Вступление. Значит так... Сижу я в гараже, по обыкновению пинаю... машинку дисторшн, значит, пинаю... Звонок. Александер, который Честнов, который Шрауд, адский барабанщик и горячая голова вырисовывается в телефоне и задает фантастически идиотский вопрос: ты, мол, как смотришь на то, чтобы в Москву поехать? Надо с толстопузыми насчет гастролей там поговорить немножко. - В качестве парламентера чтоль? Нееет, не поеду. Я в форуме ничего толкового написать не могу, а тут ещё переговоры какие-то. - Превед горячий, - говорит трубка - Не беси мою розово-нежную душу. Переговоры мои. Ты тама потусуешься с музыкантами местными чокак в том же месте, там, обговоришь чонить, скомуниздишь пару-тройку-пять палочек и тарелку для меня, ты ведь только это и умеешь, сцуко! Один хрен ты сидишь тут на своей сраке в гараже своем офигительном, ничего не делаешь, а там твоя миссия, так сказать, с пользой пройдет, и перед толстопузыми покажемся чокак.

Silverstone приветствует меня ещё одним кругом. На выходе из Woodcote машину слегка трясет, и я автоматически теряю пару десятых на круге, движением руля выравнивая её на выходе. Отчаянно корю себя за невнимательность и стискиваю зубы. Дальше разгон до Copse мимо длинного ряда орущих трибун. Кроме звука двигателя и команд из боксов я не слышу ничего, но этот крик я словно чувствую кожей, каждый раз проезжая здесь и скашивая глаза влево. И без того беснующееся аляписто-разноцветное море определенно начинает штормить за пятнадцать кругов до финиша заезда. "Одна, тридцать шесть, четыреста восемьдесят две, отыграл три десятых, прибавляй!" - слышится из наушников... Ага, догоняю... Невольно добавляю к отыгранным на круге десятым время, потерянное в Woodcote и тихонько матерюсь про себя, продолжая разгон по стартовой прямой. Вот и Copse.