В аду для критиков открыт отдельный вход, И чтоб толпа не создавала пробок, Без очереди вход особо злобным, Но каждый норовит, как хитрый крот Хоть под асфальтом, но пролезть вперёд И покорить собою мир загробный. Чертям у врат он тычет свой мандат: Мол, кандидат, и член, и депутат, И господин, властитель и блюдитель. Ну что за хамы! Ну же погодите! И здесь царит бесправие и блат! Но черти глухонемы ко всему: Навидевшись за тыщи лет потугов, Для развлеченья очередь по кругу Пустили, равнодущные к заслугам, Ведь черти служат только Самому. А критики ломают турникет Да так же рьяно, как ломали перья. Никто не спросит: Человек иль зверь я? Где веры нет, там расцветут поверья, Где нет чутья, там и надежды нет.

Правота косою режет души На две части, словно хромота. Ты вначале станешь строже, суше, А потом черствее – вот беда, А потом немножечко жесточе И жадней, с чего бы это вдруг? И замкнётся гордых одиночеств Не замкнувшийся доныне круг. И когда в запале новой ссоры Плюнешь ядом с именем «Я ПРАВ!», Помни первый праведник Гоморры, Отравитель гибнет от отрав… 1.07.2006

Ночной фотограф В мятежном небе Снимал на плёнку Рожденье звёзд. Сторон так много, Где юг, где север, Не знал фотограф- властитель гроз. Но вспышки-лозы Надменных молний Узнают точно, Где полюса. Их танец грозный Бедой наполнен. Бунт этой ночью На небесах. На листьях мяты Следы заката, И звёзды-капли В его следах. И всё довольно. И всё: отснято! И в каждой капле Своя звезда. 16.05.2007

Я тихо ненавижу готовить. Я громко ненавижу Героев. И что говорить, не скрою: Совсем не умею топать строем. Я просто непонятливая кошка. IQ потеряла до рожденья. Вам жизнь проста, а мне сложна… И правила её размноженья. Вы создали Партию Вилок, А у меня в руках маленькая ложка. Вы говорите: - Научись быть милой! И воруй отовсюду понемножку. А я прочитала эту вашу книгу, В которой ну… не убий и прочее. Объясните, в чём там интрига, Если сладко вам лишь порочное? И зачем запрещать всё и в частности? А потом извращать, чтобы мучиться? В одиночестве вашем скученном Не могу не понять, не участвовать.

Ива обняла меня за плечи, Сердце поразив случайной лаской. Ожиданьем этот день отмечен, Отчего бы жизнь не сделать сказкой? Почему бы просто не заметить, Как в природе в целом всё согласно, Как играют беззаботно дети, Как же безусловно жизнь прекрасна. Замотавшись в вечной круговерти, Глаз не отрывая от асфальта, Убоявшись нищеты и смерти, Ставим на неправильную карту. По прошествии времён внезапно На диване задремавши сыто, Потеряв способности азарта, Замечаем: наша карта бита. Только после первого инфаркта, Отодвинув штампы и рутину, Понимаем, наша жизнь – не карта, И однажды нам её покинуть. И тогда свободно от соблазна В общем хоре фауны и флоры Вдруг поверим: всё же жизнь прекрасна, И с судьбою прекращаем споры.

Капелька воска янтарной слезой капнула. Больно! Белый дракон учиняет разор в зеркале полный. Как он красив! Хулиган! Мародёр! Плачет девица. Как недоступен, велик и хитёр, хоть удавиться. Слёзы её наполняют смолой дно океана. Белый дракон приползает домой до смерти пьяный. Слёзы её стеклодувы сольют в зеркало мира. Белый дракон любит волю свою больше квартиры. Всё же иссякла, засохла река. Стала жестока. Всё же поднялась, разбила рука око порока. Только в осколках из девичьих слёз жив постоянно. Белый дракон её беличьих грёз искренне странный.

Ангел Вечерний. Ангел вечерний в минуты закатные В небе кружил золотым мотыльком. Если бы зрелище было бы платное, Вы б на Голгофу ломились пешком. Но, равнодушный к законом маркетинга, Ангел парил и смотрел свысока. Так достаются бесплатно лишь плети нам – Ангелам в небе свобода близка. Может, и здесь, и в телах наших каменных Мы бы отдались полёту во власть, Только делясь на порочных и правильных, Трудно взлететь, ничего не боясь. Трудно поверить, что крылья имеются. Ангел вечерний! Постой! Помоги! Плечи расправить когда-то посмеем мы: Видно, мешают четыре ноги. Мы же так долго склонялись под бременем, Что в колею превращается Путь. Взгляды к земле – мы привыкли. Со временем Стадо из нас получилось чу-чуть. Только ведь созданы мы не копытными - Равными ангелам.

Ананасная лунная долька из атласа и тонкого шёлка счастье лишь обещает, а сколько обещаний раздарено. Вот как в плен ведёт полновесная нотка, уплывёт поднебесная лодка, октября растворяется парус, и небес опадает опара, якоря не поставлены - каюсь. Видно: времени дно протекает, убегаю по руслу - река я, в океан утомлённо впадаю. И солёная капля звезды намекает: созрели плоды, распадаясь в ладонные дольки на поверхности сонной воды...

Муж меня ревнует к Джонни Деппу! Говорит: «Подумаешь, цыган!» Я, хоть это глупо и нелепо, Не дышу, уставившись в экран. Муж влюблён в маркетинг, пиво, Форекс И дипломатический процесс, И в меня, немного беспокоясь, Мой не разделяет интерес К милому, загадочному Джонни, К капитану Джеку – Воробью. То надуется, то пару фраз уронит – Думает: его я разлюблю… И как только новый АХ!

Серой кошкой крадётся к подушке Удушье. В эту ночь предстоит ей сто раз Умирать. В провинциальной больнице Сиротливою птицей Сна чужого страницы Своевольно не трать. А в подушке живёт То ль кирпич, то ли уголь. Спит в каморке сестра, На диване спит врач. В эту ночь ей придётся Особенно туго. Не вздохнуть, не вздремнуть, То ли вой, то ли плачь! Вот до химии первой Вроде как-то держалась. И совсем сдали нервы После этой – второй. Никогда не была Ни волчицей, ни стервой, Так за что эта боль? То ли плач, то ли вой! Мир живой крепко спит. Что его беспокоить? И неясно белеет В полутьме потолок. Что ещё не болит? Сколько жизнь эта стоит? Что ж поделаешь? Где ж ты, наш Всевидящий Бог? В тридцать третьем от голода Померли сёстры, И сама еле выжила в сорок седьмом. Сколько боли без повода! Лезвием острым Жизнь кромсала и мяла, Стала словно тюрьмой. Может, утром к соседке Внук заскочит проведать, Нанесёт апельсинов, Угостят и её, А потом принесут Суп больничный – обедать, А потом поменяет С