала и мыла! ***

Вещь в быту ненужная, вредная- Нежная душа наболевшая…. По земле тащу ее волоком Удивляясь жизненным всполохам… То любовью опалит, а то нежностью Пахнет горькая полынь – пахнет свежестью… Неказистая изба – мне милей дворца… Ах, как сладко ворожит чудотворница!... А запри ее в чулан – удавлюсь с тоски: В таганке моем весь год – моль да пауки, Обносился весь до дыр, грязь - коростою, Смех людской мне опослед – бритвой острою… Я смирился и живу, тащу волоком… Удивляюсь у костра грому, всполохам… Хлеба корку – пополам, честно, поровну, А помру глаза двоих – злому ворону… ***

С возрастом, все дальше, дальше сказки И зрачки сужает нам расчет, И сменив на «Шевроле» салазки, Обрываем юности полет… По расчету ищем мы супругу И гостей зовем на юбилей… По расчету ищем мы подругу, Выбирая мягкую постель… А когда вшивают стимулятор, Чтобы ритм сердечный поддержать, Достаем из сумки калькулятор Минусы и плюсы подсчитать. И выходит плюсов – кот наплакал… И чужие сгрудились кругом, И не видно первой и последней, Что любил на берегу крутом, Обещая ей в подарок звезды, В предрассветном сумраке леса… И краснея пряталась за тучи От вранья стыдливая луна… От того и из-под брюк копыта, Из-под юбок жирные хвосты. Ты любил, но только по расчету, И тебя терпели без любви… От того и слезы по подушке, Хриплый крик:- Помилуй и спаси! И неверие, что вспомнят и помянут, Вынеся навечно из избы…

То ли от того, что Светлана Ибрагимовна Неплюйвода родилась ясным, солнечным утром в воскресенье, то ли от того что в род доме накануне поморили тараканов, но характер у Ибрагимовны от рождения был ангельский… Она улыбалась своими голубыми глазами всем: и подвыпившему дежурившему на вешалке старику Семену; и хмурому, вечно недовольному, обделенному женской лаской главврачу Потеряйкину; и выносящему горшки и вносящему тарелки с вкусной геркулесовой кашей санитару Семену 2, оброненному беспечной мамашей из окна сельской высотки- трех этажного барака городского типа мешочно-вязальной фабрики «Заря Коммунизма» на день рождения отца всех народов. Так уж получилось, что персонал роддома был исключительно мужским, не потому что работа по укладке шпал на железной дороге требовала аккуратности и точного глазомера, но и от того, что главврач Потеряйкин каждые полчаса требовал протирать руки по локоть спиртом.

Берем упрямого поэта За это самое…за это… Ведем в санузел, моем, трем И снова дамам подаем! -Какой «шарман»! И был так гадок! - И до портвейна очень падок… - А матерился, господа! С козёл валились кучера! -Он просто нравиться стеснялся. С испугу в детстве обмарался, Зациклился и оробел, Потом подрос и огрубел… …………………………… Не вешай нос, коль ты не мил, С мочалкой в номера сходил И сделав дело не храпи, Шепчи ей на ухо стихи… А коли ты не можешь так? Ты не поэт, а так, чудак!

НАЧАЛО. Из мемуарной хроники -Отчего это меня никто не читает?- задумался Репкин средь бурьянов огорода. -Жюля Верна читают, Компалу читают, даже Толстого берут вместо гнета, когда огурцы солят, а меня нет. Катька-библиотекарша говорит «рекламы нет». И Репкин нагнал мутного самогона, развел его куриным пометом для духовитости и притащил по сумеркам в избу читальню. - Выдавай каждому третьему по чекушке, с сухарем черного хлеба,- пожалел читателей Репкин. Популярность его выросла: мужики снимали с головы тюбитейки и махали руками. Бабы смачно плевались в худую, сутулую спину писателя.

Я сжигаю вчерашнюю боль, Шевеля угольки от костра. - Да, конечно, она хороша! Да, и эта- чертовски мила! Да, вчера не разжег бы костра… Грело что-то и так изнутри,.. И упала на уголь слеза, Прошипев,- «Все уже позади!» - Врешь! Не все. Мне остались стихи! Стопка писем, и память о том, Как ЕЕ целовал я в ночи У костра на обрыве крутом…

