Я тебя снова ищу в толпе, Моего пульса быстрое биение, В облаках, в Мариновой волне, Сумасшедшее, пьянящее влечение. В розах ,в зеленеющий листве, Нахожу твое туманное видение, Вижу образ в моей буйной голове, Глаз знакомых выражение. Звонкий смех в радуге дуге, Слышу, сил ушедших вдохновение, Сладкий вкус в кокосовой нуге, Губ твоих цветущих обольщение.

Дурманит одор твоих светлых волос, Пронзает воздух своим ароматом, Внутри меня пробуждает вселенский хаос, Девятой волной накрывает как валом. Ты мистерия тайны, судьбы парадокс Перед тобой предстаю с низким поклоном, Рвется бесцельности металлический трос, На душе лежавшим кровоточащем шрамом. Пусть работает сердце теперь на износ, Бьется само по себе неведомое мозгом, Я забрался на самый высокий утес, На краю стою между раем и адом.

Пылает, падает в ночи комета, Что потеряла ей обратно не вернуть, Вокруг звезды все крутиться планета, Сегодня ночью глаза мне не сомкнуть. Не поправима как первая утрата, Любовь в цепь горя может заковать, За равнодушие, сея, горькая расплата, И слишком поздно о помощи взывать. Лишь постоянный показатель доминанта, Диктует сердцу снова бунтовать, И делит по полам жизнь медианта, Себя без сожаления, буду бичевать.

Ирландского серого моря, Манит, зовет изумруд, В радости, в отчаяние горя, Рисую по памяти этот этюд. Несу в грядущее время, Из прошлого вновь этот сон, Тяжелое, не легкое бремя, Судьбы не рушимый канон. Сковала действия воля, Обжитого места ограничен придел, Слепая, старая сводня, Готовит мне тоскливый удел. Разорвать бы жесткое стремя, Устремиться быстрой птицей туда, Где Хорнпайп ложиться на темя, И остаться там на всегда.

Высоки, не преступны берега аргентины, Ветер наполнен вкусом соленой волны, В пыли лежат файт фортов руины, Серебро прячут в недрах холмы. В огне серо- бежевый пепел томиться, Сгоревший в костре грандиозных, прожатых лет. Сердце мое историей этой плениться, В небо стремиться гор Андских хребет. Каждый час, каждый миг не маловажен, Для затерянных в мире многоликих богов, Разноцветный, яркий, пейзажный, На земле прародителей, первых отцов.

Его контора в доме на углу, Ему награда чашка кофе по утру, Соперники, соперницы, пропавшие друзья, Убийцы и покойники, раскрытые дела. Он носит в кобуре кольт под пиджаком, Формальности, забыв, идет он на пролом, Он ищет сведения, он частный детектив, Вы в поле зрения, на вас направлен объектив. Сомнения, подозрения обманутых мужей, Людские преступления и жертвы шантажей, Просчеты невозможны, ошибка это смерть, Стальные рвутся нервы, но некогда себя жалеть. Работай, одержим, наспит, порой не ест, В ненастье, вдень погожий он курит только вест, Отчаянный мужчина, одетый в стильный сеют, Но секси, он машина, он бест, он абсолют.

По мокрой мостовой, Она одна идет домой, В ночи над башнями кремля, Светит звезда рубином для, Тысячи простых людей, И для того, кто нужен ей, Кто тихо утром ей сказал, Прости, так больше не могу, устал. А в лужах капельки дождя, В кругах рисуют для тебя, Его лицо, его черты, Их никогда забыть не сможешь ты. И не согреет больше солнца свет, Он не спасет от сотни бед, И льет вода с небес с утра, Смывая счастье явное еще вчера. На каменном мосту, Она под зонтиком стоит, На гладь реки Москвы, С улыбкою глядит. Что ей от жизни теперь ждать, Забыть или все помнить и страдать, Когда уж пройдена последняя черта, И в прошлая закрыта дверь сегодня навсегда. Грохочет в небе молнией Весенний майский первый гром, За маской, бутафорией, Отчаяние, души ее надлом. По улицам столицы, Она идет одна пешком, До часа полминуты, Курантов в небе звон.

Мы зачем-то, бродим повсеместно, Счастья, выискивая путь, Все хотим мы, получить мгновенно, В этом нашей, жизни суть. На душе, опять тревожно, Радость или горе, предстоит хлебнуть, Что полезно, то накладно, Нас как пташек, можно обмануть. Жить приятно и удобно, Концы стали, все равно, нам не разогнуть, Что возможно, очень вредно Нас легко в обрыв столкнуть.

Я верю, в каждое твое слово, Глаза твои, не могут лгать, Для меня это новое, неизвестное чувство, Раньше могло, оно меня испугать. А теперь, как панацея, лекарство, Твой голос, лечит ранениния души, Это рай, не земное блаженство, Избавление, от гнетущей парши. Как хрусталь, прозрачно наше единство, Веский довод, продолжить жить, Может, это легкомыслие, безумство, Надо заботой, любовью, его окружить.

