Приснилось мне, Наверно, это было, Нельзя шальную память обмануть. В далеком сне Безудержно любила Меня весна, но все ж не в этом суть. Я вынул сердце, Положил на гальку, На чисто вымытый морской водой песок. И в грудь вливались Вкрадчиво и мягко И голос моря, и твой звонкий голосок. Подруга - эхо Повторит стократно, Мой пережитый сон, умножит враз. Так жить охота Чисто и прекрасно, Пока не открываешь с ночи глаз.

Ах, этот свет сквозь зеленый шатер Цветущих лип, в нос шибающих лето. Что не допел, то не будет допето, Как в голове не погаснет костер Пустынных слов. И нету горше на свете потерь, Чем потерять в себя веру, отдав место боли, И только слабым усилием воли Заставить хлопнуть с достоинством дверь Поверх голов. Ты не подумай, что я слаб и стар душою, Но ведь бывает так - часы запоя, Когда велик любой пустяк и сердце стонет, Что не дотянет никак до стоянки покоя И вечных грез. И потому я плыву, я распахнут, как ветер, Среди пугающих время, туманящих лип, И, вдруг, осознан, как вечность, как новый залив В лице Земли, который печально приветен И обновлен.

Набегают, набегают, набегают Облака, облака, облака. Возникают, возникают, возникают Кружева, кружева, кружева. В синем небе кружева, Мимолетная игра, Перемены не обманут. С глаз упала пелена, В синем небе кружева Пролетают, пролетают. И покуда высь жива, Ткем мы жизни кружева, Есть в ней взлеты и паденья. Но настанет, вдруг, пора, И расправим кружева, И отправим в солнечную высь.

Выпали печали, Нас они качали, Нас они качали В лодке до небес. Руки привечали, Свет свой излучали Алые печали Дремлющих чудес. Синие свирели Нам про счастье пели, Только не успели Песню донести. Белые качели Снова опустели Потому, что наши Разошлись следы.

У меня есть мысли в буйной голове, Это ходит гризли в штатовской тайге, Чтоб понять их пенье, нужен лишь топор, Где порог терпенья - мыслей заговор. Пораскиньте шмотки в жековских домах Милые сиротки в лейбах и джинах. Не бывал я скрягой, будьте веселы, И кончай бодягу, если вне игры. Если, бог мой, время тянется, как нить, Можно в воскресенье переговорить, Можно отдышаться, можно отстонать, Если не удастся в гроб себя загнать. И тогда, наверно, будет много дней Взвесить вдохновенно, что чего важней. Как сложна наука думать и страдать, И явится скука мысли обуздать.

И в этот тихий час, Когда последний шторм Сорвал все маски, Я жду, представьте, Вас, Я - пережитый гром, Перемешавший краски. Когда Вы снова здесь, Когда глаза слепы, И руки ждут объятий, Уйдет былая спесь И белые цветы Останутся на платье. Здесь живы только стих, И царственная кисть Выводит образ, И океан притих, И безудержна мысль, И бесконечен голос. И в пыльной полосе Обыденных миров Снимаю шляпу, Когда во всей красе Являетесь Вы вновь, Садясь за лампу.

Снег глушит шаги, снег лежит ровно, словно ватой залеплен лик природы. Воздух прозрачен, но густ и хрустален, и в черноте паутины деревьев вымерзли тени. Вновь воскресенье, как вознесенье на гребень стеклянный непривечанья. Глушатся звуки в вязком соцветьи белого хлада и черных распятий. Черные знаки на белой бумаге, смысл непонятен, но вечен их зов, вздыбленных пятен и выплывших снов остов.

Черный старый дятел в шляпе Медленно волочит ноги прочь. Жить хотел когда-то я в Анапе, А теперь уже настала ночь. И не видно солнечного света, И не слышно бормотанья волн. Через месяц тут наступит лето, А сейчас безвременья сезон. Безнадежно я гляжу на зиму, Умирающую в токах грязных вод. Все растаяло, и тают мои силы, И безволия слепит водоворот. Почему же не пройдешь походкой, Заставляющей в душе плясать и петь. Я устал, мир серый и жестокий, Хочется на море посмотреть.

Как шумит у меня в голове, И слова, что на паперти сели, Заунывно толкуют о сне, Что являлся ко мне в колыбели. Что пришло, что ушло - все одно, Если можешь, поверь - не ответствуй. Безмятежное тело ее Вижу только в шальном поднебесье. В одичалость распяленных губ Не дыши, не спугни редколесье, Изгибающих сонный испуг, Тех бровей, чье движение - песня. Отмолись, открестись от тоски, Что разъела и тело, и душу. Я ей песню спою о любви, Если хочешь, ты тоже послушай. Что за песня, в ней море и свет, Равновесье, движенье и мудрость. Среди стольких сомнений и бед Это только усталая глупость.

Вышли люди застойной зимы, Стихли гулы далекой войны. И когда осень залила сердца, Покровом серым укрыла умы, Вползают в каждую душу Дети бескрылой мечты. Всплыли с детства забытые сны, Вскрыли тайны свинцовой луны. И когда снегом засыплет дома, В холодном ветре застынут миры, Тогда я сердце обрушу В молчание белой зимы.

День сменяет ночь, Боже мой, как странно. Тень уносит прочь Города и страны. Снова спим вдвоем На пустой кровати Предвечерним днем В голубом закате. В сердце у меня Потянулась осень. Вялая весна Изморось приносит. Где же ты теперь,- Растворилась в туче, Безотрадный день Серой тенью мучит. Дни мои ползут Черепашьей рысью, Ночи на беду Навалились мыслью, Что ты унеслась Облаками в небе, И остался я Одинокой тенью.