Нашепчи мне боль свою, Нашепчи. Я к утру сложу из боли Стихи. Разбросаю по избе И усну… Ты прочтешь и улыбнешься: - Люблю! А назавтра мне нашепчешь Печаль. Я опять не буду спать, Не скандаль. И опять я разбросаю Стихи О себе и о тебе, Натали. Так- покуда хватит Нам сил. Удила мужик Закусил. Баба шепчет в ухо Ему Про его любовь И свою. Он свечу на стол И листы. А наутро всюду- Стихи… -Ты бы хоть во сне Взял меня! Ведь в стихах утонет Изба!!! -Дура баба- Это пройдет… А не спишь- Поли огород… Бог почто меня Наградил? Чтоб я снял портки И любил? Ну, заверещишь ты К утру! Я с устатку чуть Не умру! Кто нас вспомнит лет Через пять?.. Расшатаем, к черту, Кровать! Баба все добро- На себя. -Дура дурой, Ленька, Была! -Ната, возвернись Я прощу! Пусть седа, стара- А люблю! И опять они вдвоем на крыльце, У него восторг на лице, А она приникла к плечу, Шепчет в ухо: - Я, Лень, хочу.

Ко мне опять вернулась моя юность Седою девочкой с глазами в пол лица, Кирпичным домиком, дымящим самоваром, И вишнею, цветущей у крыльца… Как будто Бог накрыл крылом нас с нею, И напоил любовью допьяна, И если милая спросонья улыбнется, Я ей с восторгом подарю себя… Она с восторгом примет мою нежность, И брызнет смехом в шалые глаза, Я вознесу на поднятые руки И так замру, ЕГО благодаря. И будет вечность до поры, до время Дремать на коврике простужено скуля: - Я б увела обоих в дымку неба, Когда б они заметили меня… Но он читал стихи, она смеялась, Стучала вишня ветками в окно, А за окном светало да смеркалось, Да прокисало на столе вино.. - А может быть… - Да полно, дорогая…. И задувалась на столе свеча… И вновь заря их наготу ласкала, И вновь сплетались вечером тела… Ко мне опять вернулась моя юность Седою девочкой с глазами в пол лица, И осознаньем красоты вселенной И мудрости Всесильного Творца!

« …Мой «белый пароход» Отчалил без меня. Накрыла, как волной, Пустая суета….» Я был ласковым ребенком Уважаем и любим. Только, все же, к сожаленью Растащили Вечный Рим. Галлы, саксы, сарацины- Всяко разна мелюзга. И меня не долюбила Кровожадная родня… Кров сожгли, любовь приели И распяли на кресте Уважение и веру К абсолютной доброте. Сиротой бреду по свету Пробавляюсь, как могу- Где кусочек, где глоточек, А где женщину ко сну… Уважение пропало Даже к самому себе, А любовь продажней девкой Раскидалася во сне…. :biggrin2:

« Я ведь не из зависти, я так Ради справедливости, и только….» « КОШМАР В НОВОГОДНЮЮ НОЧЬ». -Вы должны мне помочь…- затараторил взволнованный Владислав в телефонную трубку, едва затихли гудки. -Я не врач - ответил сонный девичий голос. - Я «Сенатор»!- будто он Президент чуть ли не закричал на девушку Славик, кровавое пятно под ним принимало зловещие размеры. - Вы проглотили пробку от шампанского? Сегодня 1 января не надо так волноваться! Вы уже 41 , который позвонили по поводу утерянной пробки… - Сама ты пробка! Я истекаю кровью! - Чем идет кровь?- голос стал напряженный и деловой, от намека на юмор не осталось и следа. - Да…. Эээ… Из трусов, одним словом… - Чем пахнет? Не обижайтесь, но это может быть просто …понос… - Вы думаете что я не отличу дворянскую кровь от фекалий? - А чем дворянская лучше рабочее крестьянской, или у вас дерьмо «Шанелью №5» воняет? - Не обижайтесь…. Я не прав, не прав… - Рисковать жизнью Славику не хотелось.

ПАЛАТА№ 6 ( под Антошу Чехонте ) И БЫЛ ВЕЧЕР, И БЫЛО УТРО. Прикусив трубку зубами, и сложив ноги по турецки на фоне темного окна раскачивался «Большая вишневая трубка»,ему не давала покоя « Любопытная Ханум». -Зачем ее положили к ним в палату? НЕ просто же так. «Хитрый доктор» никогда ничего просто так не делал…Что он задумал? Почему «Любопытная ХАНУМ»? И что она там прячет, под шелковым пояском байкового халата? Вопросов было слишком много, чтобы их проигнорировать. -Карамба!... Тысяча мертвецов на сундук моряка….- его личность всегда раздваивалась когда он задумывался над поступками « Хитрого доктора».

