«…Еще луга не зацветали, Еще трава взошла едва, А у девчонки отчего-то Уже кружится голова…», - пела мама чистым сильным голосом. Субботнее утро не задалось. Борщ закипел и пролился на плиту, курица подвернула ногу и кричала на весь двор, папа пошел выносить мусор и пропал. Мама ходила мимо телефона и каждый раз думала позвонить, но борщ, курица, папа, суббота… Вымела жухлую листву за ограду, срезала старые ветки малины, принесла дров для бани. Мелкий дождь моросит в лицо, пахнет дымом – соседи жгут ботву в огороде. «…Она одна пришла с гулянья, В ее окне горит звезда. Девчонке грустно, очень грустно И хорошо, как никогда…», - напевала мама незамысловатую песню. Дым грязно-серыми клубами поднимался над забором. Позади раздался грохот. Папа стоит ногой в ведре, хочет закрыть ворота, падает, матерится. Мама слышит детские голоса за оградой, вспоминает, что нужно звонить. Идет в дом, вешает грязную куртку в сенях, моет руки.

Папа приходит с работы. Включает телевизор, гремит тарелками, греет суп. Снимает форму цвета хаки, натягивает брезентовые штаны - больше на два размера, с пятнами от мазута. Из кресла смотрит в телевизор, шумно ест, прихлебывает крепкий чай. Вспоминает, что полночи думал о том, как сделает полку для обуви. Берет гвозди, стучит два раза, роняет молоток, рассыпает гвозди. Выпинывает кота из кухни, идет, шаркая подошвами, во двор кормить собаку. Треплет по шее, возвращается домой, сосет трубку. Хочет починить кран в ванной, ковыряет гаечным ключом, срывает резьбу, выругивается. Идет в комнату, достает из-под кровати хоккейную клюшку, подаренную дочери на день рождения десять лет назад. Трогает шершавое дерево, гладит стертую краску, прижимает к щеке. Дочь уехала в Москву. Папа пьет водку, морщится, бранит почтовый ящик, думает, что никому не нужен.

Ворота были закрыты на засов - я дернула железное кольцо, дверь не поддавалась, пришлось лезть через высокий забор. Забыла, как это делается, хоть бы не рухнул… Во дворе запустение, столбы покосились, доски прогнили, позеленели. Тмин, который мы с папой сеяли в углу, чтобы добавлять в маринады, разросся по всей ограде. У забора чернела собачья будка, рядом валялась погнутая кастрюлька. Папа однажды разозлился - ругал меня, когда я ушла за молоком к тете Вале и пропала на целые сутки, помнишь? - и швырнул кастрюлю в березу, пришлось отдать ее Жульке. На двери замок, все стекла целые. Странно, никто не пробовал забраться внутрь, там же столько полезных вещей - телевизор "Рекорд", к примеру. Или старый проигрыватель с кучей пластинок. Впрочем, деревенские жители всегда обходили наш дом стороной. Папочка, я тебя очень люблю. Я потянулась к карнизу, нащупала узкую щель и достала ключ, холодный и гладкий, ни пятнышка ржавчины.