Проспал на работу примерный отец, И утро прошло в суматохе. «Ну всё, побежал!», - он сказал, наконец, Целуя жену и их кроху. По улице мчался, сметая с пути Медлительных встречных прохожих. Хотелось быстрей на работу прийти.. Автобус уехал. «О, боже...», - С печатью надгробной на бледном лице, Мужчина боролся с одышкой. Но - чу! - вдруг в далёком проспекта конце Сверкнули на солнце покрышки! И только в автобус спасительный сев, Мужчина заметил невольно, Что рядом народец, слегка прибалдев, Его изучает довольно. «Я что, не умылся? Побриться забыл? С чего б вдруг такая потеха?...», - Так в мыслях с собою он сам говорил, А люди давились от смеха. На улице нужной мужчина бегом Из транспорта вылетел в город: Но мало чего поменялось кругом - Всё те же улыбки и хохот… До самой двери туалетной в него Смешками коллеги кидались.. И вот дверь закрылась. Вокруг - никого. Лишь зеркало, он, лоб, и ...

На обочине Жизни сидела красивая женщина, От горячего солнца под зонтиком прячась Любви. У неё было всё, и желать было будто бы нечего, Хоть уж год находилась от города Счастья вдали. А на станции Прошлого, рядом, мужчина застенчивый Не решался билет в Настоящего город купить: Всё бродил по перрону, да думал о той, с кем повенчан был, Той, из града Разлук, что нет сил ни простить, ни забыть. Скорый поезд «Смирение-Шанс» тихо скрипнул колёсами, Из дверей его вырвался запах Сомнений хмельной. И мужчина, доселе терзаемый Чувства вопросами, В Неизбежности прыгнул вагон, взяв ответы с собой. В тот же поезд шагнула украдкой красивая женщина, Проскользнув мимо сотен Историй в вагон-ресторан. Взгляды встретились их. Грянул Гром.

Сдаю пальто своё приветливой бабуле, Что в гардеробе принимает мех, да кожу, Пытаюсь просочиться в двери вестибюля Сквозь гул толпы и перекошенные рожи. Да... Уж не те пошли любители культуры: Права качают, позабыв об этикете, Толкают, в лоб грубят, кудахчут, словно куры, За номерки у стойки лаются, как дети... Ну, помогай им бог. Я направляюсь к залу, Бреду по тихим лабиринтам коридоров. Фотопортретов на стенах висит немало, Чего здесь мало - это стоящих актёров. В лучах старинных рамп летают горстки пыли, Ладонью робко прикоснусь к сиденьям стёртым.. Театр, дружище мой! Как молоды мы были! Без строф твоих глотка кажусь себе я мёртвым.. Он словно слышал мои мысли. И по сцене Украдкой занавес зашелестел тяжёлый. Я замер. Зал исчез. Кровь грянула по венам, И пред глазами денди вдруг предстал холёный. Евгений! Это же Онегин!.. Что за диво? Нет ни осанки гордой, ни в очах познанья Житейской мудрости.

Так тяжело порой сказать: «Не уходи». Намного легче отпустить и обижаться, И ролью жертвы ежечасно наслаждаться. Смотреть, как гордость поджигает все мосты. Так тяжело порой произнести: «Ты прав». Гораздо легче спорить, не сдавать позиций, И с мнимой правдою как с торбою носиться. Смотреть, как мудростью завладевает нрав. Так тяжело признаться: «Я люблю тебя». Куда уж проще подарить одну ромашку, Глазами выстрелить, вздохнуть предельно тяжко. Смотреть, как страх транжирит время в никуда. Как тяжело бывает прошептать: «Прощай». Намного легче боль терпеть, и унижаться, Страдать, и изменений до смерти бояться. И замечать пустоты в жизни невзначай. Как бесконечно тяжело сказать: «Прости». Зато так просто бросить в воздух: «Ненавижу», «Мне всё равно», «Быть вместе повода не вижу». Смотреть, как глупость всё сметает на пути. Как много слов, что проронить так сложно вслух, Боясь отчаянно вдруг показаться слабым, И понимая, что сказать их очень надо. Но к гласу разума стук сердца чаще глу

Кроны зеленью нежно шуршат в вышине, Крошка-сын скачет вдаль по примятой траве. «Не туда!», - беспокойно кричат мать с отцом. Но всё дальше от крохи-мальца отчий дом.. Школа, школа - тетрадки, ответ у доски, Перемены, дежурства, шпаргалок листки. «Не туда», - направляет учитель юнца, Но юнец всё смеётся, хамит без конца.. Плачет девушка, стоя одна под зонтом, Смотрит, как он с другой в дождь уходит вдвоём. «Не туда..», - с болью в голосе шепчет она. Но дождя навсегда их разводит стена.. Утро. Цех. Рёв пилы, сиплый стук молотка. За коробкой припрятано два бутылька. «Не туда», - головою качает прораб. «Да пошёл ты...», - в ответ ему слышится храп.. Дома дети с женой ждут с работы его. Он в компании баб пьяный мчится в авто. Под раскатистый хохот машина - в кювет. «Не туда», - вдруг подумалось.. Тихо в ответ.

