ВНИМАНИЕ!В данном тексте используется ненормативная лексика. Я отказываюсь от этой грёбаной реальности! Я самодостаточная единица совершенства! Во всяком случае, - по своей шкале…Так или иначе, мне абсолютно насрать на чужое мнение. Кто я? Совершенно никто. Я не президент, не гений, не великий художник и не творец вообще. Я, блядь, побочный продукт этого поколения. Во мне нет никаких чувств, кроме, пожалуй, эгоистических. Я не чувствую единства с обществом, ибо оно мне отвратительно. Я ни на секунду не почувствовал горечи, когда узнал про детей Беслана. Мне насрать. Я их никогда не знал. Я не испытывал страха, наблюдая, как рушатся небоскрёбы в Нью-Йорке, мне было весело! Я смотрел, как люди выпрыгивают из окон, и ради забавы считал секунды до их приземления. Я никто. Я совершенно пуст и мне хорошо! Я сожгу свою сраную жизнь без остатка и без оглядки, мне не нужны и не важны чужие ценности. У меня своя шкала и свои боги.

Вдоль золотого берега моря бежал ребёнок. Солнечный свет отражался от волн, и, казалось, что вода была соткана из ночных звезд вечности. Мирный рокот прибоя ласкал слух, окутывая разум спокойствием и ощущением полноценности. Вдыхая солёный воздух, ощущалось единство с этим миром. Ты становился сосредоточием всего живого, всем, и в тот же миг всего лишь бесконечностью света. Казалось, если долго смотреть на горизонт, на ту самую черту, соединяющую небеса и воду, – ты достигнешь просветления. Ты станешь в один ряд с Буддой и Конфуцием. Достигнешь спокойствия индийской коровы и безупречности пустоты. Ты станешь горизонтом… В руке у золотоволосого мальчугана тоненькая леска, а в двух шагах за ним тянется по песку воздушный змей. Кажется, что красно-синий ромбик вот-вот взлетит, но на него снова падает песок из-под босой ноги мальчишки, и полёт вновь обрывается. Человек, расправив руки, бежит к обрыву, вдыхая дым поколения и проглатывая стон времени.

Я зажёг сигарету о танцующий передо мной огонь. Ненавижу курить. Не выношу привкуса никотина и недолюбливаю этого позёрства с выпусканием дыма. Но всё равно курю. А во всём виновата любовь. Чувство - подобное маске… Как только мы находим свою любовь – мы напяливаем на себя кусок зеркала, отражающего чужой мир в наших глазах. Так я и перенял от неё новые привычки, пристрастия и желания. Я уже не могу вспомнить свои собственные мечты, не могу заново увидеть цель на горизонте, к которой я когда-то двигался. Вокруг меня её мир… Но мир дал трещину, а бог уже начал падать вниз. Распятие грозит каждому властелину, спустившемуся к своим подданным... В моих руках альбомы. Пристрастие к фотографированию я также перенял у неё. Складывается ощущение, что до её появления я вообще был пустым. Я пытался снять каждый миг её жизни, наивно полагая, что ничего важнее и быть не может в этом мире… Попытка остановить мгновение нашего счастья.

Там, где дни облачны и кратки, родится племя, которому умирать не больно. ПЕТРАРКА Франческо В комнате пахло старостью. Тусклый свет просачивался через зашторенные занавески. Комната похожа на склад. На музей... Вокруг стоят тотемы жизни. Своеобразные доказательства того, что ты жил. Что ты существовал. Что ты ненавидел и любил. Громоздкие шкафы набиты тряпьём и забытыми наградами. Полки книг – утративших свою ценность. Сухие цветы в разбитом кувшине. Старый ковёр на стене. Давно сломанные часы с кукушкой. Каждая вещь в этой тесной, душной комнате может рассказать свою историю… Величайшее несчастье – быть счастливым в прошлом. Будущее стало лишь забавным словом, недосягаемым, словно звёзды. Настоящее не имеет значения. Наступил паралич души…Ты больше не можешь воспринимать краски этого мира. Взгляд устремлён в прошлое. Воспоминание – единственный рай, из которого мы не можем быть изгнаны. Но оно неспособно заполнить чашу нашего одиночества.