С Новым Годом вас Господа литераторы! И пусть весь год вас посещают озарения! А то право становится скучно… Берите пример с Натали, хоть она и ядовита, как кобра, но не без изюминки, да и СЕНАТОРША! А вот со славика не советую, он пресен, как вымоченная рыба… КЕТУ- не тушуйся ты много сердечней некоторых, а это немалого стоит, поверь мне. Лада выше нос. Не в заумности счастье, а скорее наоборот… Карина брызгай шампанским, мы поверим тебе даже вопреки здравому смыслу, даже вопреки ему… \\\\\\\\\\\\\счастья всем ,всем,всем\\\\\\\\\\\\\\\\ :flower: :flower: :flower: :flower: :flower:

Утро эпикуреца. ( несравненной Наталии от него самого) . Проснулся от довольно жесткой складки на простыне слегка разосадованный. Обстоятельства доставали. Не то чтобы очень, но... -Наташа... Ну, конечно. Почему она так непримиримо отстаивает свою позицию? Зачем так резко? И ультимативно? В конце концов это неприлично...Захотелось яичко в смятку. Сейчас же, и неприменно со свежим маслом. На кухне кто-то гремел тазам и слишком громко слушал новости. Курс рубля вел себя, как шлюшка, он гнулся перед долларом и фунтом, так что была видна резинка на его трусиках. -Таня, мне пора завтракать, яичко, пожалуйста, и неприменно в мешочек со свежим маслом, и компоту с ягодами изюма...На кухне хлопнул холодильник и еще громче загремели кастрюльки. День входил в свою привычную колею, что несколько успокоило мою истрепанную Наташей душу. • Что она о себе думает? Спряталась за псевдонимом и может выставлять мужиков в непотребном виде!? И ведь как натурально! Не без способностей барышня...

«ИМЯ — РОССИЯ» Иван Сусанин. МАЛО ИЗВЕСТНЫЙ БЕЛОРУС прославившийся ходьбой по болоту с патриотическими целями. Проходили как-то ляхи Мимо Ваниной избы, А родился татарчонок у проказицы жены. НЕ бывает место пусто рядом с бабой на печи, Если ищет смысл жизни Муж с сетями у реки... Долго ль пил Иван, не знаем, и о чем шептал всем дед, Только баба разругалась с мужиками на обед. Щи в котле не досолила, мяса вовсе не дала, И Иван ушел на дело во дремучие леса. А чего ждать от мужчины Коль жена , да немила. А вокруг тебя болота, Всяка-разна болтовня. ОН завел врагов народа в сама топкие места , шапку снял и полушубок, -А теперь руби меня! Кто нас знает полудурков- мрак в избе и мрак в душе... И сказанья об Иване Босоногой детворе.... Значит спас всех татарченок И гулящая жена, Что впотьмах избы на печке Басурманину дала...

Сегодня проснулся с ощущением что где-то есть та единственная, для которой я спою свою песню любви! Стал вспоминать соседок по лестничной клетке, но все было не то. У соседки справа уже было пятеро детей, и всех мужиков она иначе как козлами похотливыми не называла. Шурочка наносила на свое личико столько краски, будто собиралась воевать с ЖЭКом. Я даже заподозрил, что она танцует у костра и вешает скальпы водопроводчиков на вешалку в передней. Баба Маня плохо слышала и мужчин вообще не замечала, у Верочки муж занимался восточным единоборствами . На лестнице мне почему-то петь не хотелось, а петь было надо! Это чувствовалось по припухлости яичников и по мучительному желанию выпить… Вот я и зарегистрировался на литературном сайте « Колобок», предварительно узнав, что там не рецензируют произведений и не спрашивают у авторов адреса. Пою я много и громко, но как волк- в пустое небо… :-D

« Зефир в шоколаде» Ощущение петли на своей шее Иван Иваныч почувствовал совсем недавно. Просто стало иногда вдруг нехватать воздуха. Появились мысли о смерти и некчемности всей своей жизни. - вот как , значит, все это бывает…- Он зачистил ко врачам, благо больница была напротив, а его участковый врач. Марья Алексеевна, всегда с любопытством разглядывала сверток в его руках, с которым он заходил в ее кабинет. Угадав в нем коробку зефира и шоколаде, она ласково улыбалась и начинала сетовать, что он, Иван Иваныч, совсем ее забыл, а в его возрасте вредно менять привычки и своего лечащего врача. Врала она откровенно и самозабвенно. Что там Иван Иваныч, у ней самой подскакивало давление, и она яростно запивала какие-то большие таблетки водой из под крана.

« Страсти по Сулико…..» Я пел сегодня «Сулико….»? -А камушки бросал окно? - Машину щебня?...- А писал?... - Как все что можно- обмарал?!.... - Седлай гнедого на войну! - Не победю? – тогда умру… Словно с похмелья галоп ишака, Щебенка на шее- чуть меньше мешка… Женская ручка закрыла окно… - Где же ты моя Сулико?!...