Каждый день, за страницей страница, За главою глава убегает вперёд. В прошлом нечего жечь, С прошлым стоит ужиться, Ну а с будущим - наоборот. Каждый миг в жизни что-то творится, Что-то радует, что-то сбивает нас с ног. Даже в очень плохом Надо видеть учиться Лишь надежду на лучший итог. Каждый взгляд значит больше, чем слово, Каждый жест лучше фраз объяснит, что к чему. Каждый камень в пути - Это знак свыше новый. Каждый выбор - судьба на кону. Каждый сам выбирает дорогу, Каждый сам набирает соратников в путь. Из ошибок наш опыт Растёт понемногу, А из счастья - рождения суть.

У старого камина, наблюдая за огнём, И умиротворённостью дыша, Сидели дед и внучка на диванчике вдвоём. И тикали минутки не спеша. На дедушку подняв свои бездонные глаза, Малышка вдруг спросила: «Дед, а, дед? А плохо это, или хорошо, когда идёт война?» А дед ответил: «Плохо. Спору нет». «А мы сегодня на уроке с Веркой Фоминой Поспорили. Она ведь не права! Ну что хорошего в войне? Кровь, голод, страх, разбой.. И как тут не понять, что ЗЛО она?!». Дед молча улыбнулся, и девчушку приобнял, И ветхий с полки снял фотоальбом. Потом оттуда чью-то фотографию достал, И оглядел её с таким теплом... «Что видишь ты на фото этом, внученька моя?», - Он протянул ей карточку. «Любовь. Здесь девушка красивая», - ответила она. «Влюблённая.

Есть в крике что-то жалкое, беспомощное даже. Когда причина ссоры быстро тает без следа, А для сторон перекричать друг друга в споре очень важно, Ведь кто последним слово скажет, тот и прав тогда. Ну а когда уж мнимый гнев утихнет через время, Придут и стыд, и боль за оброненные слова. И, может, успокоят совесть как-то извиненья, Но отношений прежних полцены вернут едва. Окинув взглядом проб-ошибок прошлые года, К печальным выводам когда-то каждый вдруг приходит: Людей объединяет вместе общая беда, Она же очень часто и навеки их разводит.

Жил на свете один беспробудный бедняк: Средний класс, сын шальной перестройки. Жил в хрущёвской однушке с зарплатой в пятак, Подрабатывал на автомойке. Был женат, был при детях, две вышки имел, Ездил летом на дачу на волге. Но при встрече с друзьями стабильно гундел, Что он беден, и это надолго. В интернетах он слёзы свои выливал, Что нет денег на новую хату, Каждый вторник стабильно с плакатом скакал Вдоль Кремля: «Поднимите зарплату!» И однажды, опешив от наглых атак, Он в одной из сетей интернета Злобно выстрелил в форум: «Да беден я так, Что беднее меня в мире нету!!! Я вам всем докажу, что не глуп, не ленив, Да мне не занимать благородства! И подавитесь все обвиненьем своим Вы в моём социальном уродстве!» Записался бедняк волонтёром простым В дебри Африки дикой, опасной, Чтобы всем показать, как страной не ценим, Как потуги его все напрасны. Вот большой самолёт пересёк океан, Джунгли в тропиках, бури в пустыне. А бедняк всё мечтал, как исполнит свой план, И жалеть его станут

Знаешь, как убивает молчание Мрачным пассажем своей тишины? Выдохни грустно, взгляни печально, Только прошу тебя, не молчи... Знаешь, как убивает сомнение Колкостью фраз, сочинённых извне? Остановись, вспомни наши мгновения, Только прошу: верь глазам и себе... Знаешь, как убивает неискренность, Из недомолвок сплетая клубки? Пусть будет больно и горько немыслимо, Только прошу, никогда не лги... Знаешь, как тихо любовь умирает Без шага навстречу, без друга руки? Переступить тяжело, я знаю. Только прошу тебя, не молчи...