За гранью грани переходит сон Мимолетную случайность дней. Ты расстаешься с собственной судьбой, И этот выбор будет всех верней. Прощай, я не ищу тебя За гранью лет, нахлынувших в мой сон. Печаль, будильником звеня, Встречает утро, и спокоен он. В мельканьи снов ты не найдешь ответ, Нет повторенья памятных минут. И в пропасть хлынут воды прошлых лет, А люди - камни все чего-то ждут. Попробуй вновь слепить из пятен облака, И неба синь, и солнца желтый круг, Но все распалось, где же те года, Которые казались сном, мой друг. Прощай, я не ищу тебя, За гранью лет, нахлынувших в мой сон. Печаль, будильником звеня, Встречает утро, и спокоен он.

Прошел сегодня через лес, Лето. Бессчетно вдруг ожили комары, Наверно, будет жарко днем. Дуплетом Стреляю я глазами вправо, влево, Вбок, И невдомек, Что сам пень пнем. Раздетый В одной рубашке я хожу И вот уже не выношу жары, Хоть помню промороженные дни. Конечно, Наступило лето.

В речи Приходит вечер Готовит свечи Скупой закат. Мечет Обломок - вечер Сквозь стекол плечи Знакомый взгляд. Снова Стою у дома И жду отлова Пустых минут. Крова, Прошу я крова Для тех, кто любит И тех, кто ждут. Это Перемещенье, Души смещенье, Беззвучный стон. Тонет В предвосхищеньи Любви свершенья, И я смешон.

Соприкоснись с летом, Не надевай пиджак, Под голубым светом Скажи, что жил не так. Дай раствориться в звездах, Сомкнув глаза,- лети. Алмазные розы Оставлю на груди. Но в этой жизни так непросто, Ломаю недоверья лед. Весна прошла, открылись звезды,- Кто следующий, чей черед? Соприкоснись с летом, Счастливый миг дан. Плывут мои сонеты Для белокрылых дам. Забудь, что есть время, Есть только этот миг. Одной цепи звенья Соединяют крик.

Я считаю себя искореженным, Омертвелым и неухоженным, А мечтаю быть бескожим В голубых ясновидящих снах. В биографии все честь по чести, Где как надо награды и почести, Но ввиду этой камерной подлости, Я уже позабыл о мечтах. Где летит синий гусь В апельсиновой дымке, И лицо окропляю Святою водой. Где прозрачную грусть Величавой улыбки От тебя принимаю И внимаю покой. Обязательств набухшую пену Рано поутру снова надену, На груди застегну я измену Всем, кому разбазарил себя. На лицо натяну злую маску, Только ночью являются сказки, Про прощальную женскую ласку, Потому как теряю тебя.

В каждой отпертой двери замки нелегки, И коварна ехидная тьма, Но у нас две руки, в каждой по две свечи, Ты любовью зажги их сама. Мы ползем в крокодиловой коже наверх, Эволюция наоборот, Только каждому дан лоторейный билет, И он должен вести нас вперед. И мне скажут: судьба - это скучный мотив, Что нельзя забывать о былом, Я стремлюсь к совершенству, Я пилот - Господин, Чайка Джонатан Ливингстон. В каждой песне всегда повторенья каприз, Это память о лучших из дней, Он придет иногда материнский прорыв, Колыбельная звездных ночей. И я пью чай свободы, сидя за столом В кругу самых мне близких друзей, И в шальном небосводе, залитым вином, Как всегда, миллионы огней.

Бывает так,- В нахлынувшем смятеньи, Когда, сдавив виски, Закрыв глаза, В первичном, словно грех, Оцепененьи Ты видишь мир, Сломавший тормоза. Круги перед глазами, Звезды, искры, И взрыв невероятнейших Страстей. И поглощенье тьмой, И испытанье жизнью На грани смерти, Что всего верней. Но все же музыка Звучит во мне - я знаю, И отрицает странное Небытие. Вот я очнулся, Комната пустая, Окно со шторами И девушка поет.

Шел золотой дождь, С печальных лип срывая позолоту. Наверно, ты врешь, Но на словах оставила свободу. И это время растянулось, словно ложь, Закинуло аркан, Ты не зовешь, Захлопнулся капкан. Шел золотой дождь. И я узнал томленье и тревогу, Когда поймешь, Что жизнь уходит незаметно, понемногу. И все, что ты хотел - не в силах превозмочь, И некому помочь, Глядишь в стакан, Вчера был великан. Зачем ты есть и кто ты был, По всем законам, бог тебя забыл. Ты хочешь у других узнать судьбу, И, может быть, я тоже подскажу Какой тебе положен путь, И не забудь меня упомянуть.

В волненьи непрожитых лет, В забытьи, тревожащем память, Припомни счастливый сонет, В котором мы не расставались. В котором все муки нежны, В котором все руки, как птицы. Про прошлое вновь расскажи И с ним разреши примириться. Под шапкой зеленой сосны, Под солнцем, сияющим с юга, Меня обними, обними И не говори о разлуке. Об этих негнущихся днях, Об этих холодных неделях. Мы правы, и каждый не прав, И это не наша потеря. Под телом холодным зари, Под мягким и праведным снегом Усни, моя память, усни, И спой колыбельную лета.