1. Экспедиция. Тёплый, по-весеннему радующий ветер снова дул с востока. Он гордо опускался к травам долины и щекотал их хрупкие, вечно-жёлтые стебли. Затем снова возвышался, чтобы определить свой дальнейший путь и заставлял листья деревьев петь. Петь едва слышимую песню степи, той самой, которая напоминает путнику о свободе и непорочности природы. Синеватые пики гор, как и сотни лет назад, украсили свои макушки многолетним снегом. Там же, наоборот, гулял морозный, угрожающий снегами ветер, прозванный здесь «леденящим». Он никогда не покидал своего жилища, и казалось, он общался с ветром долины где-то в местах, где росли высокие ели, укутавшие свой мох под небольшими горками белых хлопьев. Там начинались его владения и любой путешественник, который имел смелость перейти хвойные леса, подвергался безжалостным испытаниям горных ветров. Переливающиеся лучи солнца играли с землёй сквозь редкие клубы туч, то осветляя травы своим светом, то снова забирая тепло.

Тишина… Я потерял счёт времени… Я засыпал и просыпался, окутанный мраком и холодом июльских ночей, снова засыпал и уже не чувствовал, как работают онемевшие мышцы. Ничего вокруг, в руках только коробка спичек и сожженная свеча. А рядом мешок какой-то съестной дряни. Это всё что я ещё успел захватить с поверхности, когда спокойствие мира было нарушено одним из страшнейших проклятий. Вчера я уже перестал чувствовать пальцы ног, они окоченели настолько, что не было возможности ими пошевелить. Ещё неделю назад я старался согреваться, двигаться, но сейчас…, кто знает, сколько смогу продержаться в этой тьме. Скорее я сойду с ума. Первый день я ждал жену и детей, но никто появлялся, никто не постучал в железную крышку подвала, никто не закричал. Только тишина… Может они укрылись где-то? Я надеялся, я ждал и верил, но оставался один, и одиночество сломило меня. Моим новым домом стала коморка четыре квадратных метра, погреб, который я два года назад сумел построить.