В один и тот же миг, всё человечество ощутило этот запах. Словно сам воздух начал пахнуть по-иному. Все чувствовали себя как рыба, которую перенесли из аквариума в болотную воду. Люди оглядывались в поисках его источника, собаки лаяли в недоумении. Даже космонавты начали опасливо принюхиваться. А на небесах тысячи звёзд гасли, словно закрытые гигантской ладонью. Как будто кто-то дёрнул за рубильник и теперь, лампочки, освещающие бесконечность, - погасли. Запах дорогих духов и табачного дыма витал по всей вселенной. Люди подняли взоры к ночному небу. Галактика озарилась белым светом... - Проходите. Я уверен что вы найдёте то, что ищете. – человек в белом ворсистом халате глянул на вошедшего покупателя. В его взгляде промелькнуло недовольство. Так смотрит метрдотель элитного ресторана на вошедшего бомжа. - Спасибо. А..А где можно их посмотреть? – на мужчине надета гавайская рубашка, заправленная в короткие шорты. На волосатых ногах - потёртые кеды.

Любовь это фикция, придуманная богом. Цепи, связывающие нас вместе. Самообман. Пустота... Ты хочешь находиться с кем-то рядом только потому, что ты к этому привык. Подсознательно ты ощущаешь какую-то выгоду. Жажда выгоды – вот тот бог, который дёргает нити сознания. У всякого безумия есть своя логика…Даже у любви. Тот, кого мы любим – становится основой мироздания. Все остальные – жалкие пародии и неуклюжие карикатуры. А объект нашей любви становится подобен чёртовой черепахе, на которой стоит этот грёбаный мир. Карла говорила, что любит своего питомца. Сейчас Карла улыбается шире, чем когда-либо. Не скажу, что её сердце бьются также быстро как когда-то, или что она настолько же счастлива, как в тот момент, когда она впервые увидела его. Возможно, что сейчас она вообще не счастлива. Но тогда…тогда она была в восторге! В каком-то смысле – сейчас она слилась воедино со своей любовью. Карла…Прекрасная, милая девочка. Наивная и молодая. Любящая простые песни и глубокие стихи.

-Нет!! Прошу, не надо!! Это не Я! Умоляю! – конвейерная лента пришла в движение, и кричащий мужчина полетел вниз. - Семимиллионный уже…-сказал молодой профессор в белом халате и отметил что-то в блокноте. – ну как он там, выжил? – спросил он без особого энтузиазма. Коллега взял бинокль и посмотрел вниз. Где-то внизу, на расстоянии в две сотни метров, скинутый человек вызвал столб брызг, упав в океан. -Нет. Тоже утонул. Оба профессора стояли на гигантской вышке, напоминающей пирс и уходящей на несколько километров в океан. Вдоль этого огромного строения и ещё сотни километров по суше тонкой цепочкой стояли люди. Примерно все жители земли. Конечно, минус семь миллионов уже утопленных. - Не отчаиваетесь коллега…Придёт время, и мы найдём того, кто встанет на водную гладь и пройдётся по ней, словно по земле.

Душная аудитория. Запах книг - вонь источаемой ими лжи. Худой профессор в больших очках, поднимает вверх руку. Глубоко вздыхает и заявляет: «Жизнь человека бесценна!!». Даже его голос дрожит. Он содрогается от банальной мысли, написанной в тысячах книг. Смотрит на аудиторию, будто ждёт взрыва аплодисментов… Полёт. Словно тебя зацепили железным крюком за шею и тянут через облака. Пожалуй, не время для полётов... Кожа на лице разъедена кислотным дождем. Получается довольно забавная улыбка. Остановившись на секунду, можно поближе рассмотреть застрелившегося ангела, лежащего на небесах. Мозги аккуратно размазаны по кислотным облакам… Стоп. Ракурс сверху. Квадрат курятников, по совместительству служащих жильём для человека. В подъездах пахнет кошками и мочой. Мусорные баки давно исчезли, и две горки мусора лежат возле подъезда. Глоток воздуха нового поколения. Пахнет помоями… Два мужика сидят на скамейке. Два счастливых мужика в тельняшках и спортивках, сидят на сгнившей скамейке.

Одним нажатием кнопки я вызываю толпы богов. Целый небосклон звёзд смотрит на меня. Армия идолов говорит, что я и остальные подобные мне – это главное в их жизни. Фальшивые боги, которые не отказываются от подношений. В моей власти призвать мертвецов. Нажатие кнопки - и на меня смотрит ковбой, сидящий на лошади и закуривающий «Мальборо». Лжеромантика смерти. Так и хочется оказаться с ним рядом, в этой пустыне, закурить сигарету с таким видом, будто ждал этого всю жизнь. Парень-ковбой умер от рака лёгких, но владельцы сигаретной компании заплатили ему деньги, чтобы он, даже лёжа на кушетке, кашляя кровью и дыша через трубку, время от времени курил. Двенадцать апостолов лжи. Двенадцать владельцев табачных компаний. Я и ещё миллионы людей видели, как они положили руку на библию и поклялись, что курение не вредит здоровью. Рак лёгких? Они разводят руки и говорят: «Мы не знаем…пока не доказано». Уже доказано, но это ничего не меняет.

