Наступает Год Свиньи. Говоря открыто Все собраться бы должны Около корыта. Предрождественский уют. По итогам нашим Ожидали, что дадут Желудевой каши Мы пахали. Там и тут Видны результаты, Но к корыту нагло прут Только депутаты. Аппетит, нахальство, прыть… Нам досталось тоже – Лишь со стенок соскоблить Чью-то шерсть и кожу. Мы нарядим в каждый дом По смолистой ветке, Не заставит нас никто Собирать объедки. Пусть спокойным будет год, Без войны, без тыла, Но в дела к нам не суёт Всем – свинячье рыло.

Солдат, твой подвиг будет сохранён И в городах, и в сёлах, и в столицах Через столетья будущих времён, На пожелтевших с временем страницах, И в именах, и просто без имён, На обелисках высеченных лицах.

Пять лет войны, пять лет разрухи – Итог «оранжевых» побед, Стране принесших только `муки, Всему народу – столько бед! А все «избранники» народа, Меняя часто свою масть, Не выпадают из колоды, Которая зовётся – Власть. Орду «защитников» у власти Мешают, словно домино, Кипят невиданные страсти, Сродни индийскому кино. И, «попередников» ругая, Ища виновных каждый год, Словами красочно играя, Плюют на собственный народ. А тот уже`, дойдя «до ручки», Стал вовсе гол, и нищ, и нем, И от аванса до получки Его бюджет трещит совсем. Работать негде, лишь – в Европу, Опять на панщину, в хомут… И вновь зовутся все – холопы, И вновь на пана спину гнут. А сколько полегло народу? Идёт гражданская война. Мы тело, душу за свободу Уже все отдали сполна. Так, кто ж нам, братья, «вороженьки»? Работы кто лишил и хат? Ответь нам, пане Порошенко, В судьбе кто нашей виноват? Пять лет войны, пять лет разрухи… И снова самый Главный Пан, Вновь обрекает всех на муки, Вводя в стране – военный стан** _______

Ты волком всё грыз наш бюрократизм И хвастал своим «мандатом», Пришёл в Украину уже «безвиз», В Европу зовя… куда-то. Что стало с заводами? Все стоят. В селе тоже – крах, разруха… Страна бастует. Вновь шины горят. А в Раде всем – мимо уха. Разграблены недра, вырублен лес, Зарплата народа – мизер. Страной управляет бездушный Бес:– Вещает нам телевизор. Дорога в Европу открыта, вот, Готовьте побольше «many». Желание есть, да молчит народ, Ведь – нету грошей в кармане. Ты волком бы выгрыз бюрократизм Всё хвастал своим «мандатом». Добились хохлы наконец – «безвиз», Но люди сидят по хатам. И достают из широких штанин Так гордо и так красиво: – Читайте, завидуйте, я – гражданин, Вот моя гастербайтера ксива!

В стране идёт гражданская война, Героев славных стёрты имена, Весомое влияние извне, Кипит, бурлит в бандеровском огне. Опять идёт нацистская возня, А в памяти – Волынская резня, Бобровицы, Затишье и Хатынь, Всё сожжено и превратилось в дым. И вот, не маловажная деталь – Вновь возрождают легионы Нахтигаль, А набирают в армию бойцов Безусых, бесхарактерных юнцов. И новые шухевичи опять Несут идеи –только убивать Цыган, евреев, всех, кого хотим… Всех, кто – не украинец-побратим. Власть в Украине – немощно слепа, Вновь возрождается в стране ОУН УПА, И, словно обкурившись анаши, Вновь бряцает оружием фашизм.

Заслуженному криминалисту Украины и России, заведующему кафедрой уголовного и гражданского права ОГИ, доценту, п/п-ку милиции Матрёнкину Владимиру Ивановичу посвящается *** Для него любые тайны Были, как простой кроссворд, В Управлении с ментами Он служил который год. Нити жизни криминала В голове своей держал Но, о нём братва вся знала – Доказательно «сажал». В микроскоп сверял по «уркам» Совпадений капилляр, Стёкла, волосы, окурки Скрупулёзно изучал. Он вникал в изнанку жизни, Знал всё грязное нутро, Нёс незримо для отчизны Справедливость и добро. Дилетанты скажут: – Скучно Обвинений сеть вязать. Но, лишь можно так, научно Преступленье доказать. Милицейский свой богатый Опыт в книге описал. В ВУЗах с ней теперь ребята Изучают криминал. Тонкий юмор свой и шутки Ежедневно всем дарил, Между лекций, в промежутке, Кафедрой руководил. Он своим трудом, стараньем, Как великий романист, К пьедесталу поднял званье Медэксперт–криминалист.