Антагонизма аннулировать аспекты Бесспорно браться бесполезно без балласта: Ведь, вопреки воспетым в вирелле вакцинам, Градаций горсти громогласнее гораздо. Долой дискуссии дремучих дилетантов, Единодушно ерошащих единичность; Житейской жимолости жгучее железо За зимы зябкие закаливает зычность. Интроспективные издержки интеллекта Кому-то кажутся крутым канцерогеном - Лишь лиц лишённые лавируют лениво, Материальный маскарад меча мишенно. Наверно, нужно нивелировать нюансы, Опустошить объём общественных ошибок. Пускай памфлетов петушатся патриоты, Разинув рты, разоблачают растр развилок. Секреты совестно, сочувственно сверкают, Скрепят сюжеты самодельных силуэтов, Таится толика трагедий театральных Тупою тяжестью текучих турникетов. Ужимки ушлого удава удаются Фальшивой фракции фактически фатально: Холёным ханжеством хроническим хлыстая, Целуют цацки - центр цинизма церебральный. Часы чарующе частёхонько членятся, Шутя шагает шантропа шальной шеренгой. Щекастый щёголь щедро щеритс

По праву жителя этой планеты Я равный имею голос: Пусть тих и слаб он, но мелочь эта - Мудрости нажитой бонус. За гулом тысяч его не слышно В сетях бесконечного круга: Я слов столбы вею неба выше, А тысячи веют друг в друга. В толпе из гендерных би-стандартов Не видно моей оболочки. Толпа на месте толчётся в азарте - Я вперёд иду на-носочках. Возможно, это - моя ошибка, Неверно решил уравненье. Но только решать не толпе: что зыбко, А что - верно, на удивленье. По праву жителя этой планеты Я голос равный имею. Я счастлив, а истинно значит это, Что я на крупицу умнее. По праву жителей этой планеты Имеют все разные нравы. Но если нет счастья, то сыпать советы Никто никому не в праве.

(восточная сказка) Под оранжевым неба костром, На песке, раскалённом до гроз, Вьётся Замок из острых шипов Ядовитых безжизненных лоз. В жидкой комнате мутных зеркал Над челом бездыханной любви Молча Раб на коленях стоял, Пряча слёзы в кровавой пыли... Началось это тёплой весной: Март плясал по песчаным хребтам, Цвёл жасмин снежной краской густой, Вкус цукатов сквозь стены витал. За струёй балдахиновых волн, Смуглой кожи вдыхая пары, Раб, покорно уставившись в пол, Слушал голос своей Госпожи: «Там, за степью шершавых камней Тропка узкая льётся вперёд. Повернёшь за оврагом левей, И увидишь вдали тёмный грот. В гроте том среди сотен свечей Круг начертан чернилами вен Убиенных семи палачей. В нём качается шар перемен. В центре круга, бледна и стара, Танец смерти Колдунья плетёт. За тринадцать монет серебра Заклинанье любое прочтёт. Дай ей этот мешочек камней, Да скажи: я желаю взамен Той любви, что всех паток нежней, Страсти той, что влечёт тело в плен.. Есть один смелый, доблест

На чёрном пепелище танго Две пары глаз метали стрелы, Щемящим ядом заливая На коже глянцевые поры. Ни слов, ни жестов. Только взоры Свистели сквозь тела танцоров. Дыханье - чаще, хватка - крепче, Стальные мышцы держат корпус. А взгляды словно лёд и пламень: Один за миг до тла сжигает, Второй в соперника бросает Горсть льдинок колких, зло сверкая. Едва заметная ухмылка На лике пронеслась строптивом. Наклон! По полу - россыпь кудрей; А тело чертит стройной ножкой Порочный круг для чёрной кошки - Соперницу ждала подножка. Слизнув с губы вкус крови алой, Шатаясь, резко подскочила, С особой грацией пантеры Всем телом выпад сделав влево, Рукой изящной ту умело Пощёчиной в ответ задела. Прикрыла на щеке багряный Ладонью след. Зрачки сверкнули Ослепшей страсти блеском хладным. И в смертной схватке танго слились Две пары глаз: крушили, бились, Не уступали, не мирились. Глаза в глаза.

Её величество Судьба Однажды, взявши карандаш, На белом, словно снег, листе Нарисовала линий карту. Рука сама Её вела: То по прямой; то вниз, то вверх. Над каждым стыком неспеша Она подписывала дату. Кого к любви, кого на смерть, Кого к страданьям иль мечте Вела Она графитом в цель, Рисуя на дорожках знаки: «Свернуть налево», «Вдоль пройти», «Коснуться», «Взглядом одарить», «Ответить на звонок», «Спасти», «Зайти», «Нырнуть», «Ввязаться в драку».. Пометки делая в углу О зависти, гордыне, лжи, Судьба чертила бумеранг, Качая головой с укором. Закончив, отложила лист, Печать поставила внизу, Свернула бережно в конверт, И аистом послала скорым. А люди ходят по земле Кругами, по диагонали, То падая, то ввысь взлетая По предначертанному факту В надежде, что им выбор дан: Любить, страдать, давать, иль брать. А где-то там Судьба вершит Для новых душ другую карту..

