Порой поддат был не по дате, да не валялся на асфальте. Беду знал лучше, чем биде. Податных од не подавал, подмётных писем не писал на высочайшее т.д. как впрочем, жалоб и прошений. Что наша жизнь?! Сраженье с ленью - до утки сутками жужжать без божества, без вдохновенья. Сажать сажал - не ждал, не жал ни злаков золотых, ни знаков из казначейских зодиаков, но часто в голос заявлял, что горд, поскольку не сломал в своей отчизне ничего - ни об сапог, ни об перо. Он здесь, а мог бы - на Восток. На Ближний. Или дальний Запад. «Проходит жизнь, как ветерок», - лабай-лабай на флейте лабух. Ползи-ползи червяк на запах – вот-вот герой сыграет в ящик, а ты раз ищешь, то обрящешь. Добавим пару слов к анкете. Писал стишки. Нужны они точь-в-точь, что накипь на штиблете. Бог даст, творения сии сожрут голодные термиты! Короче, парня не у дел обыкновенный ждал удел, как понимал один пострел, по слухам, даже знаменитый.

Обрыдли работа, подружка, ландшафт, проблемы, дилеммы, кошерные лица, с которыми вынужден на брудершафт терзать в реверансах паркет с поясницей. В субботу надрался. Бармен-прохиндей обчистил. С похмелья хотелось хореем, да хмырь-амфибрахий хрипит целый день, и некому сбегать с утра в бакалею. Эх, надо б хореем! А там – всё одно! Карга с инструментом косится на мыло, на кладбище ставят прогулы давно, да в зеркале харя хиреет глумливо. Аз есмь страстотерпец! Болею, боле… Никто бедолагу не хочет жале…

Нас по новеньким отшизнам Развели без нас отцы. Оскоплённые! С приплыздом! Хочешь есть – кусай сосцы. Продаёт за грош психею Вкупе с флэтом бывший гранд. Канибальствуют пигмеи – Что хотят, тех и едят. Трудно жить домохозяйке, Не хватает фуражу – Коль обоз застрял на пьянке, Всё тю-тю под хвост моржу. Вздорожали писсуары, А в подъезды нужен код – Льёт и мрёт на тротуарах Изморжованный народ. Что за жизнь у нуворишей? Если можешь дать на чай, Ходишь с мобиком под крышей И трезвонишь, как трамвай. Ну, а что за жизнь у крыши?! То не платят, то пасут. Денег нет у нуворишей. Зайцы волчиков грызут. В мире фауны разборки. Душегубствует паства. И не держат переборки – За кордон течёт халва. Широка страна родная! Кто не бомж – считай холуй. Есть под каждого Маклая Папуас по кличке Туй! Тяжко даже казановым - Хочешь еть, гони рублец! И немысримо хандрёвым Мнится сказочке конец.

стёб ты гой стеби стебарь стёбом стёбнутый не стебись ты стебатарь перестёбнутый подстебут тебя в стеби стеборяки застебут тебя стебми застебяки отстебарят в стебарях отстебутки их стебёшь они стебят стебаутки стёбно-стёбники стебах стебахают и стеблом стебясь в стебло устебают настебуется застёб в застебатки остебует стёб бай стёб все стебатки не стеби ты гой стебарь устеб-руду поостёбнись стеботарь – сукой буду!

Я парюсь и млею И думку гадаю: «Чего я потею? Чего не летаю?» Дивлюсь я на баню – Ведь как это можно, Чтоб пан свою паню Ни так, ни подкожно!? Здесь нет ни конфликтных, Ни дисменореи, Хотя очевидны В парилке евреи. Здесь равенство голых Пришло к совершенству – Все жопы на полках Без окрика «Место!». И мнится давно Уже спёрли одежду, И нет ничего Ни снаружи, ни между. Здесь нечего красть – Значит повода нету, Чтоб с полки упасть, Чертыхая планету. Есть только один В этом мире обманщик – В трёх шайках един, По фамилии Банщик. Парную пробирку, Зажав в кулаке, Имеет сквозь дырку Он нас в потолке. Ковать не кую, А потеть не летаю, И день ото дню эскимо моё тает. Над полкой друзья Изрекутся сурово: «Спотел, не куя, Но оставил нам - Слово!»

В пылу не скидывал одежды И не срывался со стропил. И, между прочим, только между Что надо, то и подносил! Любил пивцо с таранькой в баньке, А тошчих девок не любил. И не кусал сосцов маманьке. Папаньку, изредка, доил. Имел свой цимес в этой жизни И геморрой – не без того, И тем помог своей отчизне, Что не сломал в ней ничего!

От помоста до погоста – чудо-остров, остов, осто… Осторожнее! Судьба – шаг, шлагбаум, баум, ба… А за то, что тело ело, зрело, пило и хотело, все счета душа оплатит. На полати пало платье. Зубы в губы. Ты, девица, упыря ввела в светлицу. Есть у каждого свой зверь. Твой – в кондиции теперь. Любит грешников Господь, для чего и создал плоть. А невинность любит дьявол. Плач, паяц, есть смех без правил. Плачь, паяц! Одни долги да мерещатся враги. Дом в себя глядит сквозь рамы: телеграмма, драма, яма… На суку тоски и ночи умерла на даче доча… "Плачь, паяц!" - Леонкавалло. С неба звёздочка упала. Светит месяц, светит хмурый. Там душа, а здесь – фигура. Home hominy – объятья, так сказать, все звери – братья. Долг верну, братва! Поверьте! Не сейчас, так после смерти. Поголовье ждёт прироста - от помёта до компоста…

Балкон. Бинокль перевёрнут. Жары сезон. Распахнут город. В его провяленном стакане о двух ногах снуют пираньи: от суеты до пустоты иным – шипы, иным - цветы. - Ты дева? Нет. - Весы?.. Пардон. - Кошмар, в натуре! Скорпион! Астрологическая эра: иной фасад - иная вера. Читаешь? - Не-е…смотрю фанеру. Иным - абзац, иным - карьера. Привет вам, космонавты духа! И муза есть, да нет ведь слуха… Не можешь жать, так сей и куй. Нет хода – значит, не вистуй. Богатырей покуда трое - нельзя кастрировать былое. Иным стакан, иным хомут – Художник лучше знает грунт. О! Мать твою!(читай - Отец) Не пьёшь - болеешь, пьёшь - подлец. Кто не пиранья, тот живец. Вот, мать твою!(читай - Отец) Глупец, мудрец - всяк чешет репу. Не жить - чудно, а жить - нелепо. Жар-Птица - немощна без тока. Без задниц – лицам одиноко. Жизнь парадоксами богата: компьютер есть - ума не надо. Холуй? - Я гранд! Какая честь! А я Инфаркт. Позвольте сесть? Стучит по кафелю драже. Иным - «ещё».