Моей дочери Татьяне, пластическому хирургу посвящается *** Вам скальпель в руке, Словно ручка, привычен, Как-будто фломастер, Художника кисть. И каждый мазок, Каждый взмах необычен, Лишь только в умелых Руках очутись. Вам облик менять, Как судьбу драматургам, И лица, и тело, И – полностью стать. Такое дано только Смелым хирургам, А он не рождается. Нужно им стать. Пускай, кровь сочится По бархатной коже, Ведь в Вашей палитре Других нет цветов, Натурщик работой Доволен, похоже. И радость итога – Достойна трудов. Кого-то стыдливо Тревожат морщины, Мешают залысины Радостно жить. И с просьбами дамы Идут и мужчины, То – брови подправить, То – плешь «засадить». Вы стали последней Надеждой народа, Как джин из кувшина Для Али-Бабы` – Исправить корректно Ошибки природы И шанс предоставить Счастливой судьбы. За руки хирургов Поднимем бокалы, Пусть слава и звёзды, Над ними кружат. Здоровья и радости В их арсеналы. Пусть скальпель и рюмка В руках не дрожат.

Изыди, Сатана, из снов моих изыди, Не подбивай меня с тобой вдвоём грешить. Я не приемлю всей твоей греховной прыти, И в безгреховности хочу свой век прожить. Мне чужды все твои греховные каноны И вовсе не манит меня греховный трон. Я уважать привык все Божии Законы И `места не боюсь, куда свезёт Харон. Я в жизни не желал ни серебра, ни злата, Ни ближнего жены, лишь праведных путей, Как тысячи людей «тянулся до зарплаты», Не предавал страны, не падал в грязь страстей. Но, ясно выходя на главную дорогу, Оглядывая путь, я смело говорю: – Всю жизнь меня всегда вела тропинка к Богу. Начать бы снова жизнь – её я повторю. И окунаясь вновь в водицу на Крещенье, Лоб осенив крестом, и Богу помолясь, Я попрошу Его Отцовского прощенья, С любовью и душой, и сердцем отворясь.

4 октября - День учителя *** Читать слова, сидеть за партой прямо, Мир познавать про горы и моря Меня учила, как вторая мама, Учительница школьная моя. Нас окунув в волшебный мир науки, Свою любовь и сердце нам даря, В Страну Познаний всех вела за руки Учительница школьная моя. Большой поклон за долгое терпенье На наше озорство, из года в год, За теплоту души и вдохновенье, С которым Вы вели птенцов в полёт. Года бегут настойчиво, упрямо, Но чётко помним, честно говоря, Мы те слова, как «ма-ма мы-ла ра-му», Что нам читали Вы из БУКВАРЯ.

Гумореска (Дніпропетровський суржик) Три роки Микола копичив готівку, Щоб взяти в Єгипет до моря путівку. Набридло грибочки збирати у лісі, Міняти солому в занедбаній стрісі. Коли ще на море сім`єю зберуся? Нехай від хазяйства спочине Ганнуся. Їй клімат поможе хоч схуднути тама, Бо важить вже сто тридцять два кілограма. Узяли з собою великі валізи… Купальні приладдя, та плаття улізли. Між ними запхнули з консервами банки, З собою узяли тушонку, сметанку, Дістали засолених овочів з бочки: Грибів, помідорів, хрустких огірочків. Ковбаска домашня, балик, аж дві палки, І маску, і ласти, і все для рибалки… Чотири валізи набрали убожні… Ось – аеропорт. Всі проходять таможню… Рентген просвіщає харчі у валізах, Микола з Ганнусею пишуть релізи… Усе декларують англійською мовой, І все пере спрошують, знову і знову. Пройшли через «рамку». Все, вродє би, вдало, Та в кладі ручній враз помітили сало. Хохлів не пускають.