Рябиновый коктейль из ветви кашемира Стряхнул с себя октябрь. Окутал дым следы. Зари густою краской и мягкостью зефира Зашелестели листья на паперти воды. Пропитан воздух гарью, и свежестью сосновой, Висит лениво солнце под тяжестью тоски. Балладой лебединой, уже отнюдь не новой, Сопровождает осень пейзажные мазки. Пустынные скамейки поскрипывают сонно, Дожди проносят мимо водовороты лет. Песчинки пряной пыли на смог ложатся ровно. Зима в еловых лапах сжимает свой билет.

В толпе людской на оживлённых улицах Среди персон с нелепыми различьями Шагают мёртвых призраки, и мрачно хмурятся, Глядя в прохожих маски лиц кирпичные. Вот призрак дедушки бредёт вдоль лунного луча. И кровоточит рана на виске, войной помечена. А рядом - внученька его под дозой «герыча» Идёт живая, но с судьбою искалеченной. Вот призрак чада семенит босыми ножками, На шее - след от пальцев крепких, на глазах - земля. Его родная мама задушила крошкою, Теперь одна: родные отказались, и друзья. А вот парнишки призрак юный голову склонил, Идёт, ладонью рану прикрывая от ножа. А рядом - девушка, что в драке с бандой защитил. Как оказалось, жизнь её не стоит и гроша. С засохшей пеной на губах шагает призрак той, Что смерть от яда приняла, беды не ведая. А рядом - лучшая подруга, ставшая женой Покойной мужа, недовольная победою. Их, среди нас, таких несчастных ходит множество, Отдавших жизнь свою за маски безразличия, За то, чтоб жили дальше вместо них убожества - Пустые куклы в человеч

Постучало Счастье в двери, Скромно мнётся на пороге, Пыль с сандалий обивает О дубовое крыльцо. "Кто там?", - спрашивает Дева. "Здравствуй, Дева, это Счастье. Отопри тяжёлы двери, В дар прими любви кольцо". Призадумалась девица. Вроде счастье постучало... Вроде дар, и вроде чудо... Может, рано час пробил? Как-то вроде не готова.. Ну а, может, всё же стоит.. Фух, решилась. Дверь открыла - Счастья дух уже простыл. Много вёсен промелькнуло. Возмужала красна Дева: Круглолица, кареока.. Вдруг стучится кто-то в дверь. "Кто там?", - спрашивает Дева. "Здравствуй, Дева, это Счастье. Отворяй скорее двери, Свадебный наряд примерь". Дева радостно вскочила, Как на крыльях полетела Счастье в горнице приветить.. Но тот час же замерла. "Что-то я не нагулялась.. Если б ты пришло попозже..". Счастье молвило: "Ну что же.. Я пойду тогда.

Вышел я на крыльцо - был чудеснейший день: Пенье птиц, неба синь... загляденье! И подумалось мне: «Надо в погреб сгонять, Взять себе пару банок варенья». Я спустился с крыльца, смело ринулся в путь, Напевая весёлую песню. Вдруг на что-то ступила нога. Грабли вмиг Взмыли вверх, между глаз меня треснув. В позе «витрувианина» смирно лежу. В небе стая гусей пролетела... И ума я никак толком не приложу: Так за чем же я шёл? Что за дело?. «Ах, варенье!», - ударив себя меж бровей, Мигом на ноги тело вскочило. Шаг - и снова навстречу несутся они, В то же место пасуя красиво... «О, какие прелестные там облака...», - Размышлял я, валяясь в забвенье. И гудела как утренний горн голова, И забыл я опять про варенье. «Эй, сосед, как дела? Что разлёгся в траве?», - Раздалось за забором сопенье. Я ответил соседу: «Да в погреб я шёл, За вареньем.. Да, да! За вареньем!». «Ты бы лучше на рынке медок приобрёл, Он полезней, написано в книжке...» Но дослушать его не успел я.

Спустилась ангелом с небес Воздушным, лёгким, добрым, милым И нежным невообразимо, Став мира музыкой незримой. Её следы теплы как май: Где б ни ступила - розы всюду Роняют лепестки, покуда Не пропадёт из виду чудо. Пред девой этой ниц падёт От восхищенья всё живое: В её глазах - приют покоя, А голос - словно песнь прибоя. В копне густых, как смоль волос Ромашек шапки поселились. Ей океаны покорились, И тайны вечности открылись. Могучий ветер, присмирев, Не смеет рук её касаться; Он замедляет вихри танца, Когда случится близ промчаться. И даже ночь, царица тьмы, Её ревниво охраняет, Ей звёзды тропку освещают, А дождь баллады посвящает.