Как все вещи, люди имеют свою цену, Но свободу, не когда нам не купить, Своей жизней, с высокой авансцены, Постулаты все, она готова вдребезги разбить. Трудно различить, обман, подмену, Надо драться, биться и дерзать, Только так, заметить можно перемену, Только так, удары можно отражать. Ни кому из нас, не простит она измену, В спину нож, внезапно не вонзить, Всех пошлет, она в гиену, И напрасно ей, расплатою грозить.

Не васильки, а верблюжья колючка, Растут по краям, глиняных, наших дорог, За одежду цепляется, репейник липучка, Сухую траву, сжигает поджог. Редко гремит, грозой темная тучка, Все живое ведет, с солнцем свой диалог, Жизни и смерти, за влагу, вечная стычка, Одного завершение, другого пролог. Такова здесь событий, яркая цепочка, Закручен ритм, в ибекса рог, Весной открывается, снова урючная почка, Летом дехканин, подведет урожая итог.

Я не видел полей и опушек лилового леса, Пленник я, городских, каменных стен, Не бунтарь, я из другого замеса, Головой не белесый, темный шатен. Жду, печалюсь, своего важного часа, Мой корабль, на борт, уже дал крен, Рукою черпаю, остатки сил из запаса, Пишу песни новый, последний рефрен. Купола душу лечат, Ташкентского спаса, Свечку ставлю у лика, святого взамен, Как добры голоса, церковного гласа, Я хороших у жизни, жду перемен.

Не золотая, посмертная маска поэта, Великая грусть, в белом гипсе отлета, Зря плакала, иностранка невеста, Не оживить, поцелуем его холодные уста. Таких, как он, поглощает грубая смута, Сопровождает, гнетущей жизни быстрота, Непонимания, травит душу речная сикота, Бездарность людская и глухота. Его пенсию, размыта грязь, нечистота, И пусть сорван голос, хрипота, сипота, Кровавая душит, горло мокрота, Не затупилась, его острых слов пестрота.

Где портал, из двух колон, С треугольной аркой, Где, резная дверь, Желтым лаком, отражается, горит. Двух берез, к земле наклон, И за новой, белой шторкой, Седовласый пехтерь, Нам замок, ключом солидным отворит. Низким скажет, баритоном, Что в цветах портрет, поэта и алтарь, Современным, стены отделаны фасоном, Все не так, как это было в старь. Что - пустым павелионам, Не хватает, прежний гул толпы, Не дрожать, стенам, пилонам, От шагов, людской, большой стопы. Не звучат, стихи поэта камертоном, Песню голосом его, не кому не спеть, Все прошло, развеяно временем, циклоном, Жаль нельзя, все сделать, все успеть.

Я СЛЫШУ, КАК ЗОВЕШЬ ТЫ, МЕНЯ, ПО ИМЯНИ ЕДВА, ВОСПРИНИМАЮТ, СЕРДЦА ФИБРЫ, ЧТО СПАЛИ, СНОМ ЗАБВЕНИЯ СПЕРВА. НО МОЖНО ЛИ, ТЕПЕРЬ ПОПРАВИТЬ, РАЗРУШАЛ ЧТО, САМОТЕРЗАНИЯ ТОКСИН, ЗАБИТЬСЯ ПУЛЬС, ОГНЕМ ЗАСТАВИТЬ, НАПОЛНИТЬ РАДОСТЬЮ, ЖИЗНЕНЫЙ КУВШИН. ТЫ БУДЕШЬ МНОЙ, ТЕПЕРЬ ГОРДИТЬСЯ, Я СПРЯТАЛ ГРУСТЬ, СВОЮ В ЧЕХОЛ, МНЕ ВСЕ ТРУДНЕЕ, ОБХОДИТЬСЯ, ПУСТ, БЕЗ ТЕБЯ, ГОСТИНЫХ ХОЛ.

Резные стены, ренессанса, Нас окружает, полумрак, И в нотах слабых, резонанса, В дыму, твой голос тает, как табак. Не уловимо, равновесие баланса, Блестит паркета, светлый лак, Едва заметных, переходов этого нюанса, Летят события, как неподкованный рысак. Туманы, очертания шанса, Я незнакомец, для тебя чужак, Я в состояние, опьянения, транса, Я не могу ,забыть тебя никак.

В преддверии, разлуки с ним, Она старается запомнить, Это - святое выражение, его глаз. И вызвал поток слез, не дым, Ее потерю, нельзя ни чем восполнить, И это растование, вспомнит, много, много еще раз. И роль судьбы, играет мим, Он должен пустоту, эту заполнить, Несказанных всех слов и фраз. Кто, этой грусти эпоним, Забылось все, уже теперь не вспомнить, Закончен их мечты рассказ.

Творец уснул, сомкнув глаза, Оставил нам, слова, как завещание, Но даже старая, засохшая лоза, Отросток пустит, через рубцевание. Его напоет, грозных туч слеза, Сей милости, великой дарование, Природы царствующий, мирза, Уже отдал, стихиям указание. И пробежит воды, прозрачной бирюза, Вдыхая душу, в воссоздание, Разбита камнем, смертельная гюрза, И наполняет воздух ,птичье щебетание.