Они были уже достаточно взрослыми, чтобы родители одного из них разрешили им взять лодку. Теперь они, скинув ее со спин, положили на берег недалеко от воды и присели отдохнуть. Родители полагали, что мальчики будут плавать гораздо ниже по реке, за чертою водопада, но эти двое решили по другому. Что интересного в том, чтобы просто кататься на лодке? Совсем другое дело риск: знать, что твоя лодка медленно уплывает к обрыву - в этом есть особая острота. -Тед, твои родители точно ничего не узнают? — спросил друга Билли. Он немного нервничал. В основном в этом деле была инициатива Теда. -Как? Мы поплаваем и вернем лодку на место и никому ничего не скажем. Тед был старше Билла на год к чуть храбрее, иногда даже проявлял странное безрассудство. Мальчики столкнули лодку в воду к, смеясь, запрыгнули в нее. -Давай здесь поплаваем, ко вниз по течению далеко заплывать не будем. -Хорошо. - безразлично ответил Тед. Он словно не слушал друга, все его внимание было устремлено на воду.

Все говорило о том, что утро должно быть чистым и безмятежным. Молодое бледно - жёлтое солнце стремительно выплывало из - за горизонта. Его холодные лучи пронзили каждый уголок после ночного неба и теперь взялись за верхушки деревьев. Вся природа застыла, В нетерпении ожидая, когда на неё прольётся живительный поток тепла и света, который разбудит её, даст силы двигаться, раскрасит яркими красками ландшафт. Так бы оно и случилось, если бы не серое облако, взявшееся неизвестно откуда. Сначала, оно было маленькой, едва различимой точкой на западе, но быстро приближалось, гонимое воздушными потоками и вскоре превратилось в довольно крупную, тяжёлую тучу. Природа затрепетала в испуге и негодовании: неужели что-то посмеет нарушить невинность так хорошо начинавшегося дня. Туча и вправду не собиралась бездействовать; чуть замедлив ход, она остановилась над притихшей долиной.

Порывы ветра рвали темноту в клочья, то ослабевая, то с новой силой налетая, они накидывались на человека, идущего им навстречу. Свистевшие и рычащие, они разбивались о широкую грудь и невозмутимое лицо Стефана, извивались за его спиной, пока их растрепанные перья не подхватывала новая волна. Тёмные тучи закрыли всё звёздное небо, лишь изредка, кое-где мелькал огонёчек света. Человек шёл, словно по дну воздушного моря, упираясь ногами в землю, преодолевая течения. Одежда на нём пузырилась и хлопала, как парус ВО время бури. С топором в руке Стефан шёл в лес и путь его пролегал мимо полуразвалившейся, заброшенной часовни. Тут-то его взгляд и заприметил едва различимый силуэт человека, жавшегося в тень камней, под самой крышей. И когда человек словно отлипал от стены и стоял у края, шатаясь так, будто вот-вот упадёт в обморок, но затем снова жался к стене. Что-то жалкое было в его изогнутой фигуре, толи это был мальчишка, толи исхудавший молодой мужчина.

Однажды ночью, когда храбрый юноша гулял по саду, на него напали, избили, а на утро продали в рабство к одному очень знатному господину. Попал он к другим рабам и провел ужасную ночь в зловонном бараке, в тесноте, на голом полу. Ранним утром его с остальными выгнали на поля собирать урожай под жгучими лучами солнца. Кожа на его спине и шее покраснела и стала облезать, но он не посмел разогнуть спины. Бесконечное число раз стирал он пот с лица грязной рукой, вздыхал от непосильной тяжести работ, но не прерывался ни на минуту, ибо тогда заслужил бы жестокое наказание. Но жил в юноше мятежный дух и душа его бунтовала. Вечером, по окончании работ, его вместе с остальными накормили скудным ужином, который, казалось, еще больше распалял голод. После ужина его сразу сморил мертвецкий сон. На следующее утро он снова был в поле. Тело его болело и ныло, но он не прерывал работы, ибо за это могли убить. Стон почти срывался с его губ, но юноша был горд и удерживался, не издавая ни звука.

Порождение разорвавшейся звезды, он, как и многочисленные собратья, раскинутые во все стороны пространства, метнулся в чёрную бездну космоса. Пробуждённый к жизни, состоящей лишь из одного движения, эта кучка молекул безмолвно и безропотно прорезала бесконечную ткань вселенной. Он просто нёс свою массу сквозь вакуум, не спрашивая ни о чём и ничему не удивляясь; раз его существу придали скорость - так тому и быть, не его в том вина, не его решение. Вскоре яркий свет сверхновой угас и улеглось потрясение. Всё вокруг восстановило прежние очертания свойственные космосу миллиарды лет до рождения одинокого метеорита и такими же останутся после его смерти. Вот только каково количество времени, отведённое ему, знают лишь звёзды, окружившие его со всех сторон своим немеркнущим светом да Судьба, предопределённая ему уже в момент взрыва. Но звёзды немы - кто расскажет ему? к те, что"поют",поют только о себе, издавая своим танцем музыку вибрирующего света.