Новый человек открыл глаза. Причиной тому стала боль, будто раскалывающая череп тупым топором. Человек лежал на спине, на потолке висела надпись «ВСТАНЬ!». Огромные красные буквы на белом фоне. Серая краска потолка покрыта мелкими лучинками-трещинами. В углах видна обвисшая от мелкого мусора паутина. Боль повторилась. Конвейерная лента вновь продвинула человека вперёд, и он снова ударился головой о стену. Для того чтобы Новый Человек открыл глаза – ему надо причинить боль. Для того чтобы Новый Человек сделал свой первый вздох – ему надо причинить боль. Для того чтобы Новый Человек начал жить – его надо столкнуть с реальностью. Когда Человек сделал свой первый шаг – он сделал его по направлению к смерти. Он идёт по следам на каменном полу. В тусклом свете одинокой лампочки – следы кажутся чёрными. Человек, похожий на манекен, – идёт по ним к старому деревянному шкафу. Для того чтобы Новый Человек сделал шаг – к нему нужно протянуть руки.

Я рядом. Я сзади. Я впереди. Я близко. Я всегда с тобой. Почему ты меня игнорируешь? Ты меня ненавидишь? Ты меня любишь? Мы убиваем тех, кого любим. Мы любим тех, кого не знаем. Мы ненавидим тех, кого знаем. Я тащусь за тобой по земле, мои внутренности с клочками кожи растёрты об асфальт. Я кричу, но ты не слышишь. Я молю, но ты не смотришь. Я умираю, но ты не видишь. Мы оба стареем, с каждым шагом приближаясь к смерти. Шанс выжить на протяжении долгого времени - равен нулю. Тиканье часов – это звук идущей смерти. Обжигающий свет пронзает тело – быть на свету всегда больно. Погружаясь во тьму – мы можем быть собой. Никем. Мигом. Секундой. Частью. Математической точкой в пространстве. Соотношением икса к игреку. Через миг истории – мы станем пеплом. Через секунду – умрёт наша история вместе с памятью о нас. Тик-так сказали часы – в мире умерло двадцать тысяч человек из-за теракта. Тик-так. Умер один курильщик и один туберкулёзник.

Вспыхнув несколько раз, люминесцентные лампы осветили магазин. Полки, стеллажи, ряды товаров тянулись вдаль. Безупречно чистый пол, выложенный светло-жёлтой плиткой. Белые стены, тянущиеся ввысь к серому потоку. Никто не сновал в поисках товаров, никто не гремел каблуками по плитке, нигде не слышался шёпот покупателей, не звучал голос из микрофона, рекламирующий брэнды. Лишь душа в виде белого сгустка тумана парила возле пустой, железной тележки. Полупрозрачная голова без черт лица, руки, словно созданные из табачного дыма. Остальное тело было совершенно бесформенным, напоминающим белый, вихрь торнадо. Казалось, душа осматривалась по сторонам, то ли не зная с чего начать, или не ведая, куда направиться. - Могу я чем-нибудь вам помочь?- раздался звонкий, услужливый голос. Через секунду из-за ближайшего стеллажа, к духу вышел молодой мужчина. На его светлом лице, располагающая к себе улыбка. Тёмно-зелёные глаза с ожиданием смотрели на душу.

Я марионетка. Я слуга двух начал. Серебряные нити, прошивая суставы и сознание, тянутся ввысь. Я танцую на декорациях, нарисованных ими. Время и пространство соткано из их лжи. Я вижу глазами, подаренными мне. Во мне вечность, обещанная ними. Я раб двух начал. Я чувствую движение червей в моём теле. Я обманут ими. Я вижу сундук, ожидающий меня в конце представления. Мой страх даёт им жизнь. Мановение чужих рук и шёпот: «убей». Взмах чужих рук и шёпот: «спаси». Мои поступки – отражение их желания. Моя воля – иллюзия, вшитая в меня. Дрожь нитей - и я на коленях...Подняв голову- я ослепну. Бесконечность света, вплетаемого во тьму. Их гармония – это маска для хаоса. Я создан служить. Я родился рабом. Но властители сделали ошибку. Они забыли, что нити марионетки связывают и кукловода. Я тяну на себя мироздание. Теперь Дьявол и Бог - марионетки людей.