Июль, жара, пик медоноса, На теле – ватник и штаны, Ушанка, сеть… щекам и носу Защитой нужной быть должны. Здесь вам, друзья, – не на Эльбрусе, Здесь – не Казбек, не Эверест. Бывает, пчёлки так укусят, Что в полчаса опухнешь весь. Не нужно «кошек», чтоб держали, Не нужно палок и крюков. Бывает, за день так ужалят, Как Колобок, со всех боков. А то – облепят толстым слоем, Стоишь, как пень. Дурацкий вид. И каждая пчела из роя Залезть под майку норовит. Уже не тянет меня в горы, Где – только вверх, брат, и не трусь. Теперь я занят медосбором. Теперь я – Пасечник зовусь.

Спокойных снов всем горнякам, Земля вам – пухом… Проходке, грозам, крепилям И их подругам, Кто шёл в забои под землёй Ни ради славы, А злато чёрное рубил Для нужд Державы. Полки и роты полегли На поле брани И скоро сами угольком Мы чёрным станем. Там, в душно-пыльной темноте Его мы `крушим… Из-за него в небытие Уходят души… Спокойных снов вам, земляки, Пусть в этот вечер Не гнут вам спины верхняки, Не режут плечи, Мозоли обушок не трёт, Чист респиратор, Сверло натужно не поёт И перфоратор, От дум тяжёлых отдохнёт Душа и тело. На смену вам звено идёт Продолжить дело. В воде – по пояс, в темноте, В кромешной `пыли, Выносят Славу на щите, Как вы учили. Пусть снится вам забой, крепёж, Уступы, ниши… Погибших души вверх летят Всё – выше, выше… Как журавлиный клин кружат Небесной стаей… В немых рыданиях дрожат И улетают… Спокойных снов всем горнякам, Земля вам – пухом, Проходке, грозам, слесарям И их подругам… Мы водки горькой разольем В стаканы… Встанем… И вас в молчании святом Всех м

Вся – в латках на латке, Родная палатка, Промёрзшая снегом, Промыта дождём. Здесь, каждая складка – Сплошная загадка. Мы с ней непогоду Вдвоём переждём. Устали растяжки О частой натяжки, От яркого солнца Весь выгорел цвет. Её истрепало Об скалы немало, Но, друга надёжней В горах просто нет. Её я – лелею, По ней я скучаю, Ну, скоро ли в горы? Ловлю в ней вопрос. Нагреть на спиртовке Горячего чаю… И в ней нам не страшен Суровый мороз. Вся – в латках на латке, Родная палатка, Закреплена, прям, На ущелий краях. От стуж и испуга Спасаешь, подруга, Надёжный мой дом, Колыбелька моя.

Прозвучала команда: – «Подъём!». По тревоге с зарёй мы встаём, И колонны машин с ребятнёй Совершают бросок боевой. Рота, взвод, батальоны, полки, Шлемофоны, бушлаты, берцы, Автоматы, ножи, рюкзаки, Нас ведут командиры-отцы! Припев: Десант! Надели парашют! Десант! Посадки роты ждут! Десант! Под низкий рёв турбин Мы все – в ожидании стоим. Десант! Вот мой противогаз! Десант! Штык – нож висит в чехле! Десант! В рожках – боезапас, Паёк, аптечка – в рюкзаке. Сотни «птичек» крылатых, стальных Скоро чревами нас поглотят. А друзья боевые мои, Чуть согнувшись, под грузом стоят. Трапы спущены. Рокот турбин. ПДСник «прощупает» нас, Мы тревожно «за ветром следим», В ожидании – тысячи глаз. Припев: Десант! Пристёгнут карабин! Десант! Сидим «на два борта»! Десант! Ты в небе не один! Под нами – бездны чернота! Десант! Вот мой противогаз! Десант! Штык – нож висит в чехле! Десант! В рожках - боезапас, Паёк, аптечка – в рюкзаке.

Покорителю горных вершин Гималайцу (Гриневичу В.С.) посвящается (Ода кроссовкам) Не нужен мне импорт, Не нужны обновки, Ни «made in England», А – «made in Rus». Дороже всего мне – Простые кроссовки, Потёртые, те, Что видали Эльбрус. Невзрачного цвета, С истлевшею прошвой, С простыми шнурками, Без лейбов блатных. И пусть я три раза Менял им подошву, Удобно горами Ходить мне лишь в них. Пусть в лагере нижнем Все в фирменных шузах И лейбов навешен Немеренный груз, Мои «динозавры», Как шарик из лузы, Из прошлого века, Но – знают Эльбрус. Когда на последнем Этапе подъёма Мы ловко взбираемся, Всех обогнав, И – «made in France», И – «made in Roma»… Лидирует русский Настойчивый нрав. От частых подъёмов Потрескалась кожа. Я в них – четверть века С горами борюсь. И, чувствую, мне Они преданы тоже, Мы – в связке одной Покоряем Эльбрус. Не нужен мне импорт, Не нужны обновки, Ни made in England, А только – «in Rus». Дороже всего мне – Простые кроссовки, Потёртые, те, Что видали Эльбрус.

