Мы с тобою за грань уходили… Это дальше, чем дальние дали. Помню: утро… букет белых лилий… На столе шоколад, миндаль.... И Ты – в ажуре плетёного кресла… Водопады волос вдоль шеи… Помню: кошка, ласкаясь, лезла К тебе в руки, урча и млея… Я завидовал милой кошке, Понимая – сейчас не время. Ты манерно на кончик ложки Набирала немного крема И к губам подносила томно… Я – лениво листал журналы… Теплый бриз копошился скромно В шевелюре травы усталой, Гладил нежно листву глициний, Теребил им игриво плети… Я пьянел от изящных линий, Жестов, взглядов и междометий. А потом опускался вечер, Так похожий на вкус глинтвейна... Возразить ему было нечем. Мы сдавались ему келейно. Он вдыхал в тебя вдохновенье, Устремляя в мои объятья. Пальцы с трепетом благоговенья Ощущали паденье платья…. Мы с тобою за грань уходили! Это дальше, чем дальние дали. Дальше утра, и белых лилий… Время? Времени – не за-ме-ча-ли…

Был вечер томен без неё и скучен – Дежурных фраз роился перебор, И был бы в лучшем случае измучен, А в худшем – лег на сердце под топор. Играли люстры скерцо на подвесках; Бродя пол залу, тосковал скрипач; В тон скрипке млел узор на занавесках И в звуках слышался цыганский плач…. …Он тосковал, как скрипка, втайне веря, Что может быть одарен светом глаз. Распахивал швейцар учтиво двери И он на вход косился всякий раз. Почудился хлопок машинной дверцы. Волнение исполнила душа... Померкло разом на подвесках скерцо... Скрипач навстречу ей скользил, спеша. Cо струн сорвался в зал аккорд победный… …Входя – она парила, а не шла… Он встал и прошептал, смертельно бледный: Не нужно света – женщина вошла.