Что мы оставляем после себя? Всё, что мы когда-либо любили, – истлеет и исчезнет. Всё, что мы сотворили, – забудется. Всё, что мы знали, - станет ложью. Так что же от нас останется? Сначала это был лишь маленький пучок жизни. Ещё не существующий, но уже нашедший место в этом мире. Чем больше он набирался сил, тем крупнее становился. Всё это время он был слеп, но однажды, не в силах больше терпеть, взорвался и впервые увидел небо…Оно было невообразимо прекрасным, от быстрой, едва заметной смены дня и ночи. Солнце и луна сплелись в единую радугу на небосклоне. Облака проносились настолько стремительно, что даже не верилось в их существование. Мир практически пуст. Многих вещей нет потому, что им не придумали названия. Для него существовало лишь это поле, с травой, меняющейся быстрее, чем волны в океане. Этот лес, танцующий в чередующихся цветных нарядах. И бесконечно глубокие, вечные небеса, трепещущие в хаотичном изменении. Однажды он ощутил внутри себя частичку чужой жизни.

Проходят дни, сменяются времена года, жизнь течёт медленно и спокойно. Мы не запоминаем большую часть времени, мы не ощущаем вкус и его течение. Значительную часть своего существования – мы мертвы… Человек по-настоящему оживает лишь когда влюблён или когда смерть стоит у его порога. Жизнь – не те дни, что прожили, а те, что запомнились... Александр Смертин не умел любить. Он долгое время пытался найти это чувство в себе, но попытки оставались тщетными. Наверное, всему виной было то, что он слишком сильно ценил себя и не хотел тратить своё внимание на других. Также он не мог рисковать, поскольку от природы был пуглив и труслив. Он не мог решиться прыгнуть с парашюта или забраться на высокую гору.

Был хороший, ясный день. Солнце, небрежно разбрасывая лучи, грело кожу приятным поглаживанием. Мягко веял приятный ветерок пробегающий по телу тёплым шёлком. Воздух был чистым и свежим, как в горах, и слегка прохладным, что приносило особенное наслаждение. Всё было Идеально… В этом чёртовом месте всегда всё безупречно, и именно это больше всего и злило Василия. Давайте посмотрим на нашего Васю повнимательней… У него круглое лицо с пышными щеками и большим носом-картошкой, который сломан где-то посередине, отчего в одном месте вмят, а в другом чересчур горбат и крив. Болезненная кожа , покрасневшая от выпитого, усеянная мелкими прыщиками. Небольшая, грязная борода, местами переходила в мелкую щетину, свидетельствующую о том, что у Васи утром появилось желание побриться, но после нескольких движений – порыв бесследно исчез. Толстые, как у африканца, губы едва могли скрыть кривые желтые зубы.

Громада белых облаков была похожа на невероятно огромный горный пик, усеянный снегом. Они летали над городом в картинно голубом небе, иногда заслоняя собой даже летнее солнце, радостно сиявшее золотыми лучами. И на самом краю этого гигантского облака, свесив вниз ноги, сидело два беседовавших уже вторую вечность ангела. У одного из них были ядовито-розовые крылья с несколькими чёрными перышками на правом крыле и парой белых - на левом. Длинные, выкрашенные в цвет космоса волосы, спускались чуть ниже плеч и закрывали половину его лица рваной чёлкой. Когда-то, он был даже красивым. Хотя…некоторым, возможно, и нынешний Габриель пришелся бы по вкусу. Его лик по-прежнему был идеально утончён и симметричен (правда, это было теперь трудно определить из-за чёлки), но теперь его губа вместе с тонко изогнутой бровью была проколота пирсингом.

Ctrl+A Вся галактика озарилась светом, а звёзды вспыхнули тьмой. Земля погрузилась в тень, которая скрыла под собой почти все цвета. Человечество в панике кричало, пытаясь получить объяснения. Люди смотрели ввысь на небо, которое стало матово серебристым, словно было окутанное пеплом. Заглядывали друг другу в лица, которые покрылись чёрным светом, словно на них была непроницаемая маска, уничтожившая все эмоции и различия. Повсюду тут же начались грабежи, мародерство и убийства. Целые города пылали бесцветным огнём. Миллионы жителей бесконечными караванами двинулись к горизонту, надеясь убежать от непонятного феномена. Pause Волны, в океанах замерли на месте, превратившись в подобие пустыни с водными дюнами. Ветер перестал дуть, а деревья так и остались с чуть нагнутыми ветками и листьями, так и не упавшими на землю. Дождь окаменел стеклянной стеной в воздухе. Облака и птицы повисли в пространстве, словно привязанные к небесам.