На две трети окно леденеет, солнце в небо вмерзает, пока окунает художник Кунеев душу в водки бездонный стакан. И вбирая, как губка сухая алкоголь раз по десять на дню, всех поклонниц безжалостно хает, обрывая любовь на корню. Есть такая, что ждёт и жалеет, что приходит, бледна и тонка, и в дверях застывает, немея, обрывая подрубку платка. На молчанье ответ: «Не мешай мне, нам навряд ли ужиться вдвоём. Брось, мне жалок не твой полушалок – ты жалкА в полушалке своём. Может ты для кого-то на зависть хороша, только мне – не годна!» И она, подхватясь, оскользаясь, убежит. И, оставшись одна, ёжась так, словно кто её высек, зажимая в коленях ладонь, вопрошая безгласные выси залпом примет из чашки огонь. Получив сей момент на вопросы Пастернаковски точный ответ: «За стаканчиками купороса ничего не бывало и нет» (с)

Испытывать на прочность вёсны и ждать сигнала. Подозревала - отзовётся. Да что там – знала! Перенося на кальку судеб дожди слепые, подозревала – рядом будем. Да, трижды были. Презрев симптомы увяданья, морщин кулиски, подозревала – нет, не дальний, а нужный, близкий. Лишь воплощеньем в альтер-эго скрепила звенья, прозрев, что подоплёкой эхо, и подозренья.

На сто осколков делится вагонное стекло. - Тепло ли тебе, девица?! *заведомо тепло* Слова одни, но разнится заподлицо пошив. - Тепло ли тебе, красная?! *довольно мельтешить* Колёсики пролязгали про случай, что не нов. - Тепло ли тебе, ясная?! *я улыбнусь без слов* Багровой каплей на губе горча, свернётся чушь. - Тепло ль тебе, тепло ль тебе??!! *застыну, но смолчу*

Упрямой маковкой пронзив Упругий слой опавшей хвои, Явиться миру сон-травою Отринув непреклонность зим. Опять встревоженно твердить О невозможности заката И в собственную непокатость Не привносить покой воды. Без напряженья лепетать О всех и вся, о разных прочих, И не пугаться в полунОчи Того, что сделано не так. Не искушать безгрешных снов, Не покушаться на предвзятость, И тенью тучи, словно зяблик, Не сотрясать ничьих основ. Переходить с судьбой на «Вы», Мечтам своим хребет ломая, И снова опьяняться маем, Раскрыв глазищи сон-травы.