-Р – р – р! – зарычал я, подражая льву и потрясая воображаемой гривой. Обе мои маленькие дочери, визжа от страха и смеясь от восторга, бросились бежать. - А ну, быстро спать! – скомандовал я, подгоняя их к спальне. Они запрыгнули в кровать и целиком укрылись под одеяло, все еще побаиваясь царя зверей в моем обличии. Подойдя к ним, я отогнул одеяло, наклонившись, поцеловал обоих и, улыбаясь, пожелал спокойной ночи. Девочки ответили тем же. Выйдя из спальни, я претворил дверь и направился к их матери. - Ложимся спать? – спросила она ласково, раздеваясь. - Я бы хотел немного прогуляться перед сном, – ответил я – а ты ложись, милая. Я скоро приду. Поцеловав ее, я вышел в коридор, спустился на первый этаж и вышел из гостиницы, вдохнул вечернюю прохладу, расправил плечи и зашагал по пустынной улице. Мы только сегодня поселились в этой гостинице.

Как-то я зашёл на ипподром. Мне было необходимо сделать репортаж о скачках. Там – то я и встретил этого: неординарного человека. Не буду говорить его имени - к чему имена... Я лучше расскажу о нём самом... Сидел я в верхних рядах и от того, что солнце светило справа от меня, мне приходилось часто поворачивать голову в левую сторону и немного вниз, что бы дать отдых глазам. И каждый раз мой взгляд натыкался на одну фигуру среди множества сидящих. Привлёк он меня тем, что в такое жаркое летнее время был одет в осеннее пальто тёмного цвета, ворот которого был поднят. Широкополая шляпа, низко надвинутая на глаза - что совершенно мешало разглядеть его лицо. Лишь однажды, когда он круто посмотрел вверх, к своему удивлению, я уловил в его чертах что-то знакомое. Сколько ни старался, я никак не мог вспомнить - кто же это. Странно, что его образ вызвал во мне какое-то грустновато - щемящее чувство.

Ночная духота и испарения темного леса, влажной паутиной покрыли воздух. Тонкий серпик месяца едва прорезал туманную высь, часто скрываясь за тучами. Человека, что бежал, задыхаясь, по лесу, звали Паркер Моррис. Мужчина средних лет, полный сил, уже хрипел от прилагаемых усилий. Им настойчиво владело лишь одно желание - убежать. От чего или от кого он и сам не знал, но все же что - то заставляло его быть похожим на загнанную лошадь. Такой же взмыленный, с прилипшими ко лбу волосами, неимоверно уставший, с ручьями пота, стекавшим по вискам, скулам и подбородку. Остановился он только тогда, когда в очередной раз споткнулся о корень дерева и растянулся во весь рост во земле, ткнувшись лицом в торф. Из разбитой губы потекла кровь. Застонав, он сел и отер лицо рукавом. Множество ссадин отозвались жгучей болью. Он падал уже не первый раз и после каждого падения неизменно оставалось какое-либо ранение. Казалось злой рок преследовал его, не давал права на безопасность.

Молодой Король неспешно спускался по широкой лестнице, ведущей из дворца. Легко ступал он по мраморным ступеням, что, расстилаясь в стороны, натыкались на перила из слоновой кости с высеченными на них переплетениями листьев и ягод. Листья те были цвета морской волны, а ягоды окрашены золотом. Шаг, другой, третий... Но ступени все же опережали Короля и убегали далеко вниз, в конце сливаясь с ковром ярко зеленой травы. Сочетание это охранялось двумя статуями красногривых львов, мирно лежащих на невысоких колоннах, обозначавших окончание перил. Молодой Король улыбался утреннему солнцу, прорезавшим своими лучами верхушки леса - солнцу, столь же величественному, как и шаги Короля, и как те горы, над которыми оно всходило, что бы проделать свой долгий круг по пронзительно ясному небу и осветить редкие перья облачков. Их гнал легкий ветерок, тот же, что обдувал лицо Короля, принося с собой ароматы лугов и свежесть снежных вершин.

Подгоняемый попутным ветром ,корабль легко рассекал полотно океана, разбивая носом гребешки волн. Солнца стояло высоко в небе и светило ярко и тепло. Эта английская шхуна доставляла на другой континент почту и нескольких пассажиров, всегда успевая в срок и при минимальных расходах, чем и славилась среди почтовых компаний. Секрет успеха заключался в опытности капитана, который хорошо заботился о состоянии корабля, комфорте пассажиров и слаженной работе команды. Он сам, лично, всегда нанимал матросов, проводя тщательный отбор претендентов. Обычно это были хорошо знакомые ему по прошлым плаваниям люди, но в этот раз один из них был сражён лихорадкой, поэтому пришлось взять взамен ему двоих других. Один из нанятых оказался совсем ещё юнец - он был назначен юнгой. Это было его первое плавание .Капитан не любил брать новичков, но в этом было что-то такое ,что заставило его уступить. Юноша был настойчив и весьма решительно настроен.