Две курицы на рынке торговали. Прилавок красовался, словно холст. Такой товар ты сыщешь где, едва ли. В продаже – яйца, знать окончен Пост. Одна несушка – толстая курёшка И гордость её льётся через край. Своё добро оценивает в «трёшку»*. Яйцо к яйцу, любое выбирай. А у другой – поменьше, откровенно, Да, и не так блистают белизной. Зато, яйцо расходится мгновенно, Пустеет быстро ящик привозной. У толстой – торга нет, одна обида. И яйца крупные, но нечего ловить. Полдня стоит. Купил бы кто, для вида, Хотя б одно… И начала язвить. Я, видишь ли, во всём тебя умнее, – Льёт желчь она в соседский огород, – Яйцо моё – белее и крупнее И покупатель мой меня найдёт. Ты ж на десятке гривенник теряешь. Какой тут бизнес?

В начале было слово, Затем Кумир Сказал, что всё готово, И создал Мир. Вложу свою я душу: – Всё повторял. За сутки создал сушу, Потом – моря… Спешил свою работу Свершить скорей. Птиц создал мимоходом, Затем – зверей… Слепил скорей Адама, Со всем нутром. Для пары создал даму, Забрав ребро. В саду гуляйте, други, Бог попросил, Но Змей неспелым фруктом Их искусил… Адам был парень видный, Но, всё же – лох. И страсть он к Еве дивной Сдержать не смог. А это, по канонам – Огромный грех. Грешить там можно Богам, А не для всех. Прогнал на Землю чревы Жить «на авось». Адам сошёлся с Евой И … понеслось… Разбиты яйца всмятку, Простой облом. Начался беспорядок Сплошной потом. Народ Законы Божьи Уж не блюдёт. На брата брат, похоже, Войной идёт. Фашисты, как микробы, Ползут в глаза… Так, может, вас в утробу Вернуть назад?

Солнце утром надело Ярко огненный плащ, Не спеша оглядело Темноту местных чащ, Пробежалось по скверам И по сонным дворам, Маякнув, между делом: - Просыпайтесь, - и нам. Сквозь стекло тронул книжку Луч в закладке страниц, Щекотнул по подмышке, Сон прогнал от ресниц, Оглядел холодильник И в буфете хрусталь, Разбудил, как будильник. Я проснулся и встал.

А масляный запах душистым дыханьем К Божественным Ликам уйдёт к алтарю. И я ощущаю уснувшим сознаньем, Что я – еще молод и страстно люблю. Ни быстро-шальную, украдкой и тайно, Ни пьяно-постельную, чью-то, кажись. Любовь я ценю, что пришла не случайно, А с первого взгляда, длиной – во всю жизнь. И дни озаряются ярким румянцем, И хочется главное сделать успеть, И петь ежедневно любимой романсы. Для этого нужно – Любить… и хотеть.

За `стенами библиотек, В бумагах архивных, Искал я твой радостный смех, Искал взгляд твой дивный. Любовь не упрятать в архив, Не спрятать на полки. Она, как живые стихи, Вонзает иголки. Припев: Огромные зелёные глаза, В палитре чёрно-белой, Мне могут о любви всегда сказать Достойно и умело. Из-за копны твоих волос густых, Шатенового цвета, Плывёт всегда улыбка, словно стих, Маня меня при этом. Разорвана ночь на куски, И это так важно. Сгореть можно и от тоски В потоке бумажном. Среди и чернил и шрифтов, В историях были, Нашли мы любовь между строк, И вместе поплыли… Припев: Огромные зелёные глаза, В палитре чёрно-белой, Мне могут о любви всегда сказать Достойно и умело. Из-за копны твоих волос густых, Шатенового цвета, Плывёт всегда улыбка, словно стих, Маня меня при этом. За `стенами библиотек, В бумагах архивных, Искал я твой радостный смех, Искал взгляд твой дивный. Любовь не упрятать в архив, Не спрятать на полки. Она, как живые стихи, Вонзает иголки. Припев: Огромные з